— Тарквин Роскуро, а это моя сестра синьора Бернини.
— Клер Йорк, — промямлила в ответ Клер.
Она ожидала дальнейших расспросов, но брат и сестра, обменявшись какими-то репликами по- итальянски, не стали ее мучить. Клер рассмотрела синьору Бернини в зеркальце. У той было приятное округлое лицо с веселыми лучиками у смешливых глаз, короткие темные волосы. Потом Клер украдкой бросила взгляд на профиль водителя, ища сходства между братом и сестрой. У него было более живое лицо, на котором явно читалась уверенность в себе. И волосы, и кожа у брата были темнее, чем у сестры, подбородок гордо поднят, нос четче очерчен, а сросшиеся брови, как уже успела заметить Клер, были необычайно выразительны. Девушка сразу поняла, что такое лицо трудно забыть.
Машина въехала на освещенные улицы города. Тарквин Роскуро притормозил перед нарядным входом в гостиницу, переливавшуюся неоновыми огнями.
— Вы ищете что-нибудь поскромнее? — спросил он.
Клер всю передернуло. Она знала этот отель: именно тут Бруно Кавур служил музыкантом в оркестре, и в это время, очевидно, собирался возвращаться домой.
— Да, гораздо скромнее. Какое-нибудь тихое место или пансион, — ответила она, краснея.
Естественно, собираясь вернуться домой после ресторана, она не вяла с собой ни вещей, ни зубной щетки, ни паспорта, а в кошельке лежала только бумажка в тысячу лир и какая-то мелочь. Клер вдруг с ужасом поняла, что во многих гостиницах спрашивают документы и просят заплатить вперед. Водитель снова перекинулся с сестрой парой слов, а потом сообщил Клер:
— Сестра думает, что вам надо переодеться во что-то сухое. У вас нет с собой вещей, а в такой поздний час вас примут не в каждом пансионе, так что мы предлагаем вам переночевать у нас в Каса Торре в Сан-Марино. Утром я сам отвезу вас назад в Римини. Что скажете? Вы согласны?
Девушка инстинктивно чувствовала, что этим людям можно доверять. Согласна ли она? У Клер не было слов, чтобы выразить свои чувства, и она только пробормотала смущенные благодарности по- итальянски.
Машина стала по серпантину подниматься в гору. В Сан-Марино Клер уже бывала. Тогда было жаркое лето, и узкие улочки, бегущие вверх, были заполнены туристами. Кафе и лавочки гудели иностранной речью. Сейчас уже наступила осень, стояла ночь. Автомобиль почти бесшумно двигался вверх по пустынным улицам, пока не остановился перед высоким каменным домом с колоннадой по всему фронтону.
Синьора Бернини провела Клер в отделанный мрамором холл и зажгла лампу, которая осветила лестницу на второй этаж.
— Не буду беспокоить Анну, — сказала она брату. — Синьора Йорк переночует в башенке. — Она повернулась к Клер. — Вы ужинали, синьора?
— Да, спасибо.
— Тогда я вас провожу. Комната маленькая, но думаю, вам там будет удобно. Ты приедешь утром, да, Тарквин?
— Конечно. Спокойной ночи, Никола.
— Это дом нашей семьи, — объяснила Никола, ведя Клер наверх. — Я живу здесь с мамой и двумя дядьями, когда муж за границей. Дядя Лючио вдовец, а дядя Паоло никогда не был женат. Наш отец умер, и Тарквин — глава семьи — живет отдельно на вилле неподалеку, но он каждый день навещает маму.
Она показала Клер небольшую комнату, из которой вела дверь во вторую спальню. Постель была уже расстелена.
— Мы ждем гостей, — пояснила Никола. — Но они приедут только через пару дней, так что располагайтесь, синьора.
— Я синьорина, — поправила Клер.
Она опустила сумку и теперь неуверенно переминалась с ноги на ногу.
