искусства посредством инженерной мысли. И в конце концов так преуспела в этом деле, что позднее встала другая задача, не менее, отмечу, трудная: как инженерную прозу трансформировать в произведение искусства. Это и должен был решить наш уходящий век. Справился? Не думаю… Удачи есть, но… С прозой, порой прекрасной, все в порядке, а вот с поэзией…
— Филипп, может быть, мы все-таки пойдем? Поверь, мне твои рассуждения очень интересны, но мы могли бы продолжить разговор в ресторане.
— Прости, дорогая. И впредь разрешаю осаживать меня всякий раз, как только я соберусь заделаться архитектурным соловьем.
Когда они уже сидели за ресторанным столиком, он продолжил свою речь во славу архитектуры, но вдруг сам оборвал себя и рассмеялся.
— Ты что-то слишком кроткая сегодня. Взяла бы да и сказала: давай лучше поговорим об архитектуре нашей будущей семьи…
— Давай! — улыбнулась Элен.
— О чем ты сейчас думаешь?
— О нас.
— И что?
— Я смотрю на тебя и не могу понять, как могло произойти, что я узнала в тебе тебя? Был симпатичный молодой преподаватель, который обижал девушку своим невниманием. И вдруг! Вот скажи, почему происходит это «вдруг»?
— Вопрос ко мне, или у тебя уже готов ответ? — полюбопытствовал Филипп.
— Ответ вроде есть, но трудно его сформулировать. Вот живет женщина. Как каждая женщина, она хочет любить и быть любимой. Но как и кого она выберет? Почему именно его? Конечно, не последнюю роль играет внешность человека, но есть масса примеров, когда женщина прощала своему избраннику пороки внешности. В этом смысле, уж извини, мужчины куда реже проявляют подобную душевную щедрость.
— Следует ли мне понимать, что ты выделила меня за внешние данные? Или наоборот, нашла во мне такое, что согласна закрыть глаза на физическое несовершенство?
— Оставь, не кокетничай. Уж наверняка женщины не таили от тебя, что ты по-настоящему красив. Впрочем, я вовсе не считаю это главным твоим достоинством.
— Элен, мне по душе твоя строгая, нелицеприятная критика, — рассмеялся Филипп. — Говори, говори! Я потом тоже попытаюсь бросить тебе в лицо грубую правду.
— Погоди, не смейся. Ты же меня сбиваешь с мысли. Рассуждаю дальше: когда взгляд выделил человека из толпы, идет уже другая работа — мысли, души, тела, которая и оценивает правильность выбора. Волосы… Руки… Голос… Запах… По ничтожным мелочам составляется образ любимого. Об этом не думаешь, все происходит как бы само собой.
Филипп очень серьезно следил за ее мыслью. И, видимо, вспоминал начало их романа. Кто кого выбрал? Каждый прошел свой путь к торжеству любви. Элен продолжала:
— Иногда, но в очень редких случаях, толчком к воссозданию из деталей образа избранника может стать равнодушие объекта, его нежелание замечать тебя… Послушай, Филипп, — неожиданно сменила она тон, — я должна тебе кое в чем признаться. Твоя Элен понятия не имеет о музыке польского композитора Пендерецкого! Стыдно, но это так…
Филипп расхохотался, не понимая столь неожиданно принесенного покаяния.
— Мне тоже очень стыдно, что я не знаком с творчеством Пендерецкого.
— Как, разве он не самый любимый твой композитор?
— С чего ты взяла? Насколько помню, на людях только раз и произносил эту фамилию. Сказал, что, мол, гениального поляка называют Моцартом двадцатого века, и тут же признался, что не могу ни подтвердить, ни оспорить этого суждения.
— Господи, как гора с плеч свалилась! Понимаешь, меня радуют совпадения наших мыслей, увлечений. Шекспир, импрессионисты, горные лыжи — уже в большей мере наше общее, правда?
— Правда… Отложим разговор о счастье совпадений. Проверим сходство гастрономических вкусов. Что будем заказывать?
Официант замер в услужливом наклоне, не находя пока нужным вмешиваться.
— Знаешь, — попросила Элен, — закажи все, что ты считаешь здесь самым вкусным. Это до времени скроет возможную разницу наших вкусов.
Филипп взял карту и быстро пробежался пальцем по меню, отмечая для официанта то, чем хотел побаловать прелестную спутницу. Официант выразил свое одобрение: клиент выказал и знание предмета, и неплохой вкус, и достаточную пухлость кошелька. Заказ был принят, они снова могли вернуться к прерванному разговору.
— А откуда тебе известно о моих увлечениях? — полюбопытствовал Филипп.
— Разведка поработала, — смущенно улыбнулась Элен. — Мне не очень ловко об этом говорить, но что было, то было. Могла бы скрыть, но я теперь стала, как Клара: говорю правду и только правду. Так вот, я специально узнавала, что ты любишь, чтобы полюбить то, что любит мой любимый.
Взяв руки Элен в свои, Филипп заглянул в ее распахнутые синие глаза.
— А почему, собственно, тебе неловко? Разве это так уж плохо — узнать круг интересов человека, тебе небезразличного? Без всякого смущения говорю: я выяснял у Клары, чем бы мог тебя порадовать, что любишь ты. Отсюда удача моего букета, паштета с шампиньонами и масса других деталей, которые я придержу для других сюрпризов.
— Да, люблю цветы, паштет и… И тебя.
— Вот видишь. А я Шекспира и тебя! Даже, пожалуй, сильнее тебя, да простит мне великий Уильям.
Пришел официант и стал выставлять на стол закуски. Нашли свое место ваза с фруктами и ведерко, в котором из блестящих кубиков льда торчала укутанная фольгой головка бутылки шампанского.
— Филипп! — в притворном ужасе воскликнула Элен. — Нам вдвоем здесь не управиться. Я и не знала, что ты гурман!
— Я гурман? Бог с тобой. Я к еде почти равнодушен. Но сегодня у нас, считай, помолвка. Можем позволить себе пошиковать. Ты попробуй всего понемножку, но оставь место и для горячего мясного блюда. Это будут потрясающие…
— Штучки?
— Откуда ты знаешь?!
— Шекспир подсказал, — рассмеялась довольная собой Элен.
«Штучки» действительно оказались очень вкусными. Элен попыталась угадать, из чего и как они сделаны, но вынуждена была отступиться. Тогда она подозвала официанта и спросила, как называется блюдо, которое они с таким удовольствием съели.
Тот четко отрапортовал:
— Рецепт взят из старинной книги. Блюдо называется так: «Котлет дву гарнир пондстер карот де асперт». — И добавил: — Усложненный.
— Я так и думала, — с серьезным видом заявила Элен. — Скажите, а чем усложненный?
— Добавлением свежих грибов.
— А когда такой котлет… делается в упрощенном варианте, как это выглядит? Дело в том, что у меня свой способ приготовления…
— Отбивная телятина, фаршированная мелко рубленым мясом с зеленью, шпигом, запеченная в духовке с последующим добавлением мадеры и пряностей…
— Странно, я делаю примерно то же самое, но вкус получается другой.
— У каждого мастера, леди, свои секреты.
— Да, я свой тоже не выдаю никому.
Официант удалился поступью лорда, не увидев, как героически его клиенты боролись со смехом. Они долго не могли успокоиться. Достаточно было одному снова простонать слово «штучки», как накатывала новая волна веселья. Наконец Элен совладала с собой, промокнула платочком слезы и сумела сформулировать следующий вопрос:
