двадцать четыре часа в сутки. Я нашел способ быть самим собой.
— Леха, ты что, пьян?
— Нет. Слушай внимательно, ас. Я все начистоту выкладываю.
— Тебя что, Раф чем-нибудь напоил?
— Конечно. Мы кофе пили.
— Леха, ты на наркотиках. У тебя есть ствол? Отдай его мне немедленно.
— Раф роздал все пушки детишкам из АИЯС. Они придерживают оружие, пока наемники не протрезвеют. Простая мера предосторожности.
— Может, ты еще не акклиматизировался. Трудно спать, если солнце никогда не садится. Тебе следует прилечь.
— Послушай, ас. Я не какой-то там паршивый слабак, который не знает, когда он на кислоте. Правила обычных людей просто ко мне неприменимы, вот и все. Я не обычный мужик. Я — Легги Старлитц, я — очень, очень странный парень. Вот почему я обычно оказываюсь в подобных ситуациях. — Старлитц провел ладонью по потному скальпу. — Помнишь ту мафиозную цыпочку, какую ты закадрил в Азербайджане?
Хохлов помедлил, чтобы порыться в памяти.
— Ты имеешь в виду милую и очаровательную Тамару Ахмедовну?
— Ее самую. Жену секретаря обкома. Я был откровенен с Тамарой ровно в такой же ситуации. Я ей прямо сказал, что ее мирок разваливается на части. Я не мог сказать ей почему, я просто знал. В то время она мне тоже не поверила. Точно так же, как ты не веришь мне сейчас. Знаешь, где сейчас Тамара Ахмедовна? Торгует подержанными автомашинами в Лос-Анджелесе.
Хохлов побледнел.
— Ладно, — сказал он и выхватил из внутреннего кармана пиджака сотовый телефон. — Не говори мне ничего больше. Понимаю, у тебя дурные предчувствия. Дай мне сделать пару звонков.
— Хочешь телефон Тамары?
— Нет. Не уходи. И не сделай ничего опрометчивого. Все, о чем я прошу, просто дай мне кое с кем связаться.
Хохлов начал торопливо набирать цифры.
Старлитц прошел мимо сауны. Четверо расчувствовавшихся пьяных в чем мать родила выскочили из домика и побрели шатаясь по тропке перед ним. Их бледные потные шкуры были улеплены мятыми березовыми листьями от финских веников. С экстатическим уханьем двусмысленной боли они бросились в холодное море.
Где-то внутри товарищи по Новому Мировому Порядку распевали «Старое доброе время».[2] Русские никак не могли попасть в такт.
Раф с наслаждением дремал на криволинейном диване от Аалто, когда его разбудили Хохлов и Старлитц.
— Нас предали, — объявил Хохлов.
— Да? — сонно переспросил Раф. — Где? Кто предатель?
— К несчастью, вышестоящие. Раф, протирая глаза, задумался:
— Почему ты так говоришь?
— Им очень понравилась наша идея, — сказал Хохлов. — А потому они ее у нас украли.
— Интеллектуальное пиратство, приятель, — пояснил Старлитц. — Дрянной у нас мирок.
— С Аландами покончено, — продолжал Хохлов. — Высшие круги Организации решили, что мы проявляем слишком много инициативы. Они желают пожестче контролировать такую роскошную идею. Наши финские хакеры попрыгали за борт и перешли к ним. Они перемаршрутизировали все «саны» на Калининград.
— А где это, Калининград? — спросил Раф.
— Это дурацкий клочок России по ту сторону всех трех независимых балтийских государств, — с готовностью объяснил Старлитц. — Они говорят, что превратят Калининград в новый русский Гонконг. Старый Гонконг вот-вот сожрут и переварят китайцы, так что мафия решила, что пора России породить свой собственный. Они превратят этот крохотный аванпост в Балтийскую беспошлинную зону, она же европейское буферное микрогосударство. Нашим финским хакеришкам они платят втрое против нашего плюс авиабилет.
— Всемирный банк помогает им кредитами на развитие, — вмешался Хохлов. — Всемирный банк просто без ума от их идеи с Калининградом.
— Плюс Европейский союз, приятель. Европейцам только и подавай что беспошлинные зоны.
— И финны тоже, — сказал Хохлов. — Вот что самое худшее. Финны нас продали. Россия раньше должна была по две сотни долларов на каждого финна. В обмен на списание с долга каких-то дрянных пятидесяти миллионов долларов мои боссы всех нас сдали финнам. Они рассказали финнам о наших планах, и они продали нас, как если б мы были какой-нибудь паршивой танковой дивизией. Финская группа уничтожения уже вылетела прямо сюда, чтобы нас прикончить.
Круглое мясистое лицо Рафа потемнело от ярости.
— Так, значит, вы предали нас, Хохлов?
— Это мои боссы пустили нас под откос, — стойко ответил Хохлов. — По сути, я вычищен. Меня вышибли из Организации. Наша идея понравилась им гораздо больше, чем им нравился я. Так что я буду пущен в расход. Я труп.
Раф повернулся к Старлитцу:
— За это мне придется пристрелить Булата Романовича. Ты, надеюсь, это понимаешь?
— А у тебя что, есть пушка, приятель? — вопросительно поднял брови Старлитц. — Оружие у Айно. — Спрыгнув с дивана, Раф бросился вон из комнаты отдыха.
Хохлов и Старлитц поспешно последовали за ним.
— Ты позволишь ему застрелить меня? — краем рта спросил Хохлов.
— Послушай, парень выполнил свои обязательства. Он всегда выполнял свое вовремя и по инструкции.
Айно они застали в подвале одну. При ней было старое ружье для охоты на лосей.
— Где арсенал? — потребовал Раф.
— Я приказала Матти и Йорме увезти все оружие с этого участка. Твои наемники — ужасающие скоты, Раф.
— Ну конечно, они скоты, — отозвался террорист. — Вот почему они идут за Шакалом. Одолжи мне на минуту ружье, дорогая. Мне нужно пристрелить этого русского.
Айно загнала в казенник патрон размером с большой палец и встала:
— Это мое любимое ружье. Я никому его не отдам.
— Тогда пристрели его сама, — сказал Раф, ловко отступая на полшага. Его мафиози сорвали программу Движения. Они предали нас финским угнетателям.
— С материка летит полиция, — вмешался Старлитц. — Все кончено. Пора разбегаться, девочка. Пора убираться отсюда.
Айно не обратила на него ни малейшего внимания.
— Я же говорила тебе, что русским нельзя доверять, — сказала она Рафу. Она побелела как полотно, но держала себя в руках. — Какое отношение к Финляндии имеют эти американские наемники? Мы б легко со всем справились, если б не твои амбиции.
— Человеку нужна мечта, — объяснил Раф. — Каждому нужна великая мечта.
Айно навела ружье в грудь Хохлову.
— Пристрелить вас? — запинаясь, спросила она его по-русски.
— Я не полицейский, — с готовностью предложил Хохлов.
Айно задумалась, однако ружье не шевельнулось.
— Что вы сделаете, если я вас не застрелю?
— Понятия не имею, — удивленно отозвался Хохлов. — Ты что планируешь делать, Раф?
— Я? — переспросил террорист. — Ну, я бы мог убить тебя голыми руками. — Он поднял пухлые, с ямочками ладошки в позу карате.
