– Я часть той самой силы, которая всегда всему добра желает. – После чего уже совершенно будничным голосом закончил: – И поэтому вынуждена всегда и всюду сеять зло.
Влад нахмурился:
– А если серьезно?
– Серьезней не бывает, – ответил лекарь и кинул Владу медальон лицензии. После чего, одним движением сорвав с лица маску, встал в полный рост. Вместо колченогого сутулого урода перед Владом предстал статный красавец мулат, который тут же и отрекомендовался сухим официальным тоном: – Полковник Харднетт, начальник Особого отдела Чрезвычайной Комиссии.
Болдахо, на глазах которого произошло превращение аррага в черта, громко вскрикнул и попятился. Поднял арбалет, нацелился. Опустил. Вновь вскинул. Вновь опустил. И все это время косился на Охотника, пытаясь понять по выражению его лица – Зверь это фокусничает или нет?
Но Влад воспринял спектакль очень спокойно. Внутренне ожидал чего-то подобного. Мельком взглянув на медальон, швырнул его назад хозяину и сказал с нескрываемым раздражением:
– Вас тут только сейчас и не хватало.
Харднетт, который энергично стряхивал с лица струпья засохшей пены, умудрился поймать медальон на лету и, спрятав его в складках балахона, невозмутимо заметил:
– Поверь, солдат, не хватало.
Солдат какое-то время молча разглядывал его лицо, которое так разительно отличалась от физиономий тиберрийцев. Привыкал. Ну а потом спросил поскучневшим голосом:
– По мою душу заявились?
– И по твою тоже, – не стал скрывать Харднетт.
– Поня-я-ятно, – протянул Влад и, набрав полную грудь воздуха, погнал на одном дыхании: – Значит, господин полковник, было так. Вечером второго дня рейда проснулся на смену, гляжу – стоим. Огляделся – Воленхейма нет. Вылез посмотреть – тягач куда-то делся. И груз, естественно, вместе с ним. Вот такая вот беда – ни старшего конвоя, ни тягача, ни груза. Хотел доложить, но крутом сплошная Долина Молчания – фиг доложишь. Подумал-подумал, ну и двинул на поиск пропажи. А что мне, господин полковник, было делать?
Харднетт, с лица которого не сходило скептическое выражение, спросил:
– Ну и как – нашел?
– Пока нет, – переведя дух, соврал Влад.
– Зато Охотником заделался. Да, Кугуар?
– Уже в курсе?
– Знаю, что есть такие. И не слепой. Вижу, как молнии резво мечешь. И браслетик вон… Кстати, как ты из винтовки Зверя вскрыл? У тебя что – пули по спецзаказу? Из раймондия?
– Из раймондия.
– Из ворованного?
Влад промолчал.
Харднетт подождал, потом спросил с издевательской интонацией:
– Чего молчим? Откуда такая скромность? Язык проглотил?
Влад отвел взгляд – стало тошно. А Харднетт наседал:
– Хочешь, я расскажу, как на самом деле у вас там все вышло на Колее?
– Нет, не хочу.
– Все равно расскажу. Слушай. Так было. Шкандыбали вы, шкандыбали, никуда не торопясь, согласно маршрутному предписанию, как вдруг…
– Знаете что, господин полковник…
– Что?
– Вам не кажется, что сейчас не время и не место проводить допрос?
Харднетт облизал сухие пухлые губы и мотнул головой:
– Нет, Кугуар, не кажется. Истина – такая штука, для выяснения которой любое место и любое время подходяще.
– Истина?! – начал заводиться Влад. – Кому здесь и сейчас нужна эта ваша истина?
– Мне.
– А мне так на хрен не нужна!
– Ну-ну. – Харднетт посмотрел туда, куда так напряженно вглядывался Влад. В той стороне прижавшиеся к скалам Звери перестраивали ряды. Понаблюдав какое-то время за этим небывалым действом, полковник спросил: – Скажи, солдат, это ты Воленхейма завалил?
Спросил в лоб и заглянул в лицо, чтобы пронаблюдать за реакцией. Но Влад – кремень. Ни-ни. Недрогнувшей рукой поправил шляпу и сам поинтересовался:
– А вам, полковник, знакома такая вещь, как Вторая поправка?
