подрагивая и выдавая огромное волнение от пережитого за последние двое суток.
– Все нормально, профессор, – подбодрил Владимира Феоктистовича Морской Волк, – вы дома.
– Я академик, – уточнил Коноваленко, – спасибо, ребята…
– Извините, академик, – поправился командир, – а академик, это выше, чем профессор, или нет? – полюбопытствовал Макаров.
– Какая разница? – выпалила Людмила и поставила финальную точку в разыгранном ею спектакле – бросилась на грудь сразу обоим мужчинам.
Глава 37
– Борт сто девятнадцать! Отвечайте, черт вас подери! Борт сто девятнадцать! – Швайнштайнгер был вне себя. Он уже три минуты пытался связаться с экипажем вертолета, но эфир безмолвствовал. – Что там у вас такое происходит? – Николас в бешенстве накинулся на связистов.
– У нас все в порядке, – вступился за своих подчиненных капитан китобойного судна, – скорее всего, неисправна аппаратура на вертолете.
– Неисправна? – Церэушник перевел тяжелый взгляд на моряка.
– Или вышла из строя, – поспешно добавил тот.
– Вышла из… – Швайнштайнгер на мгновение замер, потом бросился к капитану, и, схватив его за грудки, заорал: – Немедленно поворачивайте обратно! Ко льдам! Это русские! Русская подлодка! Это ее проделки! Сколько нам туда хода?
– Час, – пробормотал опешивший от такого наскока моряк, – может, чуть больше…
– Час… – обреченно прошептал Швайнштайнгер. О Гавайях, кажется, можно было больше не мечтать. – Гоните, капитан, – обессиленно произнес разведчик, – гоните на всех парах. Может быть, еще успеем…
Спустя сорок минут церэушнику доложили, что радары засекли на одной из льдин приземлившийся вертолет, а еще через десять минут показался и сам экипаж. Летчики радостно прыгали по льду, размахивая руками.
– Спустите шлюпку, – коротко распорядился Швайнштайнгер и первым полез в покачивающуюся на волнах лодку.
– Мистер Швайнштайнгер, – начали доклад вертолетчики, торопливо перебивая друг друга, – нас атаковала неизвестная подводная лодка…
– В чешуе, как жар горя, – скептически усмехнулся Николас.
– Так точно, – подтвердили его догадку пилоты, – открыли по нас огонь из носового орудия. И при этом у нас отказала вся электроника. Поэтому мы на связь с вами не выходили. Кроме того, мы взлететь не можем, – оправдывались воздушные асы.
– А вы давно пробовали? – бесцветным голосом поинтересовался Швайнштайнгер. Летчики, молча переглянувшись, пожали плечами. Мол, если аппаратура не работает и никто ее не чинил, как она может вдруг опять наладиться сама собой? – Попробуйте, – посоветовал Николас, закуривая сигару.
У него не оставалось никаких сомнений, что русская высокотехнологичная мини-субмарина успела наследить и здесь. Пока корвет обшаривал побережье злополучного ледника, на подлодке каким-то образом узнали координаты льдины, на которой находились члены экспедиции, и направились сюда. Может, подслушали переговоры Швайнштайнгера с вертолетчиками, а может, и без прослушки знали местонахождение своих людей. Наверняка те каким-то образом дали о себе знать. Сейчас это уже неважно. На китобое нет ни аппаратуры, ни вооружения, чтобы хотя бы попытаться вступить в борьбу с субмариной. Корвет ВМС США далеко, русская подводная лодка, по всей вероятности, тоже успела отсюда уйти. Может, она всего в каком-нибудь десятке километров, только поди узнай, в какой стороне… Пока вертолетчики искали того, кто пустил ракету, русские успели подойти к берегу, шандарахнули по воздушному аппарату из своей антенны, обездвижили его и вывели из строя радио, потом они забрали на борт членов экспедиции и, ведя на буксире батискаф, спокойно смылись. Все, что нужно было Швайнштайнгеру, за чем он гонялся двое суток почти без сна и отдыха, было сейчас в руках у русских. И каким образом это можно было заполучить обратно, Николас не имел ни малейшего представления.
