происшествия Порожняку удалось замять дело. Ссора была улажена.
Кое-кто в городском отделе внутренних дел и прокуратуре получил приличные единовременные вознаграждения за закрытое и списанное в архив дело по фактам незаконного владения огнестрельным оружием.
Но сегодня Порожняку светила очередная неприятность. Приезжие и местная братва гужевали в ресторане «Жар-птица», который в Запрудном пользовался дурной репутацией.
В разгар кутежа снова стали выяснять, кто круче.
– А че, Самсон, – подзуживали братки, сидевшие за двумя сдвинутыми столами, – катни на счастье!
Над головами братвы, как, впрочем, и во всем ресторанном зале, колыхалось плотное облако табачного дыма. Звенела посуда, ее заглушал гомон голосов разгоряченной публики. Туда-сюда сновали официанты, разнося на подносах разбавленную водку.
Трое патрульных милиционеров вошли в зал, привычно скользнули глазами по столикам, переговорили о чем-то с администратором и метрдотелем и, покосившись на гулявшую братву, исчезли.
Кто-то из приезжих банщиков неуютно заерзал на стуле, увидев в зале милицейский наряд. Но уверенное поведение местной кентовки вселило спокойствие и в гостей.
В своей среде невзрачный на вид Малыш считался лучшим каталой, и для этого были веские основания: Малыш был карточным шулером в третьем поколении. Его дед и отец передали Малышу наследственный семейный бизнес.
Самсон же был карточным королем Запрудного, хотя и имел устрашающую внешность грозного громилы. Его толстые волосатые пальцы прекрасно чувствовали пометки на крапленых картах. Он умело растасовывал колоды, на глаз определял расположение в колоде меченых карт, неплохо владел другими шулерскими приемами.
Он не мог не откликнуться на вызов, брошенный ему каким-то сопливым пацаном.
– Давай катнем, на счастье.
Эта фраза Самсона означала, что он предлагает сыграть без подтасовок и шулерских приемов.
– Только стирами не твоими и не моими.
Они подозвали метрдотеля, и через минуту на столе лежала запечатанная колода карт. Братва тут же придвинулась к игрокам, шумно гремя стульями. Группировались, естественно, вокруг своих. Приезжие – рядом с Малышом, местные – возле Самсона.
– Во что катнем? – спросил Малыш.
Самсон пожал плечами.
– В «секу».
– Ладно, в «секу» так в «секу». Кто сдает? – лукаво улыбаясь, поинтересовался Малыш.
– Если играем на счастье, то не ты и не я, – не задумываясь, ответил Самсон.
– А кто, халдей? – насмешливо протянул Малыш.
– А че, пусть халдей сдаст, всех-то делов – по три карты.
– Сколько партий?
– Троечку.
– Годится, – сказал Малыш. – Только я без бабок не катаю.
– А то! Сколько ставим?
– Пятихатку.
– Лады.
На кон поставили по пятьсот тысяч. Самсон завернул к столу официанта, пробегавшего мимо с подносом, заставленным грязной посудой.
– Э, халдей, «секу» знаешь?
– Что, что, извиняюсь? – непонимающе переспросил официант – молодой парень с внешностью классического трактирного полового.
– «Сека» – игра есть такая в картишки, – пояснил Самсон. – «Московский дурачок» по-другому.
– Нет, не знаю.
– Ладно, тебе все равно до манды дверца. Да убери ты куда-нибудь эту парашу.
Недолго думая, официант поставил поднос с грязной посудой на соседний столик. Клиент, которому досталось такое нежданное счастье, попробовал было возмутиться, но быстро сообразил, что этого делать не следует.
Официант стал по правую руку от Самсона, как крупье в казино. Ему вручили запечатанную колоду и объяснили правила сдачи.
– Значит, так. Распечатываешь пачку, минуту шуруешь. Тасовать-то карты умеешь?
– Ну да, – пожал плечами официант.
– Потом даешь мне столкнуть. Сдаешь карту мне, карту ему, – Самсон показал на Малыша, – чтобы было по три у каждого. Когда партия закончена, снова шуруешь, снова даешь столкнуть, теперь уже ему. И так три раза. Догоняешь? Три партии играем.
Официант сделал все, как ему велели. Перетасовал, дал столкнуть, сдал карты.
– Чье слово? – спросил Малыш, ловкими профессиональными движениями сложив свои карты и посмотрев в них таким образом, чтобы не видели окружающие.
Самсон в свои карты пока не заглядывал.
– Пусть будет твое, – небрежно разрешил он.
– Продолжу «лимоном». – Малыш вальяжным движением вынул из кармана пачку купюр, отсчитал миллион и под одобрительные возгласы корешей бросил на стол.
Самсон сделал то же самое.
– Продолжу втемную.
– Самсон, ты б хоть в карты глянул, – забубнил кто-то над его ухом.
– Заткни поддувало. Знаю, что делаю.
Малыш продолжил игру, поставив на кон еще два с половиной миллиона – столько же, сколько уже было в банке. Самсон без тени сомнения ответил тем же.
Когда в банке было десять миллионов, Малыш на некоторое время задумался, а потом, потерев подбородок, сказал:
– Ладно, вскрываю.
Самсон неторопливо закурил, выдержал паузу и стал по одной открывать свои карты. У него оказалось тринадцать очков. У Малыша был единственный туз – одиннадцать очков.
Запрудненские шумно загоготали, застучали кулаками по столу в знак одобрения.
– Во дает Самсон. Ну ништяк. За одну партию десять «лимонов» скосил.
За это местные дружно выпили. Гости, хоть и выглядели удрученными, от лишней рюмки тоже не отказались.
Судя по внешнему виду Малыша, он не придал первому проигрышу никакого значения. Небрежно бросив карты на стол, он засмеялся, потом протянул руку к блюду с фруктами, отщипнул от ветки виноградину и бросил ее в рот.
Самсон, нагнувшись к столу, передвинул деньги из банка в свою сторону. Но по карманам рассовывать не стал.
Официант снова сдал карты. Малыш продолжил игру пятью миллионами. На сей раз Самсон не стал рисковать и глянул карту. Но так, чтобы никто из окружающих не видел.
– Отвечаю.
Он отсчитал пять миллионов и двинул их в банк. Малыш снова продолжил. Вскрывал Самсон, когда на кону было двадцать миллионов.
– Очко, – с торжествующим видом сказал он, выкладывая карты на стол.
Малыш немного подождал и с безразличным выражением лица перевернул карты рубашками вниз.
– Два лба, – выдохнул кто-то из местных.
Два туза, трефовый и бубновый, давали Малышу преимущество в одно очко. Двадцать миллионов передвинулись на другую сторону стола.
Счет по партиям сравнялся. Победителя должна была выявить третья, последняя, партия.
Самсон занервничал.
