матерой террористкой, которая хладнокровно палила из автомата у ворот посольства.
«Актриса… Ей-богу, актриса! – с восхищением думал Зиновьев, наблюдая за ее перевоплощением. – Как ни крути, люди Саранского обскакали нас по всем параметрам – и в работе с агентами, и в подготовке к спецоперациям… Впрочем, похоже на то, что у нас появился шанс отыграться».
Оторвавшись от газеты, которую он якобы читал, Зиновьев окинул взглядом зал ожидания. Его ребята, в отличие от Волошиной, держались скованно, хотя в целом не выделялись из толпы. Заняв удобные позиции для наблюдения, они нетерпеливо поглядывали на подполковника – ждали сигнала к задержанию. Но Зиновьев не торопился. Во-первых, брать Волошину в зале, битком набитом людьми, было опасно – она могла оказать вооруженное сопротивление. И тогда не избежать случайных жертв. Была и вторая причина, по которой Зиновьев оттягивал решающий момент захвата: а что, если при обыске у Волошиной не обнаружится ничего компрометирующего?
«Нет, это исключено! Не зря же она так обхаживает этого молодца. Даже ребенка откуда-то притащила, чтобы втереться к нему в доверие. Похоже на то, что ее главная цель – очутиться в одной машине с этим олухом… Интересно, как она собирается его ликвидировать? И собирается ли вообще?»
Терзаемый сомнениями, Зиновьев бросил короткий взгляд в сторону Волошиной и с удовлетворением отметил, что ситуация наконец-то сдвинулась с мертвой точки: главный фигурант – брюнет в дорогом костюме – решительно направился к выходу. Волошина с ребенком на руках и охранники последовали за ним.
Зиновьев свернул газету – это был знак. Ребят как ветром сдуло. Мысленно досчитав до десяти, подполковник неторопливо двинулся за ними. Но в тот момент, когда он подошел к тяжелой стеклянной двери, ему сделалось нехорошо. Сердце заныло, к горлу подкатила тошнота, а где-то в области желудка образовался твердый комок. Не хватало воздуха. Зиновьев попытался расстегнуть ворот рубашки. Трясущиеся пальцы не слушались, и, разозлившись, он вырвал пуговицу с корнем. Дышать стало легче, но тошнота и слабость не проходили.
«Вот черт, как не вовремя…» – Он прислонился к стене и вытащил из кармана упаковку валидола. Судорожно выдавив таблетку, сунул ее под язык.
– Мужчина, так вы идете? Если нет, отойдите в сторону, не загораживайте проход, – толстая женщина в шляпе из рисовой соломки уставилась на него с нескрываемым раздражением.
Зиновьев так и не понял, чем не угодил этой толстухе, однако вступать с нею в перепалку не было ни сил, ни времени. С трудом оторвавшись от прохладной стены, он заставил себя выйти на улицу. Глубокий вдох, выдох – и тупая боль в сердце вроде бы отступила. Осмотрелся, отыскивая взглядом Волошину, и сразу увидел ее на стоянке, рядом с черным бронированным «Мерседесом».
Держа ребенка на руках, она стояла неестественно прямо. Ее лицо было белое, как свежеоштукатуренная стена, глаза – расширены от ужаса. Впрочем, ее страх был вполне оправдан – когда к твоей голове приставляют дуло пистолета, даже у самого хладнокровного сдадут нервы.
В общем-то, Зиновьев ожидал увидеть нечто подобное: при аресте преступников его подчиненные всегда действовали быстро и грубо. Однако мужчина, державший Волошину под прицелом, не был его подчиненным. Хоть его лицо и скрывала спецназовская шапочка с прорезями для глаз, Зиновьев был уверен, что этот мужик – не из его команды и играет по своим правилам. Только вот по каким, одному богу известно.
Увиденное потрясло Зиновьева. Впрочем, не его одного – все, кто в этот момент находились на площади у входа в здание аэровокзала, выглядели не лучшим образом. На лицах читалось откровенное замешательство: среди бела дня в аэропорту, где полным-полно милиции, в заложники захватывают женщину с грудным ребенком!
– Не двигаться! – благим матом заорал террорист. – Иначе я ей башку разнесу!
