— Почему? — Теперь она действительно испугалась. — Коммерческие агенты делают большие комиссионные на этих счетах, а это может срезать их оклады более чем вдвое.
— Резерв наших наличных на слишком низком уровне, и, случись что, мы не покроем потерь.
— Из-за кражи?
Он заколебался: воровство не имело отношения к этой проблеме, но врать он не хотел, ведь именно неудачное решение, принятое Эваном, вызвало опасный дисбаланс.
— Эван объяснил бы специфику лучше, чем я.
Она кивнула, и Джейк понял: она тоже считает, что Эван в бизнесе более профессионален, чем он. Хотя его «эго» слегка затрепетало, он не стал ее разубеждать: он обещал Эвану не говорить ей об ошибках и не мог нарушить обещание. В мире, где никому нельзя верить, он и Эван всегда доверяли только друг другу, и он никогда намеренно не повредил бы брату. Их родственные узы были единственным, к чему он никогда не относился легкомысленно.
— Если мы срежем эти огромные счета, не срежем ли мы и рабочие места тоже?
Теперь он понял ее, менеджера по кадрам, отношение к возможным увольнениям. Именно ей придется исполнять роль, менее всего ей приятную: лично заносить топор над увольняемыми служащими. Ему этого не хотелось, но бизнес есть бизнес, а платежеспособность компании зависела от баланса.
— Если мы срежем эти огромные счета, — откликнулся он, подбирая слова и осторожно обходя ее вопрос, — некоторые агенты могут уйти в другую компанию. — Взглянув на часы, он прервал сам себя: — Двенадцать тридцать. Пойдем на ленч.
Ему удалось отвлечь ее, она вышла взять пальто.
Джейк между тем позвонил Мод:
— Пришел мой заказ?
— Да, сэр.
Он надеялся, что сюрприз, который ждет Бриану на автостоянке, поднимет ей настроение. В ближайшие недели хорошее настроение им понадобится.
— Ты имеешь в виду, что это мое?
— Да, твое, — подтвердил Джейк так, словно это был исчерпывающий ответ на ее вопрос. — Нравится?
Бриана изумленно рассматривала серый блестящий микроавтобус.
— В него можно затолкать семь ребятишек без всяких проблем, — показал он, открывая дверцу и передавая ей ключи. — Получай. Используй для загородных прогулок.
Боясь, что кто-нибудь может увидеть эту сцену, она оглянулась и заметила на другой стороне улицы нескольких сотрудников, направляющихся на ленч. Она резко повысила голос:
— Я не могу купить такую машину!
— Я и не прошу покупать.
— Хотите, чтобы я ее позаимствовала?
— Нет, не заимствовала: ты уже говорила, что не стала бы. Считай, что это машина компании.
— Но это, несомненно, не машина компании. Она не оплачена компанией, ведь правда?
— Нет, но…
— Спасибо. Спасибо, но нет. — Она сунула ему ключи и захлопнула дверцу, даже не заглянув в салон. Она знала, что салон плюшевый и что эта модель гораздо дороже, чем та, которую она могла бы купить. Но для детей машина была бы прекрасна, если б только она могла себе ее позволить, не сокрушив свой бюджет. — Забери.
Он сунул в карман ключи и последовал за ней через стоянку.
— Бриана, тебе нужна хорошая машина. Это автомобиль надежный, экономичный. Он высоко оценивается по безопасности, да и цена перепродажи нормальная.
Все еще опасаясь, что услышат сослуживцы, она, остановившись возле «мерседеса» Эвана, сказала:
— Давай поговорим об этом где-нибудь в другом месте.
Он открыл перед ней дверцу, устроился на сиденье и тронулся по Мэйн-стрит.
— Можешь выбрать любую машину, какая тебе понравится. Подъедем в магазин?
— Нет, Джейк! Я не хочу быть у тебя в долгу.
— У меня в долгу? — Он с торжествующим видом повернулся к ней. — Вот не знал, что мы должны сохранять счета. Значит, я тебе должен за вчерашний ужин?
— Не смеши. Новая машина стоит все-таки чуть дороже курицы с рисом.
— Думаешь, мне труднее купить эту машину, чем тебе приготовить курицу с рисом? Возможно, даже легче. Все, что я сделал, — это позвонил по телефону и подписал несколько бумажек…
— Не в этом дело.
— Тогда в чем?
Она не хотела обижать его, но чувствовала, что придется. Она не могла принять от него машину — это перечеркнуло бы все, что для нее свято.
— Если ты не хочешь, чтобы женщины охотились за твоими деньгами, — не раздаривай машин.
Он поджал губы, круто свернул на стоянку за рестораном и, нахмурясь, повернулся к ней:
— Не желаю слышать от тебя о женщинах. Но для протокола: я никогда не покупал женщинам машин.
— И не начинай.
— Я предложил ее тебе не потому, что ты женщина, и не потому, что ты моя… моя любовь. — Опять ее кинуло в жар, когда она это услышала. Он и сам замолк из-за неожиданных перебоев в сердце. — Я купил ее потому, что беспокоюсь, как бы без машины с тобой чего не случилось.
— Я понимаю, что ты хотел, как лучше, но я… не могу. — И Бриана выбралась из машины на волю.
Она направилась в ресторан, он вскоре догнал ее. Никто из них не сказал ни слова до тех пор, пока они не устроились в угловой кабинке, украшенной полированными панелями из дерева грецкого ореха, витражами и висячими папоротниками.
— Если не хочешь позволить мне оплатить ленч, дай знать сразу, — произнес он тихо. — Можешь взять свое с собой, я отвезу тебя обратно в офис, и мы высчитаем, сколько задолжали друг другу за последние две недели. Разделим расходы, оценим предоставленные услуги.
— Меня это очень устроило бы.
— Но не меня, черт возьми!
Она чуть не подавилась от его свирепого взгляда. Он не хотел понять очень важный аспект ее жизни: ей нужна была вера в себя, ни у одного мужчины она не хотела быть в долгу.
— Бриана, — его голос изменился, он дотянулся до ее руки, — ты не собираешься заплакать?
— Конечно, нет. — Она решительно подавила слезы.
Раскаяние отразилось на его лице. Он отпустил ее руку и с несчастным видом опять уселся в кресло:
— Извини. Я не хотел тебя обидеть. — Совсем упав духом, он провел рукой по волосам. — Догадываюсь, что мне следовало бы усвоить тот урок, который я получил, когда мне было десять.
— Десять? — На такое она не могла не отреагировать. — Ты пытался подарить машину женщине, когда тебе было десять лет?
— Не машину — деньги, — он криво усмехнулся. — Она была у нас домоправительницей со дня нашего с Эваном рождения. Миссис Димитри. Мои родители часто отсутствовали, и она… она все делала для нас. У нее был сын нашего возраста, его звали Корт. И дочь, моложе нас. Мы ели все вместе на кухне, смеялись, шутили, иногда дрались — я имею в виду нас, детей. Мы были похожи на те семейства, какие ты видишь по телевизору. — Он замолк, вспоминая. — И Эван, и я не отделяли свою семью от других, не говоря уж о любых иных различиях. Концепция богатых и бедных, хозяев и служащих нас еще не занимала. — Его губы опять насмешливо скривились. — Потом дети в школе обзывали нас миллионерами, мы не знали, как к этому относиться. Я спросил об этом отца. Он был великолепен: он довел до моего сведения, что какой-то миллион не много значит для нас, но для других может означать многое. Тогда я сообщил ему и матери, что хотел бы
