— Я ничего не понимаю, — призналась Анна-Лиза, прикрывая глаза рукой, — и более того, я даже не уверена, что хочу это понять.
Рамон недоверчиво покачал головой.
— Разве вы не хотите оживить ваши воспоминания, Анна-Лиза?
— В том-то и дело, — произнесла она, ощущая, что скрывать свои чувства становится все сложнее, — что у меня нет никаких воспоминаний и мне нечего оживлять… По крайней мере, тех воспоминаний, которые касаются моего отца.
— Вы позволите мне помочь вам?
Анна-Лиза отвернулась и невидящим взглядом уставилась в темноту. Рамон Перес был самым последним человеком на земле, которому она смогла бы довериться.
— Знаете, а вы очень похожи на него, — тихо сказал он, — те же чудесные черные волосы, те же волевые черты лица…
— Пожалуйста, прекратите… — попросила она сдавленным голосом.
— Я бы узнал вас где угодно, Анна-Лиза, даже еще до того, как понял бы, насколько вы упрямы…
— Прекратите! — раздался в тишине ее крик, полный муки. Казалось, сам воздух вокруг них наполнился этой глухой болью. — Отвезите меня домой, пожалуйста.
Рамон сделал движение, словно хотел дотронуться до нее, утешить, но потом передумал. Резким движением руки он включил мотор, убрал ручной тормоз и вывел машину на дорогу.
Анна-Лиза сидела перед зеркалом у своего туалетного столика. Все сказанное Рамоном крепко засело у нее в голове и полностью завладело мыслями. Итак, она кое-что узнала о человеке, которому обязана своей внешностью и темпераментом. Ее мать была типичной англичанкой, с пушистыми светлыми волосами, белой кожей и светло-зелеными глазами. Об англосакских корнях Анны-Лизы свидетельствовала лишь светлая кожа. В остальном же, она была совершенной испанкой, с блестящими глазами цвета патоки и черными волосами.
Ей необходимо увидеть фотографию своего отца. Называйте это, как хотите: абсолютной бессмыслицей или же смертельным любопытством. А может, она просто надеялась увидеть в его глазах что-то, что объяснило бы ей причину, по которой он бросил ее мать.
И как раз в тот момент, когда она сидела и размышляла, где бы найти такую фотографию, зазвонил телефон. Ее рука потянулась к трубке. Должно быть, это дон Альфонсо хочет уточнить дату следующей встречи.
— Анна-Лиза?
— Рамон!
— С вами все в порядке?
Он позвонил! Ее сердце учащенно забилось при звуке его голоса. Более того, он беспокоился о ней. И это заставило сердце колотиться с утроенной скоростью.
— А что со мной может случиться?..
— Хотите, я приеду?
На этот раз повисла долгая пауза.
— Сюда? — наконец спросила она.
Его смех, раздавшийся в трубке, заставил ее понять, как сильно она этого желает и насколько это опасно.
— Не переживайте, — сказал он, — я просто хотел убедиться, что с вами все нормально, после того как…
— В этом нет никакой необходимости, Рамон, — быстро произнесла Анна-Лиза, чтобы не успеть передумать, — я в полном порядке.
— Вы уверены?
Анна-Лиза задержала дыхание.
— Я уверена, — твердо проговорила она. Никогда еще ее слух не был таким острым, как в тот момент, когда она напряженно ожидала его ответа.
— Конечно же, — ответил он, — ну, тогда до встречи через неделю. Если до того времени у вас возникнут какие-нибудь вопросы ко мне, я буду рад ответить на них.
Однако через неделю Рамон не явился на встречу в офисе дона Альфонсо. Не появился он и через две недели. Конечно же, этому не следовало придавать какого-либо значения, но Анну-Лизу почему-то его отсутствие выбило из колеи. В первый раз адвокаты никак не объяснили отсутствие Рамона, и девушка почувствовала, что об этом не стоит спрашивать. Когда ситуация повторилась, она забыла про всякую осторожность.
— Боюсь, я вынуждена настоять на том, чтобы сеньор Перес явился на следующую встречу.
При слове «настоять» адвокаты Рамона напряглись.
Дон Альфонсо быстро вскочил:
— Прощу вас, поймите позицию моей клиентки, — сказал он, глядя на Анну-Лизу. — Она желает, как можно быстрее покончить с этим делом.
— Сеньор Перес очень занятой человек, — заметил адвокат Рамона.
Тон этого молодого человека задел Анну-Лизу за живое.
— И я очень занятая женщина, — холодно ответила она. — Если сеньор Перес не явится и на следующую встречу, я буду считать, что он больше не заинтересован в покупке части моего побережья.
— Но он в Англии, сеньорита Уилсон, — ответил ей тот же самый адвокат, пожимая плечами.
С Маргаритой? — подумала она, на мгновение, прикрыв глаза.
— Из-за соревнований? — сказал дон Альфонсо, не то, спрашивая, не то утверждая.
Какие еще соревнования? Или он опять о чем-то не проинформировал ее? — раздраженно размышляла Анна-Лиза.
Собрав документы, она отодвинула кресло и встала.
— Откровенно говоря, джентльмены, меня не интересует, чем он занят. Либо я увижу сеньора Переса на следующей неделе, либо можете считать эти переговоры законченными.
И, весьма довольная собой и своим заявлением, Анна-Лиза вышла из офиса, направляясь к небольшой машине, которую недавно купила. Она почувствовала себя еще лучше, быстро мчась по пустынному шоссе. Потом девушка свернула на неровную и ухабистую дорогу, ведущую к finca. Продажа ее дома в Англии прошла весьма гладко. Она использует вырученные деньги на ремонт дороги. Правда, после этого у нее почти ничего не останется, разве что только небольшая сумма. Она пригодится, когда станет совсем, туго.
— Что за?.. — Анна-Лиза резко остановилась около дома и почти что выпрыгнула из салона. — Прекратите! Прекратите сейчас же! — в бешенстве закричала она.
Расползшиеся по всей крыше рабочие сдирали с нее последнюю черепицу. Они и виду не подали, что расслышали ее. Лестницы, словно пьяные, опирались о шероховатые стены, а хлопья старой штукатурки и строительного мусора летали вокруг подобно грязному снегу. Постояв там всего несколько секунд, Анна-Лиза почувствовала, что ее блестящие черные волосы уже покрылись толстым слоем серой пыли.
Наконец один из рабочих ответил на ее неистовые жесты и крикнул ей вниз:
— Сеньор Перес приказал…
Задохнувшись от возмущения, Анна-Лиза закричала:
— Сеньор Перес не имеет здесь никакой власти! Да как он смел…
Мужчина, растянув губы в желтозубой ухмылке, лишь пожал плечами:
— Вы хотите, чтобы мы прекратили?
— Да! То есть, нет! — Анна-Лиза в отчаянии оглянулась вокруг. Аккуратно сложенные груды абсолютно новой кровельной черепицы находились в одном углу двора, в то время, как кучи старой, расколотой, усыпали всю землю.
