– Ну как, Мигель, ты наконец надумал совершить обмен?
– Я должен знать, каким образом ты собираешься вытащить нас отсюда.
– Э, нет, амиго. Так не пойдет. Я же сказал. Сперва мне нужно получить твое согласие. Детали потом. Ты, знаешь ли, не в том положении, чтобы диктовать условия. Видишь ли, у меня есть информатор в местной спасательной службе. Я точно знаю, сколько у тебя в доме людей. Только двое, не считая тебя самого, ведь так? И патронов у вас немного. Не отобьетесь, если ЭТИ вдруг решатся штурмовать. Ты же понимаешь, они не вас, они проказы боятся. Кстати, хочу тебя обрадовать, еще двое твоих людей живы – возможно, ты их видел со мной сегодня недалеко от дома – и они уже согласились работать на меня.
Туманов промолчал, понимая, что это блеф. Нет, не может быть. Мендоса явно не в курсе, что парни еще вчера связались со своим командиром. Наверняка он просто заметил их во время утреннего инцидента. Но холодком в душе потянуло. А вдруг?
– Ты все-таки подумай, Мигель. Только недолго. Я не тороплю, но... Все же тебе надо спешить, – напомнил Мендоса и отключился.
Тоже мне психолог, мысленно чертыхнулся Туманов, заметив, что Мендоса старается каждый раз оставить последнее слово за собой. Кстати, как-то очень уж нервно он в этот раз разговаривал. Словно его кто-то сильно напугал. Видно, здорово его заказчики расстроены задержкой. А уж как они разозлятся, когда не получат желаемое...
Туманов положил телефон на стол и вышел из комнаты. Подумав, двинулся к лестнице, ведущей на смотровую площадку башни. Поднявшись наверх, он обошел площадку по периметру, оглядывая окрестности. Уже завершая обход, полковник заметил то, чего не видел раньше, с других точек это нельзя было увидеть. На стене, выходящей на каньон, из одного из окон первого этажа в русло реки почти отвесно свисал трос. Кстати, это окно единственное не имело решетки.
«Может, это и есть тот самый путь отхода, о котором говорил Мендоса?» – Туманов какое-то время смотрел на каньон – нет, не похоже. Даже если туда спуститься по тросу, то из реки, скорее всего, уже не выберешься. Течение крайне бурное, воды после урагана много. Да и берега – стены отвесные. Не вариант.
«Но ведь как-то же он собирается вытащить, если не нас, то хотя бы контейнер. И я сильно сомневаюсь, что полиция или военные в курсе его истинных интересов в этом деле. Даже если Хорхе поспособствовал их появлению здесь. Иначе нас бы уже на фарш покрошили. Значит, выход есть. Просто мы его пока не видим». – Командир еще раз окинул взглядом окрестности и спустился к остальным.
Глава 29
Утро в миссии Армии спасения началось как обычно. Общий подъем, молитва, завтрак. Потом все разошлись по рабочим местам. Синоптики обещали, что сегодня дождя не будет, и, похоже, их прогнозу суждено было сбыться. Поэтому Глория Паркер снова устроилась под навесом столовой, откуда хорошо просматривалась вся территория миссии и подступы к ней. И о непрошеных гостях на трех джипах, два из которых имели полицейскую раскраску и мигалки на крыше, она знала еще до того, как ей об этом сообщил парень, дежуривший у ворот миссии. Что ж, полиция – это серьезно. Паркер сложила бумаги в папку. Со стороны входа в лагерь появилась толпа полицейских во главе с тем самым пузатым коротышкой с сержантскими нашивками, которому она вчера пыталась растолковать негуманность действий армии и полиции по отношению к пациентам лепрозория. Позади полицейских держался тот самый немолодой сеньор в пончо, с которым начальница познакомилась в первый день работы миссии. Кажется, его зовут... Да, Мендоса. Хорхе Мендоса. Он еще говорил, что здание, в котором теперь лепрозорий, когда-то принадлежало его родственникам. Судя по всему, это он приехал на третьем джипе. Сегодня Мендоса не выглядел таким обаятельным и добродушным, как в день знакомства. Скорее, он был чем-то очень недоволен, разочарован и рассержен. Однако держал себя в руках и вперед не лез, хотя Паркер почему-то сразу утвердилась во мнении, что визит полиции в миссию – исключительно его инициатива. Кстати говоря, во время ее вчерашней безрезультатной «беседы» с полицейским офицером возле лепрозория он тоже мелькал где-то рядом. Наверное, у него есть какие-то свои планы относительно этого дома с башней. Интересно, какие? Однако пора пообщаться с представителем власти.
