далеко, не оглядываясь назад. Он был для нее не более чем случайным партнером в любовной игре, мимолетным развлечением.
Она же обещала, что будет наверстывать упущенное.
Почему это должно тебя беспокоить? — спросил он себя. Она была чертовски хороша в любви. Ну и что?
— Давай не будем воевать, — попросила она. — Я так благодарна тебе за все, что ты делал для меня, Уокер. Как… там, в ресторане. Я была в панике. Я чувствовала себя такой беззащитной. Спасибо тебе, что ты спас меня.
Увидев ее глаза, он понял, что его гнев был вызван не ее ложью о себе, а кадрами на экране телевизора. Хотя он с самого начала знал, что она очень богата и знаменита, он забыл о роскошном образе ее жизни. Платья и драгоценности, которые она носила, стоили дороже тех домов, что были у большинства людей. Особняки, виллы и замки, в которых она жила, могли вскружить голову даже самому богатому человеку. Армия слуг в каждом из ее домов, разбросанных по всему земному шару, ожидала ее, яхта, которую он видел по телевизору — с изящными холлами, саунами и спортзалом, — могла сравниться с роскошным лайнером. Какого черта ему померещилось, что проведенное с ним время может хоть что-то значить для нее?
Она посещала места, не соответствующие ее положению в обществе, наслаждаясь кратким пребыванием среди толпы, только для того, чтобы еще лучше оценить роскошь, которая была для нее обыденной. Тайс был уверен, что через несколько дней она сама вернулась бы к прежней жизни. Его чувства так мало значили в сравнении с ее приключениями, что он ощутил себя смешным из-за того, что не смог скрыть их.
Подавив гнев, он сказал со всей любезностью, на какую был способен:
— Я рад, что смог помочь.
Она заглянула в его глаза глубже, чем ему хотелось бы. Еще немного, и он потерял бы голову и поцеловал ее. Этого он не мог допустить. Теперь, когда ее тайна раскрыта, нельзя будет даже дотронуться до нее. Формально он был ее телохранитель. Наемный служащий. А она была знаменитостью, наследницей миллиардов, и была далека от него, как звезда на небе. Игра, в которой дети воображают себя кем-то другим, окончена. Чтобы вернуться к формальным вежливым отношениям, он произнес:
— Хорошо, что вы не заказали на завтрак икру и сливочный сыр.
Она прищурилась:
— Я заказала бы, но не увидела их в меню.
Ему пришлось шлепнуть себя по щеке, чтобы сдержать ухмылку. Неужели она действительно не понимала? Он не мог не испытывать боли от обиды, что ее образ жизни сделал ее недосягаемой для него. Более холодным тоном он осведомился:
— Вам хочется еще чего-нибудь?
— Грибов и фаршированных омаров, я думаю. Мой повар отлично их готовит. — Клер замолчала и, когда он повернулся лицом к морскому бризу, положила руку на его локоть. Невольно он напрягся. Он не был уверен, что сможет выдержать ее прикосновение. — Я даже не знаю твоего полного имени, — сказала она странным умоляющим шепотом.
— Тайс. Тайс Уокер.
Она убрала руку и нежно повторила:
— Тайс.
Он расправил плечи, вздохнул и выругался про себя. Он мог поклясться, что она прячет его имя в своем сердце для того, чтобы наслаждаться им позже. С каких это пор он стал такого высокого мнения о себе? Он должен был положить конец этому безумию.
— Мое предложение все еще остается в силе. Я отвезу вас, куда бы вы ни пожелали.
Взгляд ее фиолетово-синих глаз стал еще более обеспокоенным.
— Спасибо. На ближайший вокзал, я полагаю.
Она повернулась, чтобы направиться к машине.
— Вам не нужно ехать на поезде, — сказал он ей вслед. — Я сказал, что отвезу вас.
— Даже если я захочу пересечь всю страну? — через плечо спросила Клер. Ее кудри ярко вспыхнули, раздуваемые ветром с моря.
— Да.
Она остановилась и повернулась так быстро, что он почти столкнулся с ней.
— Почему? — спросила она.
— Если вы забыли, я был нанят, чтобы возить и защищать вас. — Еще одна ложь — он был нанят, чтобы сообщать о ней. Но в случае необходимости он защитил бы ее ценой собственной жизни.
— Это было до того, как ты узнал, кто я.
— Какая разница?
— Большая. Для меня по крайней мере. — Она изучала его лицо с таким вниманием, будто хотела узнать все секреты, которые он прятал от нее. — Могу я доверять тебе, Тайс?
Обращение по имени удивило и согрело его, а сомнение в доверии привело к раздражению.
— Странный вопрос.
— Это серьезный вопрос. Могу ли я верить, что ты сохранишь в секрете мое местонахождение и мои личные дела?
Глубокое разочарование закипело внутри него. Такого обещания он дать не мог.
— Если я скажу, что вы можете доверять мне, значит ли это, что вы действительно можете? Это как спросить человека, честен ли он. Даже если он нечестен, он все равно скажет, что честен. Какой толк, если я упаду на колени и поклянусь на сотне Библий, что мне можно доверять?
— Если ты скажешь, что тебе можно доверять, произнесла она таким тоном, будто только что пришла к важному заключению, — я имею в виду, что можно доверять вот тебе, Тайсу Уокеру, тогда я буду тебе доверять.
Губы Тайса сжались, и гнев, которому он не давал выхода, заставил его ощутить физическую боль. Она слишком верила словам, чтобы это пошло ей во благо.
— А если я не скажу?
Ее золотые брови сошлись вместе. Тайс скрипнул зубами и сжал их. Их взгляды сошлись в поединке, причины которого ни один из них не понимал. Клер отступила первой, но одержала победу, просто сказав:
— Все равно я буду тебе доверять.
Она повернулась и с трудом пошла к машине. А он никак не смог сдвинуться с места, чувствуя себя оглушенным, как от удара по голове.
Вертолет — это было гениально. Любой человек на берегу принял бы его за туристический вертолет для отдыхающих. Даже сейчас еще один вертолет висел в воздухе в нескольких милях от них к западу, и над берегом летали маленькие самолеты с рекламными транспарантами. Нельзя было и мечтать о лучшей маскировке.
Летчика, однако, нужно было бы заменить. Дважды он портил прекрасный снимок своим неустойчивым полетом.
— Держи эту штуку ровно, понял? — Хэтти приходилось перекрикивать рев ветра и треск винта. Затем она повернулась к лысеющему фотографу с округлым животиком, который нацелил фотоаппарат через открытую дверь. — Увеличь их изображение, Сэм.
Он отщелкал несколько кадров Т. К. и Принцессы Ароматов, стоящих на дюне.
Хэтти улыбнулась, очень довольная. Ловкач Сэм был единственным фотографом, на счет которого она могла быть уверена, что он будет держать язык за зубами. Она пообещала ему хорошее вознаграждение и акции ее бульварной газеты. Она могла бы даже послать его за этой сенсацией одного и не привлекать Т.К., но Сэм в то время был в запое.
В день, когда она наняла Т.К. выследить Валентину, она влила целую кастрюлю куриного бульона в горло Сэма и насильно накормила его аспирином. Теперь его здорово тошнило, и Хэтти опасалась неприятных последствий. К счастью, до сих пор этого не случилось. Но если этот летчик не удержит