— Полотенца в ванной, а халат и рубашку я вам одолжу, — успокоила ее Никола. — Они покажутся вам слишком широкими, но скоро будут малы даже мне, — она улыбнулась и добавила, — Вы меня поняли, синьорина? Тут нет никакого секрета. Я жду ребенка. Пока не заметно?
— Нет, — улыбнулась Клер. — И когда он родится?
— Весной. В феврале.
— Ваш муж к этому времени вернется?
— Наверное. По крайней мере, я надеюсь. Он капитан — водит большие танкеры с нефтью. Ему приходится много путешествовать, а я не всегда могу ездить с ним. А уж сейчас тем более. Пойду поищу для вас одежду, а утром Анна — наша экономка — высушит и погладит ваши вещи.
Она вскоре вернулась с рубашкой и халатом, и Клер с удовольствием переоделась.
— Что вам еще нужно? — с участием спросила Никола. — Расческу, крем?
— Спасибо, у меня есть все в сумочке, синьора, — смутилась Клер и добавила после некоторого колебания. — Почему вы так добры ко мне?
— Потому что мне кажется, что вы в большей беде, чем сказали нам, — просто ответила Никола Бернини. — Когда вы сели в машину, я заметила, что вы одновременно рассержены и испуганы, и думаю, вы рады, что вам не пришлось ночевать в отеле. Наверное, вам нечем заплатить за номер?.. Впрочем, это не мое дело.
— Я могу заплатить за дешевый номер, — возразила Клер. — Дело в другом…
— Вы не хотите говорить?
Клер колебалась. Она не была уверена, что сможет поведать такую длинную и сложную историю на своем плохом итальянском, и к тому же ей не хотелось обременять своими проблемами этих милых людей. Не последним соображением было и то, что она сразу представила, как утром ее историю передадут Тарквину Роскуро, и решила пока промолчать. Никола не стала настаивать.
Клер приняла горячую ванну, надеясь, что это поможет ей заснуть, и ей действительно удалось забыться беспокойным сном, в котором ее все время преследовали и надо было спасаться от опасности. Среди смутных образов ночи несколько раз появлялся и темноволосый человек, который скептически поднимал сросшиеся брови.
Она проснулась от стука в дверь. Пожилая женщина в коричневом платье и белоснежном фартуке внесла поднос с кофе и отглаженные вещи Клер. Она отдернула шторы, впустив в комнату серенькое осеннее утро.
Внизу Клер встретила Никола, которая проводила гостью в нарядную комнату, где был накрыт завтрак на двоих.
— Мама и дядья завтракают у себя, — рассказала она, — а Тарквин обычно сразу поднимается к маме. Хотя сегодня он, наверное, сначала отвезет вас в Римини.
Они как раз заканчивали завтракать свежайшими рогаликами с маслом и медом, когда появился Тарквин и подтвердил сказанное сестрой. Клер тепло поблагодарила Никола, и та проводила гостью к машине. Разговор, который завел синьор Роскуро, был светским и ни к чему не обязывающим — как она спала, бывала ли она прежде в Сан-Марино и так далее, но когда они въехали в город и он спросил, куда ей нужно, тон изменился.
— Высадите меня, пожалуйста, на набережной, — ответила Клер.
— Снова собираетесь бродяжничать? Я предпочел бы отвезти вас по какому-нибудь конкретному адресу.
— Я не бродяжничала, — возразила Клер. — Я заблудилась, промокла и…
— И, как вы вскользь сказали сестре, попали в беду.
Конечно, они успели перекинуться парой слов. Клер вспыхнула.
— Предлагаю выпить по чашечке капуччино, — продолжал Тарквин, — а вы решите, куда вас отвезти.
Клер подчинилась. Молчание за столиком настолько затянулось, что ей пришлось начать самой:
— Со мной все в порядке, синьор. У меня есть деньги…
— А паспорт, вещи — где все это? — властно перебил он.
— В предместьях, — пришлось ответить Клер, через минуту она назвала и полный адрес, — Плаца Верди, дом 16.
