Материалом для юрт служила простеганная бумага, натянутая на складной каркас из перекрещивающихся деревянных планок, покрытых лаком. Ромбовидные концы этих планок аккуратно и крепко стягивались вместе, а восемь из них, изогнутые в большое кольцо, формировали круглую стену юрты. Шестнадцать тонких изогнутых шестов из лакированного бамбука шли от концов планок вверх, к центральному кольцу, поддерживавшему белый бумажный верх купола.
Бумажные стены слегка хлопали на постоянном ветру, но зато внутри юрты царило неожиданно мягкое жемчужное сияние, и юрта, с ее ковровым покрытием на полу, казалась замечательно уютной, прочной и незыблемой. Алекс понял, что здесь расположен небольшой самолетный ангар – сплошные крылья, и кили, и лонжероны из пенометалла, и огромные тюки армированной парусины. Один из бригадиров уже работал здесь, сидя со скрещенными ногами на подушке посреди скопища специализированных ручных инструментов. У него было худое обветренное лицо и почти лысый, покрытый веснушками куполообразный череп с редкими свисающими прядями бесцветных волос, доходивших ему до плеч. Одет он был в черное хлопчатобумажное трико, а на шее висел кусок черного металла на сыромятном ремешке.
– Как дела, Сарыч? – спросил его Питер. Сарыч поднял голову от гибкого кабельного соединения, которое сосредоточенно разглядывал.
– Что это за тип?
– Алекс Унгер, – представился Алекс. Шагнув вперед по благословенному ковровому покрытию юрты, он протянул руку.
– Босуэлл Харви, – проговорил удивленный Сарыч, роняя свой выпотрошенный аппарат на пол и протягивая руку Алексу. – Я взламываю, э-э… я взламываю орнитоптеры.
– Сарыч, нам нужно взять напрокат ультралайт, – вмешался Рик.
– Ну что ж, «Аметист» сейчас разобран… – начал Сарыч.
– «Берилл» подойдет, – сказал Питер.
– Ага. Ну, тогда ладно, – произнес Сарыч. Алекс увидел, как в его глазах под набрякшими веками загорается понимание.
– Я могу запустить его прямо отсюда, со станции.
Он прошаркал в другой конец юрты и упал на четвереньки возле стоявшего на полу ноутбука, подсоединенного к кабелю. Откинув крышку, он всмотрелся в плоский экран и принялся тыкать в клавиши.
Питер с Риком повели Алекса наружу, к соседней секции заякоренного навеса. Бумажное полотнище, закрепленное наверху на бамбуковых шестах, было повернуто под ветер и крепко заглублено в известняковую почву. Стоявшие под навесом ультралайты, оба без крыльев, были густо опутаны паутиной кабелей – видимо, просто на случай внезапных порывов ветра.
Рик взялся за проверку входных гнезд на корпусе двигателя, в то время как Питер принялся аккуратно присоединять левое крыло.
– Я знаю, на первый взгляд это крыло не очень-то впечатляет, – ободряюще сказал Питер Алексу, – но, когда оно наполняется воздухом, оно становится очень аэродинамичным.
– Отлично, – пробурчал тот.
– И отметь, какая безопасность – на каждом лонжероне алмазные болты и гайки! Господи, да я помню времена, когда у нас в конструкциях вообще не было ни одного алмаза! Я как-то работал на высотке под Оклахомой – мы ставили там телевизионные башни, – и я помню, что в те времена нам приходилось заботиться о таких вещах, как механическое напряжение!
Питер захохотал.
– Конечно, использовать алмазы для бытовых целей порой может показаться каким-то надувательством, но, черт побери, парень, если у тебя есть возможность, ты просто должен ею воспользоваться!
– Да, – задумчиво проговорил Рик, – работа конструкторов во многом потеряла свою остроту с тех пор, как алмазы резко подешевели.
– Еще бы, – подтвердил Алекс, – я помню, как расстраивалась моя мама, узнав об этом открытии!
Он принялся рассматривать ультралайт. Крылья казались абсурдно длинными и тонкими, но после того, как Питер закрепил на них гаечным ключом распорки, они стали убедительно крепкими и жесткими. К маленькому аппарату крепилось большое велосипедное седло с мягкой подбивкой и стременами из пенометалла. Оно было снабжено скелетоподобной спинкой, смягченной поролоном, с подголовником и крепкими ремнями для пояса и плеч. Двигатель и пропеллер монтировались сзади, в большом пластиковом корпусе. Между коленями пилота на пластиковом гребне располагались джойстик и трекбол.
– А где же приборная панель? – спросил Алекс.
– Это все в шлеме, – ответил Питер. – Надеюсь, ты умеешь работать в виртуальности?
– Конечно. Кто же не умеет?
– Ну, это, правда, не имеет большого значения, потому что ты все равно не будешь вести его сам. Все управление будет осуществляться с земли.
Небрежными привычными движениями Питер протер спиртом регулирующую стропу внутри шлема и очистил лицевой щиток изнутри и снаружи.
– Но вот шлем береги как зеницу ока, он стоит вдвое больше, чем сам самолет.
– Вдвое?! Втрое, черт возьми! – воскликнул Рик. – Пусти-ка, Питер, дай я сам сделаю.
Он скрупулезно подогнал стропу под узкий Алексов череп, надел шлем ему на голову и покачал, пристраивая поудобнее. По ощущениям это было похоже, как если бы его голову плотно засунули в легкий пластмассовый шар для боулинга.
– Теперь смотри, – продолжал Рик, – если ты захочешь посмотреть невооруженным глазом, лицевой щиток можно просто поднять, он на петлях – вот так… И еще, вот пощупай, чувствуешь, тут сзади антенна? Смотри не зацепись ею за левый лонжерон, хорошо?
