быстра и вполне демократична. Вызвался, надел браслет, не снимается – подходишь. А если ты не подходишь, тогда…
Полковник попытался догадаться сам:
– Тогда тебе отрубают руку?
– Тогда браслет сам отрезает кандидату руку, – невозмутимо поправил Боррлом Зоке. – Такое вот хитрое устройство. Такое вот своеобразное испытание.
– Сильно! – удивленно покачал головой Грин.
– Это что-то вроде нашей оружейной системы распознавания хозяина, обязательной по «сто-пять- три», – прикинул Харднетт. – Ну-ну, и что дальше, профессор?
Боррлом Зоке наморщил лоб:
– На чем прервались?
– На сотворении Сердца Мира, – напомнил полковник. – Сотворили. Застучало?
– Застучало. И все бы хорошо, да только на его стук потянулись из Бездны Звери. И когда…
– Подождите секунду, – прервал его Харднетт. – Я хочу кое-что уточнить во избежание разночтений. Сердце Мира – это техническое устройство?
– Ну да. Конечно. Некий механизм.
– Вы его видели?
– Хранители никого не подпускают к Храму.
– Даже своих?
– А кто это – «свои»? – в лоб спросил Боррлом Зоке.
Харднетт понимающе хмыкнул и дал задний ход:
– Вопрос снят с повестки. Итак, Сердце – это механизм. А Звери тогда кто?
– Звери – это Звери. Существа, которые стремятся уничтожить Сердце Мира. Появляются в пик времени тллонг. Вы знаете, что такое тллонг?
– Слышал, – кивнул полковник.
– Так вот, – продолжил рассказ ученый. – Звери выползают из Бездны, восемь дней гоняются за всем, что шевелится, убивают всех подряд, забирая себе силу убиенных, а на девятый день наступают на город в надежде добраться до Храма Сердца. Вот смотрите.
Профессор вытащил из складок своего одеяния нечто, очень напоминающее камень, и кинул его на стол.
– Что это? – спросил Грин, склонившись над столом. – Камень?
– Мышь, – ответил Боррлом Зоке. – Убитая Зверем полевая мышь. Подобрал после прошлого нашествия.
Харднетт взял трупик животного, с интересом повертел в руке и определил:
– Безглазая мумия. Занятный сувенир.
– Мы скоро все станем вот такими сувенирами, – нахмурился ученый. – Только одни лошади останутся.
– Почему? – спросил Грин.
– Их Зверь не трогает. Почему – не знаю. На этот вопрос еще предстоит ответить науке… – Боррлом Зоке вдруг всплеснул руками: – Аган ты мой, что я такое несу! Что предстоит? Кому предстоит?! Никого не будет!
– Признайтесь, профессор, вы сами когда-нибудь видели хоть одного Зверя? – бросив труп мыши на стол, спросил Харднетт.
Боррлом Зоке покачал головой, развел руками и тут же объяснил:
– Я вам так скажу: обычные люди не способны их увидеть. Их видят только Охотники – люди с особенными качествами.
– Охотники – это, как я понимаю, то же самое, что Хранители? – предположил полковник. – Так?
– Да. Хранители во время тллонг становятся Охотниками.
– И что? Что дальше-то? – Харднетту не терпелось выкачать из ученного все, что тот знает.
– Вынужден вернуться чуть назад, – сказал Боррлом Зоке. – Когда Звери впервые появились на Тиберрии, они уничтожили почти всех Сыновей Агана. Только небольшой отряд под водительством Хранителей сумел укрыться в Храме Сердца. А потом вышло так, что Хранители, делая вылазки, перебили всех Зверей.
– Как это у них так ловко вышло? – спросил Грин.
– Им помог хранящийся в Храме фенгхе, – ответил ученый.
– Фенгхе? – не понял Харднетт. – Что такое «фенгхе»?
– По вашему – раймондий, – пояснил ученый. – Священный металл. Из него, за неимением другого металла, укрывшиеся в Храме делали ножи и наконечники для стрел.
– Как это «священный металл»? – удивился полковник. – Не понимаю. Раймондий ведь у жителей Схомии
