Она едва не поперхнулась, но, коснувшись губ льняной салфеткой, справилась с этим: удушье же лучше, чем очередная капитуляция под его взглядом.
— Если я и думала о тебе, — ответила она голосом слабым и дрожащим, убеждая этого безумца, — так только с содроганием. Вспоминала тот вечер. То заблуждение. Ту ошибку.
— Заблуждение, из которого я слишком поторопился тебя вывести.
Она подняла на него глаза, не желая признавать очевидное: она тоже не хотела, чтобы он останавливался. Что с ней случилось? Ошеломленная, она спросила шепотом:
— Поэтому мы не можем забыть? Потому что не… не закончили?
У Джейка был странный взгляд, будто он колебался, принять ли такое объяснение.
— Есть единственный выход, — он наклонился вперед. — Мы должны закончить начатое.
Он снова, поняла она, делает так, чтобы неправое казалось правым. Она решительно покачала головой.
— Почему нет, Бриана? — Он напряженно изучал ее лицо. Когда же она ничего не ответила, его скулы затвердели. — Это та проблема, о которой ты упоминала в письме?
— Конечно, нет! — обиженно воскликнула она. — Мои личные проблемы с Эваном абсолютно ничего общего не имеют…
— Это та сдержанность, о которой ты писала, выдернула тебя из моей постели?
Он неумолимо искал ответа в ее глазах, но она не хотела отвечать: в конце концов, ни один ответ не будет полностью истинным. Сдержанность, хранившая ее от занятий любовью с Эваном, вообще не участвовала в ее игре с Джейком. Как раз наоборот: даже законные барьеры рухнули слишком легко, едва Джейк коснулся ее.
Почему же мысли о Джейке разрушили ее близость с Эваном?
— Я могу помочь тебе, Бриана. — Серьезный пристальный взгляд не оставлял сомнений в его искренности. — Клянусь, я помогу тебе преодолеть любую проблему, какая у тебя есть.
Она чуть не засмеялась: он предлагал помощь в преодолении проблемы, которая заключалась в нем самом!
Когда человек падает с лошади, говорит расхожая мудрость, что нужно, чтобы преодолеть страх перед лошадьми? Подняться и снова сесть в седло. Когда человек боится воды, ему нужно плавать. Когда человек боится темноты, ему нужно научиться ценить эту темноту.
Можно попробовать решить проблему, занявшись любовью с Джейком! Доказать себе, что ничего страшного не случится.
Как он сказал, она не принадлежит Эвану. Эван порвал с нею. Как ни странно, она не чувствовала никакой боли, никаких мук — только чувство утраты. Через это нужно пройти. Она обязана разрушить комплексы, возникшие с появлением Джейка… и приведшие к ее разрыву с Эваном.
— Бриана? — Он с интересом наблюдал за ней. — С тобой все в порядке? Я не хотел тебя расстроить или поставить в неловкое положение, — заверил он. — Ты помогаешь мне и моей семье с этой кражей, и будет только справедливо, если я помогу тебе.
Робость сковала ей язык, слова подбирались медленно и с запинками:
— Спасибо, Джейк, за предложение. Я была бы очень благодарна за… помощь… которую ты можешь оказать.
Бриана решила, что он не совсем понимает, о чем она говорит, — он не шевельнул ни единым мускулом, не изменил выражения глаз. Единственным откликом была легкая краска, прилившая к его загорелому лицу. Он дотянулся до вина и немного отпил, его синие глаза не отрывались от ее лица. Поставив бокал, он пробормотал:
— Ты понимаешь, что я говорю о помощи в преодолении твоей сексуальной сдержанности?
Не поднимая глаз, она кивнула.
Джейк воспарил душой. Грандиозность свершившегося наполнила его ликующим воодушевлением. Он ждал так долго, он желал ее так страстно. Он едва отваживался верить, что она когда-нибудь будет в его объятиях, в его постели.
Ее робкий, слегка вздрагивающий голос подтверждал, что ему не показалось — она действительно готова пойти на это с ним:
— Все останется только между нами. Ты должен обещать мне это.
— Обещаю.
— Наши личные отношения не должны отражаться на моей карьере.
— Не отразятся.
Она опустила глаза и взяла вилку, словно, удовлетворенная сделкой, скрепленной его обещанием, была намерена как ни в чем не бывало продолжать ужин. Но, покачивая вилкой над тарелкой, она, казалось, забыла, что нужно делать дальше.
Он вынул вилку из ее руки и отложил в сторону:
— Давай потанцуем.
— Танцевать? Здесь?
— Да, здесь.
Она огляделась:
— Здесь пол не для танцев.
Он встал и потянул ее за собой.
— Если я собираюсь помогать тебе, — прошептал он, когда она оказалась в его объятиях, — то ты должна признать мое лидерство. — Она не нашла, что возразить, но он чувствовал ее колебание. Тогда он положил руку на ее податливую спину и прижал ее к себе. Радость пронзила его с такой силой, что он закрыл глаза, отдаваясь ей. Приблизив губы к ее уху, он шепнул: — Обещаешь признать мое лидерство?
— Обещаю.
— Я говорю не только о танце.
— Знаю.
Джейк прижался щекой к затылку Брианы и повел ее в общий зал совершенно пьянея от аромата ее волос, ощущения ее тела сквозь шелк. Чувство, что он скоро будет заниматься с ней любовью, накрывало его, как волна, набегающая на берег, поднимая все выше и выше.
Сегодня. Он останется с ней сегодня.
Это казалось слишком прекрасным, чтобы быть правдой. Да? А вдруг она действовала импульсивно? А вдруг она придет в себя и отступит или, еще хуже, начнет обвинять его? Нет. Сейчас другой случай: она точно знала, кто он такой, и просила помощи именно у него.
Джейк стиснул Бриану в объятиях. Он знал, как ей помочь. Знал, как поцеловать ее — Господи, он помнил ее поцелуи! — и знал, как заставить ее трепетать и стонать.
Будут ли они счастливы?
Мелодия кончилась, и он остановился, но не снял рук с ее талии, чтобы она не отошла. Какие бы проблемы ни были, они должны быть серьезными, иначе она никогда не обратилась бы к нему за помощью.
Теперь темп музыки стал быстрее. Он не двигался, но и не выпускал ее из объятий. Она отодвинулась, чтобы взглянуть ему в лицо, ее глаза были широко открыты, в них было удивление и легкий туман чувственности.
И он знал, несомненно, знал, что нашел способ раздуть те угли страсти, которые так привлекательно тлели в ней. До полного уничтожения в их пламени всякой сдержанности.
Но сможет ли он сам остановиться, если одна только мысль о предстоящем сводила его с ума, если он так сильно желал ее прямо сейчас?
Тихим прерывистым шепотом он спросил:
— Хочешь закончить ужин?
— Не думаю.
— Пойдем?
Он оплатил счет, помог ей надеть пальто и вывел на морозный октябрьский воздух, где их дыхание