– Добрый день. В чем дело, офицер?
– Сеньора Паркер! У нас есть достоверная информация, что у вас в миссии скрываются двое из заброшенных на территорию Гондураса иностранных коммандос! – начал сержант. Тон у него был угрожающий. Однако начальница миссии за свою жизнь навидалась достаточно много облеченных властью хамов, поэтому тон сержанта ее не смутил:
– Да? И как они выглядят, эти ваши коммандос, если не секрет?
Сержант вытащил из нагрудного кармана мундира сложенную в несколько раз бумажку с текстом, напечатанным на машинке, развернул ее, наморщил лоб и начал читать: «Белые, примерно 25 лет, высокого роста, спортивного атлетического телосложения, светлые волосы, короткая стрижка...»
Если под эту часть описания подошло бы немало народу даже здесь в миссии, то далее последовал перечень более частных деталей, которым соответствовали только те двое «орнитологов», которые пришли в миссию позавчера. Интересно, где полиция взяла такие подробности? Обычно их словесные портреты не настолько детализированы. Удивительно, что сержант не приволок фотографии. Неужели Валдис и Алекс – никакие не орнитологи? Однако на лице у Глории не дрогнул ни один мускул:
– В этой миссии нет, подчеркиваю – НЕТ никаких иностранных коммандос. Здесь нет людей, которых вы ищете. Будьте добры, офицер, покинуть территорию миссии вместе со своими людьми.
Сержанту не понравился тон, которым с ним разговаривала эта старуха гринго, и он вскипел:
– Я знаю, что они здесь! Моя информация достоверна! Я требую их немедленно выдать В случае отказа мы будем действовать силой!
– Офицер! – В голосе Глории Паркер явственно зазвенел металл: – Я вынуждена вам напомнить, что эта миссия находится под покровительством правительства США и действует по согласованию с вашим правительством. В соответствии с этой договоренностью территория миссии на время ее существования находится под юрисдикцией законов США. А для защиты своих граждан и сотрудников по нашей конституции разрешено применять силу. Если вы только посмеете сюда сунуться и кого-то захватить без соответствующего разрешения, завтра здесь будут настоящие американские коммандос. А не те, которых придумали ваши газетчики. Да, и отключите «глушилки». У меня спутниковый телефон не работает.
– Никаких «глушилок» мы не включали! – недоуменно начал оправдываться сержант, ошеломленный натиском начальницы миссии. Потом сообразил, что отсутствие спутниковой связи – скорее всего, дело рук военных, однако не счел нужным ставить об этом в известность зловредную старуху гринго. Поколебавшись, посовещавшись с начальством по рации, коротышка отступил и двинулся со своими подчиненными к выходу с территории миссии:
– Мы уходим, сеньора Паркер, но я обещаю – мы вернемся. Очень скоро.
Дождавшись, когда джипы развернутся и скроются из виду, Паркер подозвала крутившегося поблизости паренька:
– Джимми, найди-ка мне наших эстонских гостей. Поскорее. Я буду у себя.
Когда Валдис и Алекс пришли в трейлер, служивший начальнице миссии и домом, и рабочим кабинетом, она молча показала им на диван. Парни уселись, и Паркер без реверансов и предисловий перешла к делу:
– Итак, мальчики, здесь только что была полиция. Они искали в нашем мирном лагере каких-то иностранных коммандос. Причем полицейские были очень уверены, что эти коммандос здесь, в миссии. Под их описание, кстати, весьма подробное, уж не знаю, где они его взяли, подходите только вы двое. К тому же вы появились здесь после того, как во время урагана на болотах разбился самолет с людьми в американской военной форме, а те из них, кто уцелел во время катастрофы, зачем-то захватили лепрозорий. Я думаю, милые мои, что полиция ищет вас. Слишком уж хорошо все сходится. Я вас не выдала. Они здесь все думают, что в доме с башней – американские солдаты, но я-то вижу, что вы никакие не американцы. И дело даже не в том, что вы плохо говорите по-английски. В Америке тысячи людей говорят по-английски еще хуже, чем вы. Если вообще говорят. Возможно, в Эстонии тоже. Но я даже не уверена, что вы эстонцы. И уж точно вы – не орнитологи. Я вас сейчас спасла. И теперь вы должны мне рассказать правду. Я думаю, что имею право знать, за что рискую. Парни, честное слово, вы мне нравитесь куда больше местных полицейских, но... Кто вы на самом деле такие? Что там такого, в этом доме? И какое отношение ко всему
