морю. На палубе «Елизаветы Бонавентуры» негде было повернуться из-за большого количества путешествующих джентльменов вроде Джорджа и запасных членов команды, нужных для того только, чтобы заменить тех, кто выбыл бы из-за морской болезни ила во время предстоящих боёв. Хорошо, если ночью, ложась спать, можно было вытянуться на палубе во весь рост, укрывшись плащом, но грубые доски палубы причиняли боль и при качке, и просто когда человек поворачивался с боку на бок. Об утренней ванне нечего было и мечтать. Грэшем привык к затхлому запаху, исходившему как от него, так и от его соседей. Он понимал: плавание по морю представляет собой постоянную борьбу со стихиями, и у него теперь почти не оставалось времени для борьбы с самим собой.
На английских морских судах даже капитан, вроде самого Дрейка, работал руками, если в том приключалась нужда. Для Грэшема тоже, случалось, находилась посильная работа. Например, он вязал узлы на толстых веревках, фиксируя на палубе бочки и ящики. В его работе положительный результат был очевиден: бочки и другие емкости с грузами переставали ерзать по палубе, а от этого выигрывали все, кто на ней находился. Неожиданно для себя Грэшем почувствовал гордость, когда он в первый раз удачно завязал узлы, зафиксировав первый ящик, и бывалый матрос одобрительно похлопал его по спине. В суровом морском мире проблемы были ясными, а успех в делах очень наглядным. Не слишком ли просто все это выглядело?
Сэр Уиллоби-старший закупил большую часть вина и пороха для экспедиции Дрейка, тем самым оплатив путешествие своего сына, и теперь Дрейк приглашал Джорджа в свою каюту, чтобы угостить его этим вином.
— Здесь, в Лиссабоне, слишком много кораблей, чтобы даже Дрейк мог их взять на абордаж, — взволнованно рассказывал он другу, — и очень сильна береговая охрана. Мы идем в Кадис. Тамошний порт забит кораблями, но защищены они гораздо хуже. У нас все-таки будет сражение!
Грэшем попросил аудиенции у Дрейка.
— Сэр Фрэнсис, — заговорил он-с почтением, которого в действительности не чувствовал, — говорят, мы покидаем Лиссабон, между тем мне нужно здесь высадиться. Не будете ли вы любезны предоставить мне лодку, чтобы я мог добраться до берега?
Не поднимая глаз от плана порта в Кадисе, Дрейк ответил:
— Мы уже слишком далеко от берега. Я сомневаюсь, что лодка сможет вернуться ко мне вовремя. Кроме того, не в моих интересах, чтобы вас сейчас захватили в плен, а это вполне может случиться, если я выполню ваше требование. — На самом деле это было не требование, а просьба, но Дрейк, видел вещи по- своему. Он продолжал: — Для успеха экспедиции важно, чтобы испанцы не узнали о моем присутствии здесь, пока я не возьму их за глотку.
— Сэр, — ответил Грэшем, пытаясь скрыть раздражение, — единственная цель моего пребывания здесь — выйти на брег в том месте, где я могу ознакомиться с состоянием испанского флота.
— Вы сможете высадиться в Кадисе и там увидите испанские корабли с близкого расстояния. Или слишком близкое расстояние мучительно для вашего спокойствия? Не хотите ли вы сойти на берег прежде, чем может начаться бой?
Обвинение в трусости прозвучало достаточно явно для того, чтобы джентльмен вызвал обидчика на поединок. И все же… Грэшем чувствовал — его хотят проверить. И хотя он кипел от возмущения, ответил он возможно более спокойным тоном:
— Я не уверен, сэр Фрэнсис, следует ли мне расценивать ваше замечание как оскорбление моей чести или как оскорбление моего ума. — Разговаривать так с капитаном было небезопасно, но Грэшем не мог совсем не дать выхода своим чувствам. — Поэтому я отвергаю оба эти предположения и расцениваю ваши слова как унижение вашего собственного ума.
Грэшем применил обычный риторический прием из тех, которым обучали в университете; два первых положения составляют защиту, а последнее — нападение. Однако Грэшем, только высказав все это, понял, как глупо выглядят словесные упражнения здесь, посреди моря, перед человеком, который может приказать убить его в любую минуту. Но Дрейк вовсе не разразился гневом, а просто хмуро поглядел на собеседника и сказал:
— Мне плевать, как вы там что-то «расцениваете». Я высажу вас, когда найду нужным, в Кадисе, где вас, я не сомневаюсь, найдут и повесят через несколько часов. Пусть ваши хозяева на суше следят за происходящим после нашего расставания. А здесь, на море, командую я. Все, можете идти.
