– Да, примерно посередине.
– Съемка велась с робота?
– Похоже на то. Для обитаемого аппарат выглядел слишком шустро.
– И объект съемки – К-229?
– Разломленный в двух местах корпус без носовой части.
– Припоминаю слухи о пропавшем «Кальмаре». Давно это было…
До чего же приятно разговаривать с профессионалом! Ничего не нужно объяснять, разжевывать.
– Серьезная штука, – скребет небритую щеку Георгий. – Если мне не изменяет память, у нее на борту шестнадцать чушек?
– Точно. По шестьсот килотонн в каждой.
Пару минут мой товарищ смотрит на заходящее за облачный горизонт солнце.
– А знаешь, – довольно посмеивается он, – как бы там ни было, а служба во «Фрегате» в тысячу раз интереснее.
– Чем что?
– Чем работа на старом гражданском корыте…
В столице мы не задержались. Гостиница, хороший ужин, крепкий сон. Утром часовой инструктаж в исполнении генерала Горчакова, из которого становятся очевидны следующие детали. Во-первых, передышки не будет – через несколько часов нам предстоит дальняя дорожка. Во-вторых, товарищ генерал-лейтенант летит тем же рейсом. Это означает, что он возглавит экспедицию с российской стороны. В-третьих, у обозначенной координатной точки нас уже поджидает один из кораблей Тихоокеанского флота – эсминец «Боевитый». И, наконец, в-четвертых, командировка продлится ровно столько, сколько понадобится для решения деликатного вопроса с погибшим подводным ракетоносцем.
Итак, снова тащимся по московским улицам на аэродром. Никогда не думал, что буду с ностальгической нежностью вспоминать сотрудников ГАИ, тормозивших нас раньше за превышение скорости в тех местах, где нынче торчим в часовых пробках…
После двухчасовой пытки вырываемся на свободу: въезжаем на широкое летное поле и подкатываем к симпатичному лайнеру – на этот раз небольшому и сугубо ведомственному. Вскоре рядом останавливается машина с оружием и снаряжением, которое мы спешно загружаем в салон. Последним появляется взмыленный Горчаков с традиционным портфельчиком под мышкой.
Наконец, взлет и восемь часов утомительного перелета до Владивостока, где нас ждет пересадка в менее комфортабельный «салон» эмчеэсовского Бе-200. Он уже под парами, – нам остается перебросить в него свой багаж, поужинать и дождаться окончания нервотрепки с разрешением на пролет через японское воздушное пространство…
Последний этап путешествия кажется самым изнурительным: организм отказывается спать в неудобных позах; спина с пятой точкой изнывают. Иногда мы встаем из кресел и совершаем променад по довольно длинной герметичной кабине летающей лодки, разминая затекшие мышцы. Все газеты с журналами прочитаны, а за иллюминаторами лишь однажды – примерно через час полета появилось море огней.
– Остров Хонсю, – поясняет генерал. – Во Владивостоке мы задержались из-за японской стороны – долго согласовывали маршрут.
– Не разрешали пролет даже гражданскому поисково-спасательному самолету?
– Только это и помогло получить разрешение. Иначе самураи не пропустили бы.
Понятно. Бе-200 – отличный самолет-амфибия, но даже с установленным внутри грузовой кабины дополнительным топливным баком дальность его действия не безразмерна. Долететь почти до Марианских островов в обход Японии, а затем вернуться назад он не в состоянии.
Оставив позади все намеки на цивилизацию, мы окунаемся в непроглядную черноту южной ночи и два часа «висим» под яркой звездной россыпью… Наконец гул от реактивных двигателей меняет тон – лайнер начинает снижение. В салоне появляется один из членов экипажа и, наклонившись к Горчакову, предупреждает:
– Вышли на связь с эсминцем. Посадку произведем через двадцать пять минут.
Генерал откладывает книгу, снимает очки.
– Понятно. А что, садиться будем ночью?
– Уже светает. Пока подойдем и снизимся – рассветет.
На Земле не так уж много мест, где не побывал бы кто-то из моего отряда. Архипелаг Марианских островов – одно из них. Всю сознательную жизнь я мечтал оказаться над знаменитой впадиной и окунуться в океан над Бездной Челленджера, ощутив под собой одиннадцать километров заполненного водой пространства. От координатной точки, где нам предстоит разыскать погибшую подлодку, до знаменитой Бездны – около шестисот морских миль. С одной стороны далековато, с другой – ближе я никогда не был и вряд ли буду.
Пока пьем крепкий кофе из термоса, небо за иллюминатором действительно обретает таинственное свечение. Самолет делает несколько разворотов, снижается и готовится к приводнению…
Покачиваясь на низкой волне, Бе-200 принимает к борту катер. Перебрасываем шмотки и, простившись с летчиками, прыгаем на палубу маломерного судна. Через несколько минут поднимаемся по парадному трапу «Боевитого», а за спиной гудят авиационные двигатели, помогая амфибии разогнаться по водной глади.
У леерного заграждения нас встречают два старших офицера. Представившись, командир корабля – бравый капитан второго ранга с ленинской бородкой знакомит нас с обстановкой:
– Получив радиограмму об изменении курса, прибыли в указанный район. Посторонних целей в радиусе ста двадцати миль не обнаружено…
– Ясно, – говорит генерал и поднимает воротник ветровки. – Мы находимся в точке, согласно переданным координатам?
– Точно так, товарищ генерал-лейтенант. Не хотите ли горячего чая с бутербродами?
– Не помешало бы.
– Прошу в кают-компанию…
Мы идем за командиром. Нам действительно следует подкрепиться с дороги; затем разместиться в каютах и вздремнуть в привычном горизонтальном положении. Ведь позже нас ждет серьезная работа.
Часть II
Погружение
Вступление
Первый тревожный звоночек прозвучал, когда подводный крейсер К-229 не ответил на контрольную радиограмму, посланную штабом Тихоокеанского флота для проверки связи. Молчание экипажа не давало веских оснований для предположения трагического исхода плавания – мало ли случается причин для радиомолчания! Однако время шло, а донесений с борта стратегического ракетоносца не поступало.
По-настоящему военное и политическое руководство СССР забеспокоилось через несколько дней, когда разведка доложила о заходе в японский порт Йокосуко американской подводной лодки, имевшей серьезные внешние повреждения корпуса. Беспокойство усиливала завеса секретности вокруг ремонта субмарины, к которому привлекался исключительно американский персонал базы. Невольно зародилось подозрение о столкновении под водой.
Срочно стартовала масштабная поисково-спасательная операция. Площадь поиска составляла около миллиона квадратных миль. В операции были задействованы эсминцы, сторожевики, тральщики, подводные лодки, плавбазы и вспомогательные суда – всего тридцать шесть вымпелов. Авиация совершила около трехсот вылетов.
Погода в районе предполагаемого местонахождения подлодки испортилась: штормовой ветер, плохая видимость, сильное волнение моря. Однако это не мешало появлению американских патрульных самолетов, взлетавших с военной базы «Андерсен» острова Гуам, часами круживших над мачтами наших кораблей и следящих за каждым нашим движением… Неделей позже в районе поиска появилась неопознанная подводная цель – предположительно американская разведывательная субмарина, следившая за ходом поисковой операции и пытавшаяся выяснить наши намерения.