Зиновьев покосился вправо и увидел своих парней, которые стояли метрах в пяти от «Мерседеса». Чтобы не раздражать преступника, они старались не делать лишних движений. Пример излишней активности был у них перед глазами – на асфальте в луже собственной крови лежали двое охранников. Самого же брюнета нигде не было видно…
– Всем стоять, мать вашу! – вновь крикнул террорист и выстрелил в воздух. Желаемый эффект был достигнут – толпа оцепенела. Как на экране при просмотре видеофильма: нажал кнопку «стоп» – и герои застыли в самых противоестественных позах.
Убедившись, что его требования неукоснительно выполняются, террорист, прикрываясь Волошиной, втиснулся в чрево автомобиля и увлек ее за собой. Дверца захлопнулась, и машина рванула с места. Эфэсбэшники, на ходу вытаскивая оружие, бросились к своим автомобилям, однако драгоценные секунды были потеряны – «Мерседес» на полной скорости мчался в сторону шоссе.
– Глобулев и его группа – за ними! – приказал Зиновьев и вытащил из кармана сотовый. Набрав номер окружного управления ГИБДД, в двух словах объяснил обстановку и сообщил госномер «Мерседеса».
Опыт подсказывал ему, что шансов задержать угнанный автомобиль у них практически нет. Однако что может быть хуже, чем стоять сложа руки и печально наблюдать, как преступник «делает ноги»?
Успокоившееся на время сердце опять противно заныло. Отправив в рот сразу две таблетки валидола, Зиновьев жестом подозвал к себе одного из своих подчиненных – старшего лейтенанта Карпухина. Когда тот подошел, сурово спросил:
– Что здесь произошло? – и не удержался от едкого комментария: – Ты торчал на этой чертовой стоянке с самого начала, должен был все видеть!
Старший лейтенант Карпухин, по праву считавшийся асом молниеносного задержания, сейчас напоминал обиженного ребенка, которого обделили куском торта. Он обескураженно пожал плечами.
– Все произошло мгновенно. Мы с ребятами стояли возле своей машины. Ждали сигнала к задержанию. Когда дамочка в сопровождении всей оравы подошла к «мерсу», этот парень выскочил неизвестно откуда. Словно материализовался из воздуха. И сразу стал палить. Два выстрела – два трупа. Хозяину приказал лезть в тачку, а сам в это время держал под прицелом дамочку с ребенком… Ну, остальное вы сами видели…
– Видел. И у меня создалось впечатление, что самыми беспомощными в этой ситуации выглядели вы… У тебя все? Или есть что добавить?
– Можно предположение? – робко спросил Карпухин.
– Давай.
– Очень похоже, что действовала целая группа профессионалов. И у них был четкий план. Дождавшись, когда охранники уйдут встречать хозяина, они проникли в «мерс», убили водителя и стали спокойно ждать появления главного фигуранта. Как только тот подошел к машине, один из террористов выскочил из салона и открыл огонь…
– Рассказываешь ты складно, – с раздражением буркнул Зиновьев. – Одного не пойму: какого черта вы каждый день теряете время в тире? У вас под носом произошло убийство и захват заложников! А ни один из вас, олухов, даже кобуру не успел расстегнуть!
– Если бы мы достали оружие, он начал бы палить по толпе. И трупов было бы значительно больше. К тому же задача перед нами стояла совершенно другая: без лишнего шума арестовать дамочку…
Карпухин был прав – инструкции они получили другие. И инструктировал их не кто иной, как он сам. Выходит, во всем виноват только он один…
«Но почему Волошина так испугалась? – вдруг подумалось Зиновьеву. – Если это была очередная операция особого отдела, то почему ее не посвятили в детали? Судя по всему, подобный поворот событий был для нее так же неожидан, как и для остальных… Нет, что-то тут не так, что-то не так…»
На мгновение ему показалось, что истина где-то рядом, вот-вот он до нее докопается, однако помешал оживший сотовый. На связь вышел капитан Глобулев, группа которого преследовала террористов.
– Мы нашли машину, – без лишних вступлений доложил он. – В районе поселка Молоково. В салоне – грудной ребенок и двое мертвых мужчин. Ребенок, слава богу, жив-здоров. А мужики убиты выстрелами в голову.
– А женщины там не было? – спросил Зиновьев и тут же понял, что задал глупый вопрос: находись Волошина в автомобиле, Глобулев бы об этом доложил.
– Нет, женщины не было. По-видимому, террористы пересели в другую машину, а ее взяли с собой для подстраховки. А может, все они были заодно – и баба, и террористы… Да, в салоне мы нашли сотовый.