Грэшем не заставил себя просить дважды. Когда он вышел из каюты, в нос ему ударил запах нечистот. Он так и не привык к дурным запахам за время путешествия. Здесь всем желающим справить большую или малую нужду приходилось идти к носу корабля, где существовало приспособление для стока нечистот в море. Но многие не хотели утруждать себя таким путешествием, особенно в скверную погоду или когда они вставали среди ночи. Ведра или бочки, обрезанные до половины, устанавливались в конце каждой палубы и в середине главной палубы, и запах в таких местах стоял соответствующий.
Грэшем знал: у англичан нет плана предстоящей операции, как нет и четких указаний. Просто Дрейк задумал безумное фронтальное нападение на испанцев. Откровенно глупая авантюра, и потому она явилась для испанцев полной неожиданностью.
В безоблачном небе над Кадисом сияло солнце. Ветер с моря принес свежесть и легкую прохладу. Жаркий полдень миновал, и публика выходила на улицы подышать воздухом и себя показать. На берегу бродячие актеры играли перед толпой прохожих, чей смех и возгласы заглушал шум ветра. В винных лавках шла бойкая торговля, но моряки только начали пить и вели себя сравнительно тихо. Вообще на берегу царила обстановка беспечного веселья.
— Смотри, вон новые корабли! — сказала хорошенькая горожанка, обращаясь к мужу, кадисскому купцу. Тот повернул голову, глядя на море. Действительно, около пятнадцати больших кораблей под белыми парусами стояли у входа в порт. Ежедневно в порт Кадиса прибывали новые и новые корабли, участвовавшие в грандиозных предприятиях короля Испании. Купец подумал: скорее всего со своей флотилией прибыл Хуан Мартинес де Рикальде, один из храбрейших королевских адмиралов. Это было бы очень полезно для торговли, даже если король часть счетов оплатит лишь через го, Моряки, стоявшие у причала, закричали и замахали рукам обращаясь к своим товарищам на торговой шхуне; видимой они требовали спустить на воду лодку. И тут они в изумлении уставились на корабли. Купец вытянул шею, пытаясь понять, что происходит. Что там говорят?
Док? Дюк? Неужели «Дрейк»?
— «Дрейк»! — как ветер пронеслось по толпе. Моряки узнали английские корабли, лишенные башен, поджарые, словно борзые псы, в отличие от величественных испанских галеонов. В толпе началась паника.
Представители городских властей выкрикивали какие-то приказы.
— Быстрее в замок! Укройтесь в крепости! — кричал кто-то из имеющих власть.
Некоторые из военных, пытаясь перекричать городских начальников, пробовали навести порядок на площади, но это оказалось бессмысленно. Бегство уже началось. Людской поток хлынул к крепости, не разбирая дороги. Улочка, ведущая к главным воротам, была слишком узкой для такого количества людей. Началась давка, раздались вопли. Какую-то мать с маленькой девочкой на руках сбили с ног, и никто из окружавших их беглецов не обратил на это внимания. Одни мужчина не удержался на ногах и ударился о каменную стену так, что разбил голову. Прижатый толпой к стене, он не мог даже поднять руку, чтобы пощупать рану на голове… Толпа неслась вперед, потеряв голову от страха.
— Отворите ворота! Впустите их! — завопил часовой.
— Идиоты! Ослы! — заорал в ответ командир крепостного гарнизона. — Как я теперь смогу начать бой с противником, когда тут целая куча женщин, детей и стариков? Как я смогу послать гонца с просьбой о подкреплении, если они блокировали дорогу? Я должен дать знать дону Педро де Акуне. Освободите дорогу!
Действия командира крепости по крайней мере ограничили число гражданских, о которых ему предстояло беспокоиться. Когда он наконец отворил ворота, подчиняясь неизбежному, двадцать пять безжизненных тел неподвижно лежали на мостовой… Дон Педро де Акуна, капитан флотилии галер, был единственной надеждой города. К нему защитники крепости и послали бравого гонца, решившегося пробиться через толпу. Смогут ли его шесть мощных боевых кораблей, недавно прибывших из Гибралтара и способных маневрировать даже на мелководье, защитить Кадис? Хватит ли сил у солдат гарнизона