Ожили и начали осторожно раскручиваться винты вертолета, лишний раз подтверждая догадку церэушника о кратковременной электронной атаке с борта мини-субмарины. Была еще слабая надежда на батискаф, на то, что если уж невозможно засечь невидимую подводную лодку русских, то можно попытаться хотя бы найти глубоководный аппарат. Но Швайнштайнгер не стал отдавать никаких новых приказов. Он повернулся и молча побрел к шлюпке, осознавая, что в этот раз он проиграл. С треском. Ему надоели эти утомительные и бесконечные погони за призраком. Да и, если честно, он слабо верил в то, что такие поиски могут увенчаться успехом. На борту у русских находилось такое оружие, против которого все пушки и ракеты корвета выглядели бесполезной кучей металла. И, скорее всего, не только корвета, а и любого корабля военно-морских сил Соединенных Штатов Америки. Поэтому следовало не гоняться за невидимкой, не пытаться обвинить в чем-то русских, которые, скорее всего, отопрутся, сделав вид, что знать не знают, о чем идет речь, а нужно было немедленно возвращаться в Туле, вызывать туда дознавателей, которые будут работать с видевшими русскую субмарину людьми, а самому немедленно докладывать в самые высокие инстанции о грозящей американскому флоту опасности.
– Всем судам: возвращаемся на базу! – Швайнштайнгер негромко передал в эфир последнюю свою команду и обратился к капитану китобойца: – Принимайте командование. Идем в Туле.
– Товарищ командир, все американские суда взяли курс на Гренландию, – доложил штурман «Адмирала Макарова». – Они, судя по всему, возвращаются на базу.
– А корвет? – поинтересовался командир.
– И корвет тоже, – ответил офицер, – принял на борт вертолеты и уходит из нашего квадрата.
– Спеклись, америкосы, – удовлетворенно хмыкнул Морской Волк. – Ладно, лежим еще полчаса. Дадим им время уйти.
Держа на буксире притопленный батискаф, субмарина неподвижно замерла в воде под той самой льдиной, откуда еще час назад был снят экипаж российской научно-исследовательской экспедиции.
– Ну, и как вас угораздило оказаться на этом необитаемом острове? – поинтересовался Морской Волк у академика и врача, которые ошивались здесь же, в ходовой рубке. Свободное время пока что имелось, и можно было спокойно выслушать рассказ из уст непосредственных участников событий.
– Все подробно и последовательно изложено вот здесь, – Владимир Феоктистович достал из кармана свой старенький диктофон и извлек из него небольшую кассету.
– Если бы не эта допотопная хрень… Извините, Людочка, – смутился Морской Волк, поглядывая на симпатичную пассажирку, – вырвалось.
– Ничего, – успокоила капитана второго ранга девушка, – доктора, бывает, ругаются и похлеще.
– Так вот, – продолжал Морской Волк, – если бы не ваша страсть к записям, вы бы могли и до сих пор оставаться на льдине.
– Товарищ командир, – прервал речь моряка академик, – меня сейчас интересуют не мои литературные изыски. Пробы грунта на борту. Очень хорошо. Но необходимо снять с батискафа бур. Как вы намерены это сделать и когда? – Владимир Феоктистович вопросительно глянул на Макарова.
– Не волнуйтесь, професс… извините, товарищ академик, – отозвался Илья Валентинович, – через минут пятнадцать мы вынырнем из-под этой льдины, откачаем из батискафа воду, чтобы он всплыл вместе с нами, и мои молодцы-инженеры демонтируют вашу драгоценность за полчаса. Только есть одна загвоздка…
– Какая? – насторожился Коноваленко. Его все еще преследовала шпиономания.
– Батискаф мы с собой не потащим, – сообщил Морской Волк, – не хватит у нас ни горючего, ни силенок столько идти с ним под водой. Так что если он дорог вам как память…
– Да уж, – усмехнулась Людмила, – память на всю жизнь.
– Да пес с ним, с батискафом, – махнул рукой академик, – подобных серийных аппаратов в России наберется два десятка. А вот бур…
– Ну, два не два, а лишним этот агрегат не будет, – перебил ученого Морской Волк. – Льдина прочная, вряд ли в ближайшие недели расколется. Поэтому мы снимем бур, снова затопим батискаф, прикрепим его в подводном положении к льдине, установим наверху маячок и отчалим. А через неделю, когда все страсти- мордасти вокруг улягутся, сюда подойдет рыболовецкий сейнер, есть у нас один такой на примете, незаметно поднимет агрегат на борт и спокойно вернется в родную гавань. Вот такой вот план. Одобряете?
