Максим Дмитриевич Зверев
АКСУ-ДЖАБАГЛЫ
Бешено мчится горная речка Аксу по камням, покрывая их белой пеной. С боков теснятся высокие отвесные скалы. Река проходит в глубоком каменном коридоре — каньоне по северным склонам Таласского Ала-Тау. На полкилометра поднимаются вверх его отвесные каменные стены. Но ширина каньона местами меньше его высоты. Там, где стены немного отступают от воды, на берегах пышно разрослась богатая южная растительность. Только здесь можно найти древовидную арчу до двенадцати метров высотой и почти в метр толщиной, вместо обычных кустарниковых арчовников в горах Тянь-Шаня; заросли миндаля, покрытые розовыми цветами, персидскую рябину, дикий виноград, железное дерево, которое тонет в воде и обладает исключительно твердой древесиной. Масса других южных растений с яркими цветами или причудливых форм встречается на каждом шагу. Даже обычные для Казахстана желтые и красные тюльпаны достигают здесь огромных размеров.
Растительность в каньоне бурно развивается, как в огромной природной оранжерее: влага реки и накаленные солнцем каменные стены создают особо благоприятные условия для произрастания южных деревьев, кустарников и трав.
Синие птицы, выходцы из Индии и Южного Китая, звонкими, как флейты, голосами перекрывают шум реки. Райские мухоловки, гималайские синицы и другие южане оставляют неизгладимое впечатление, когда находишься в этом замечательном уголке Казахстана.
Крупные каменистые россыпи в горах почти непроходимы. Только по едва заметным тропинкам архаров можно безопасно перебраться на ту сторону неподвижной реки из камней. Облака то и дело накрывают путников на этих огромных заоблачных высотах. Здерь почти нет животных. Только где-то в тумане разносится свист горной индейки — улара.
Среди моросящего тумана не хочется слезать с «теплого» седла. Но, оказывается, мы уже у цели путешествия, в самых верховьях реки Каскабулак, среди ледниковых морен. Именно здесь на камнях, много веков и даже тысячелетий тому назад люди оставили свои записи и рисунки.
Внезапно солнце озарило мокрые скалы.
Защелкал фотоаппарат, а карандаш художника быстро забегал по альбому. Здесь есть что зарисовать и сфотографировать: на каменных склонах всюду высечены фигуры домашних животных и какие-то надписи. Это было много столетий тому назад. Однако художники древности уже тогда обладали настолько высокими способностями, что нетрудно узнать в этом своеобразном каменном альбоме, на высоте трех тысяч метров, лошадей, собак, коров и других спутников человека, видеть быт и обычаи людей того времени. Одна из зарисовок, например, показывает, как женщины доят коров, другая — выпас скота, праздничную пляску и многое другое.
Здесь нет дорог и троп. Сюда нужно специально поднимать топливо, продовольствие и воду, чтобы жить неделями и сантиметр за сантиметром высекать на камнях линии контурных рисунков и буквы, слагая из последних слова и фразы.
Этот каменный архив прошлого имеет большой научный интерес.
В горах заповедника можно встретить сурков. Вот побежал один, а там целая семья расселась столбиками. Тут и старые, и молодые. Здешние сурки поражают своими необычными заунывными криками и окраской: они темно-серые, с светлым брюшком.
Во всем мире нет больше таких сурков. Это особый вид, сохранившийся со времен глубокой древности только в этой крошечной точке земного шара и еще в нескольских местах южнее. Они носят в науке название — сурки Мензбира, в честь ученого, впервые обнаружившего их. В заповеднике искусственно стараются переселить этого редчайшего сурка поближе к кордонам, чтобы легче было охранять его.
Ущелье Бурулдай — «гвоздь» заповедника, если можно так выразиться. На первый взгляд оно мало чем отличается от десятков ущелий, которые мы проехали от главной усадьбы заповедника до его южной границы. Небольшой ручеек сверкает и журчит по дну ущелья. Выжженные солнцем склоны покрыты сухой травой. Кругом голые скалы. Словом, ничего примечательного.
Невзрачные сероватые каменные склоны слоятся пластами. Тонкие пласты чередуются с толстыми, серовато-зеленоватого цвета и даже розового. Пласты легко снимаются, и вдруг под одним из них — четкий и ясный отпечаток жука, а рядом — ветвь дерева. На камне, как на скульптурной глине, отпечатались мельчайшие детали коры, листьев и даже жилок на них, как будто жук и ветка погибли и отпечатались здесь совсем недавно.
Но на самом деле прошло около ста тридцати миллионов лет с юрского периода мезозойской эры, когда эти насекомые ползали по ветвям и листьям деревьев и кустарников. Здесь найдены прекрасно сохранившиеся окаменелые кости гигантских ящеров и пресноводной черепахи, самой древней, с крошечным панцырем.
Это ущелье заповедника представляет огромную научную ценность мирового значения. Здесь ученые нашли много интересного из прежней жизни на земле. Сохранность остатков и отпечатков поразительна. Так, например, найден остаток ствола и ветвь хвойного дерева, окаменевшие в грунте со всеми мельчайшими деталями строения коры и древесины. Отпечатки насекомых, рыб, мальков и даже икры изумительно четки.
На этом месте раньше было огромное мелководное озеро с вязким илистым дном. На него опускались трупы животных и растений, покрывались илом и затвердевали. Отпечатки их сохранились до наших дней.
По остаткам и отпечаткам растений и животных люди узнали, что раньше здесь был тропический климат.
В горах на каждом шагу встречаются ключи и водопады. Есть отверстия в скалах на больших высотах, из которых бьет вода, падая вниз по ярко отполированному мрамору розового цвета.
В районе реки Ирсу расположен небольшой поселок Раевка. Много веков тому назад, после походов Чингисхана, здесь был построен большой город с прямыми улицами и водопроводом из гончарных труб, следы которого можно найти и теперь. Остатки арыков, мельниц и многое другое говорят о земледелии и культуре, которая была в то время.
Но прошли века, и теперь только раскопки археологов могут восстановить картины далекого прошлого в этой самой обычной теперь долине реки Ирсу, с маленькой деревенькой на ее берегах.
Клубы пыли бегут за машиной и медленно оседают на старинные курганы. Здесь каждый шаг говорит о далеком прошлом нашей земли.
БАРСА-КЕЛЬМЕС
Загремела цепь, и якорь бухнул в воду. Пароход вздрогнул и остановился.
С левого борта, километрах в двух, виднелся остров.
— Спускать шлюпку! — раздалась команда.
