жертвой Сергей выбрал «Тойоту», в ней было больше всего людей. Водитель «Тойоты» не успел вовремя сообразить, что происходит, и запоздало попытался уйти в сторону. Для джипа удар тяжелого грузовика был страшен, раздался хруст, лязг металла, и левое заднее колесо «Урала» раздавило капот «Тойоты». Люди из кузова посыпались на землю.
А Сергей уже разворачивал машину, собираясь атаковать «Хаммер». Вот он уже достаточно сдал назад, выигрывая место для разгона и нацелившись на «Хаммер», нажал, на педаль газа, но... двигатель чихнул, захлебнулся воздухом и заглох. Все, атака не удалась! Оставался еще автомат. И Сергей, не выходя из машины, дал несколько очередей. Странно, но ответных выстрелов не последовало, только оба неповрежденных джипа укрылись за холмами. Отсутствие стрельбы со стороны нападавших было лишним подтверждением, что это люди Хузаймы, обычные дорожные грабители начали бы стрелять еще с ходу.
Выстрелив наугад еще несколько раз, Сергей выскочил из кабины и нырнул под машину. Обзор был плохой, но он увидел, как из-за покореженной «Тойоты» показались несколько человек. Он выстрелил, но не попал.
Сергей лежал под машиной, глядел по сторонам и думал: «Почему они не стреляют! Вероятно, я им нужен живой, а возможно, боятся повредить груз в кузове».
Исход схватки был предрешен, его окружили и без единого выстрела со стороны арабов взяли в плен, правда, только после того, как у Сергея кончились патроны.
Но самое удивительное было то, что его почти не били. Несколько раз, просто для порядка, ударили в живот, вывернули руки назад и надели наручники, после чего бросили в кузов «Хаммера».
Лежа на жестком полу джипа, Сергей понял, что он очень нужен Хузайме, причем живой и здоровый, иначе с ним обошлись бы совсем по-другому.
Часа через полтора джип наконец остановился, и Сергея бесцеремонно сбросили на землю. Когда он поднялся на ноги, перед ним стоял Хузайма.
– Ну, как, набегался, шакал, – сказал имам по-русски.
– Да пошел ты на... придурок! – также вежливо и совершенно по-русски ответил Сергей, понимая, впрочем, что имам ему ничего не сделает, как бы ни хотел, уж слишком он ему был нужен, так что теперь стесняться нечего.
Один из рядом стоящих бандитов, среагировав не на слова, конечно, их он не понял, а на интонацию, хотел ударить Сергея прикладом, но Хузайма остановил его жестом, окончательно убедив пленника в том, что до определенного момента ему сойдет с рук любая выходка.
Хузайма больше не разговаривал, он махнул рукой, и изумленного Сергея освободили от наручников. Но двое здоровенных арабов продолжали крепко держать пленника. Сергей не понимал, что происходит. Подбежал еще один подчиненный имама, небольшого роста и в очень грязной одежде, сунул в руки Сергея ПЗРК «Игла-С». Двое державших начали прижимать руки Сергея к оружию, так чтобы остались отпечатки пальцев, причем там, где они должны были остаться, если бы Сергей из него стрелял. Он попытался сопротивляться, но опять получил чувствительный удар в живот. Когда процедура снятия отпечатков пальцев была закончена, на него вновь надели наручники и несильным ударом по голове отправили на землю.
– Приведите его в порядок – и в машину, – услышал Сергей голос имама.
Сергея подняли с земли, опять сняли наручники и приказали переодеться в русскую камуфляжную форму без знаков различия. Решив отказаться от бесполезного сопротивления, он послушно начал переодеваться.
– Эй, Хузайма, это что за маскарад? – крикнул Сергей, застегивая куртку. – Сам придумал, или кто подсказал?
Имам даже не повернул голову в сторону пленника.
Когда Сергей переоделся, его потащили к знакомому уже «Хаммеру», но, увидев это, Хузайма крикнул:
– В мою машину, идиоты!
Сергея усадили на заднее сиденье «Лендкрузера» Хузаймы и пристегнули наручниками к стойке.
Имам сел впереди и, повернувшись к пленнику, медленно произнес:
– Не захотел ты согласиться по-хорошему, а зря. А теперь твое согласие мне уже ни к чему, боюсь, по- хорошему теперь не получится.
