скривилось. Посмотрев по сторонам, она достала из сумочки продолговатую зеленую пачку, вынула длинную сигарету, щелкнула зажигалкой и, затянувшись, стала прохаживаться по тротуару.
Две старушки, сидевшие на ближней скамейке, наклонились и стали шушукаться. Девица, нервно вдыхая ментоловый дым, не обращала на соседок внимания.
– Катька-то наша, глянь, – шептались старушки, – совсем нос задрала. Вырядилась как чучело, морду намазала, сигарету заграничную в зубы… Марья-покойница, царство ей небесное, пока жива была, дочку в ежовых рукавицах держала. А теперь…
– Да, одно слово – безотцовщина. И что из нее теперь получится?
– Известно что – проблядь несусветная. Сколько мужиков за год променяла. Скоро клейма негде будет ставить.
– А таперь-то у нее, слыхала, кто в хахалях ходит?
– Кто?
– Зек.
– Да неужто?
– Точно-точно. Я сама видала – бандюга. Все руки синие от наколок. Он ее по ресторанам возит и деньги дает.
– Да откуда ж у него деньги, ежели он зек? Придумала ты чевой-то, соседка.
– Ей-богу. – Старушка перекрестилась. – На здоровенной белой машине разъезжает по городу. И еще один бугай вместе с шофером спереди там сидит. А харя ж у него, харя – не дай бог хоть раз увидеть.
И тут, словно в подтверждение слов старухи, из-за поворота во двор дома резко вывернул белый «Мерседес» с затемненными стеклами. Сверкающая лаком и хромом машина, заскрипев тормозами, резко остановилась у подъезда.
Открылась передняя дверца. Из нее вышел невысокий здоровяк с грубым скуластым лицом, бычьей шеей и распухшими, словно от пчелиных укусов, кулаками.
Увидев его, старушки моментально притихли. Громила распахнул перед блондинкой заднюю дверцу «Мерседеса» и встал рядом с машиной, сумрачно оглядываясь по сторонам.
Девица, демонстративно стряхнув пепел с сигареты, наклонилась к дверце и плаксиво сказала:
– Саша, где же вы пропадаете? Я уже битый час торчу на этом дурацком тротуаре.
Из салона «Мерседеса» высунулась хмурая физиономия известного запрудненского авторитета Саши Порожняка.
– Катюха, что за базары? – сиплым прокуренным голосом проворчал он. – Возле бана мент прилип. Пока туда-сюда, рамсы развели… Ну, на пару минут задержались.
Не вдаваясь в более подробные объяснения, он взял блондинку за запястье синими от татуировок пальцами и потянул ее в машину. Блондинка плюхнулась на сиденье, из салона донесся ее притворно- возмущенный голос:
– Саша, ну что ты делаешь? Отстань, шальной, я же с сигаретой. Платье мне прожжешь.
– Ничего, – расхохотался Порожняк, – прожгу это – куплю новое. Я тебе все что хочешь куплю. Даже новую жисть.
Громила, выполнявший роль охранника при Порожняке, захлопнул дверцу, сел в машину, и, взревев мотором, «Мерседес» умчался со двора.
Старухи-соседки лишь осуждающе покачали головами.
– Вот профура-то.
– Я тебе говорила, а ты не верила. Видала, какая рожа у этого бандюги?
– Видала. Ейный в машине-то сидел?
– Ага. Худющий, страшный, будто смерть. Пьеть, наверно, литрами…
Вожак запрудненских «синих», Саша Порожняк, вальяжно расположился вместе с очередной пассией за столиком в отдельном кабинете ресторана «Маленький принц». Его небритая почерневшая физиономия, лохматые всклокоченные волосы, засаленная, расстегнутая на груди рубашка и потертые джинсы резко контрастировали с аккуратной чистотой ресторанного кабинета.
Исключение из этой картины составлял лишь, пожалуй, черный матовый корпус мобильного телефона, торчавшего из наружного кармана рубашки Порожняка.
Метрдотель тщательно разгладил скатерть, на которой и без того не было ни единой морщинки.
– Все как обычно? – коротко осведомился он, наклонив голову в почтительном полупоклоне.
В свою очередь Саша Порожняк взглянул на пышнотелую блондинку.
– Катюха, шампусика?
Она капризно надула губки.
– Не хочу.
– А че?
– Мартини, – не задумываясь, сказала она, – сухой белый, со льдом и лимоном.
– Слыхал, в натуре? – спросил Порожняк метрдотеля. – А мне белую.
– Так точно. Сколько водочки?
Саша неопределенно махнул рукой.
– Начнем с пузатого.
– Понятно, – кивнул метрдотель. – Закусочка и все прочее будут через минуту.
– Давай, гони своих халдеев.
Метрдотель исчез, бесшумно затворив за собой дверь кабинета. Девица томно вздохнула и со скучающим видом вынула сигарету из пачки.
Пока она прикуривала, Саша громко зевнул и пятерней почесал макушку.
– Почему ты мальчиков не позвал?
– Ты че, Катюха, сбрендила? – лениво хмыкнул Порожняк.
– А что? Вчетвером было бы веселее, – пустив к потолку кабинета струю ментолового дыма, возразила она.
– С кем? – сипло засмеялся Саша. – С Зюзей и Долбаном? Они ж тупоры, даже хи-хи из себя выдавить не могут.
– А что такое «хи-хи выдавить»? – поинтересовалась Катька. – Это значит посмеяться или пошутить?
– Вот то и значит, – буркнул Порожняк. – Ни хрена не петрят. Им бы только наберляться, и все. Вот раньше у меня были корифаны – Шустрый, Ермолай…
Двое официантов вкатили в кабинет, где сидел Порожняк с подругой, столик с напитками и закуской. На столе появились хрустальный графинчик с запотевшими боками, высокий стакан с коктейлем для дамы, икра, балык, салат из мидий, заливной язык, фрукты.
Официанты работали умело и сноровисто. Последней на столике появилась ваза, в которой стояли пять кроваво-красных роз.
– Это тебе, Катюха, – осклабился Порожняк. – Красная роза – эмблема любви.
– Спасибо, Саша. – Девица жеманно растянула губы в неком подобии улыбки. – Я люблю розы.
Официанты, закончив свое дело, застыли по обе стороны стола в выжидательных позах. Саша вытянул из кармана своих потертых джинсов две пятидесятитысячные бумажки, разложил их по краям стола.
Официанты взяли деньги и с благодарностью удалились.
– Ты их балуешь, – тоном супруги, наблюдающей за тем, как муж транжирит деньги, сказала блондинка. – Зачем так много?
– Когда у меня есть бабки, я их никогда не жалею. – Порожняк потянулся к холодному графину с водкой. – А бабки у меня есть всегда.
– За такие чаевые могли бы и сами клиенту рюмку наполнить.
Она взяла высокий стакан с коктейлем и стала помешивать его соломинкой.
– Это я их так выдрессировал. Хочу сам себе наливать. А вот раньше, когда Ермолай с Шустрым были… А, ладно.
Он опрокинул в рот рюмку холодной водки и закусил куском балыка.
– А почему ты все время говоришь «раньше», «были»? Они что, уехали? – отпив за один раз полстакана коктейля, спросила девица.