После этих слов имам дал знак бородатому водителю, и джип тронулся в путь.
Глава 29
Ирак, пригород Багдада, расположение санитарной вертолетной части королевских ВВС Великобритании
Дайна чему-то улыбалась во сне, просыпаясь, перевернулась на спину, сладко потянулась и, не открывая глаз, провела рукой по постели рядом с собой. Ее рука ожидала прикосновения к теплому мускулистому телу Алекса, но вместо этого ощутила лишь гладкую прохладу атласного одеяла.
От неожиданности Дайна резко села в постели, улыбка на ее лице растаяла.
– Алекс! – позвала она, но ответа не услышала.
Она медленно обвела взглядом комнату, постель, о присутствии Алекса напоминали лишь характерные пятна, явственно видневшиеся на темно-синем атласе простыни, она провела по ним рукой, как бы пытаясь удостовериться, что глаза ее не обманывают, и ей почему-то стало грустно. Сегодняшнее утро она представляла себе совершенно по-другому.
Дайна встала и, не одеваясь, подошла к холодильнику, достала пакет с апельсиновым соком и только тут заметила записку, лежащую на горячей кофеварке. Рядом с оставленной на подогреве кофеваркой стоял высокий стакан с апельсиновым соком.
Дайна вновь улыбнулась, вспомнив, как вчера в разговоре призналась Алексу, что ненавидит варить по утрам кофе и пить чересчур холодный сок. Ей было приятно, что он запомнил ее слова, ей было приятно пить сок, налитый им специально для нее, она с удовольствием налила чашку кофе, приготовленного им. Кофе был слишком крепким для нее, но ей все равно было приятно, ведь это специально для нее. Дайна даже не догадывалась, как могут быть приятны такие мелкие знаки внимания, просто она с ними никогда не сталкивалась, если, конечно, не считать детства, но в детстве забота мамы – это совершенно иное.
Дайна пила кофе и читала записку Алекса, написанную в стиле рассказов Джерома, так ею любимых, и это тоже было ей приятно. Записка была длинной, милой, немного грубоватой, смешной и совершенно непонятной. Она с удовольствием смеялась, но поняла одно, он срочно был вынужден уехать; куда, зачем, почему – из записки было понять невозможно. Прочитав приписку внизу, она подумала, что скромность – это не основное достоинство Алекса.
Допив кофе, Дайна связалась со своим дядей, по ее расчетам, он должен был сейчас находиться в Саудовской Аравии, но оказалось, что он уже прибыл в Ирак. Она спросила его, не получал ли Алекс от него срочных поручений в последнее время.
– Нет, Элеонор. Я давно с ним не связывался. Что-то случилось? – обеспокоенно спросил Хемптон.
– Нет, дядя, все нормально, – ответила Дайна и нажала отбой.
Дайна почему-то не захотела сказать Хемптону о неожиданном отъезде Алекса. Теперь она сидела в кресле и думала – почему. Не найдя ответа, она встала и пошла в душ.
Но и в душе, стоя под струей прохладной воды, и потом, когда она одевалась, перебирая свои вещи, сегодня ей почему-то не захотелось надевать уродливую камуфляжную форму, хотелось выглядеть красиво и женственно, она продолжала думать, почему она не захотела все рассказать дяде, почему не спросила у него совета. Она что, больше не доверяет ему? Но почему, ведь для этого нет никаких объективных причин. Почему у нее вдруг возникло ощущение фальши? Откуда взялось это ощущение?
От кого оно исходило, от дяди? От Алекса?
Не понимая причин невесть откуда взявшегося душевного дискомфорта, Дайна разозлилась на себя и решила, что для начала нужно найти Алекса, а там видно будет. Основным ее заданием было прикрывать его, вот она и будет прикрывать, но для этого его необходимо найти. И тут она вспомнила подозрения Алекса относительно Бенсона и его археологических изысканий, и ее осенило: наверняка Алекс отправился на раскопки в Сабах. Но туда более четырехсот километров! Нужен вертолет, тогда она опередит его.
Быстро закончив одеваться, Дайна отправилась к дежурному офицеру, рассчитывая с помощью своего женского очарования или, на крайний случай, удостоверения спецагента ЦРУ выбить в свое распоряжение
