— Тогда сговоримся как-нибудь и прошвырнемся по морю, идет? Жаль только, что наша лодка без парусов. А на веслах, сам знаешь, возни много, а толку чуть. Вот ваша — это вещь!
— Нашу нельзя. Если кто-нибудь из бригады заметит, то-где мне каюк.
— Знаю, трус. Ладно, что-нибудь придумаем. Когда услышишь — в лесу три раза прокаркает ворона, — на прощанье сказал Меткий Гарпун, — приходи поговорить. Только чтобы твои паиньки мальчики ничего не пронюхали.
И Меткий Гарпун скрылся в кустарнике.
«Вот это был бы номер», — рассуждал про себя Майгонис, шагая по направлению к шоссе. Ни один мальчишка еще не плавал по морю. Он был бы первый. Только надо сделать так, чтобы никто ничего не заметил.
Было как раз обеденное время. Майгонису ужасно хотелось есть. В лагере сейчас все ели картофельное пюре с котлетами и совсем не думали о нем, одиноком, всеми забытом. А еще называются товарищи! Ну ладно, он немножко погорячился. Но зачем же Алька сразу обозвал его паразитом? А может, все-таки пойти и рассказать ребятам про свои сегодняшние приключения? Нет, ни за что! И просить прощения у Шульцихи он тоже не станет, лучше уж тогда в Ригу — к Петеру и другим ребятам. Если бы дядя Криш приехал — у него можно занять денег на дорогу.
По гладкому асфальту мимо Майгониса мчались разные машины, но знакомого зеленого мотоцикла с коляской все не было и не было.
Вдалеке раздался гудок электрички.
«Может, приедет кто-нибудь из родителей», — мелькнула мысль у Майгониса, и он заторопился на станцию. В толпе приезжих он сразу отличил плечистую фигуру полковника Воробьева и метнулся в сторону. Но Воробьев уже заметил мальчика и положил ему руку на плечо.
— Ты что тут делаешь?
— Я… мне… — смешался Майгонис. — Товарищ полковник, вы не можете одолжить мне двадцать копеек?
— Конечно, могу. А зачем тебе деньги?
Майгонис стоял красный и переминался с ноги на ногу.
— У меня зубы болят, — наконец, запинаясь, проговорил он. — Надо съездить в Ригу к врачу.
— А как же тебя отпустили из лагеря без денег? — удивился полковник.
Понурив голову, Майгонис молчал. Полковник догадался, что тут что-то неладно.
— Зачем обманываешь? — Он приподнял голову мальчика за подбородок и заглянул ему в глаза.
— Я ушел из лагеря.
— Как ушел? С чего это вдруг?
— Они обозвали меня паразитом.
— А за что?
Майгонис молчал. Он уже не был так твердо уверен в своей правоте.
— Ладно, пошли! — Полковник взял мальчика за руку. — На месте разберемся и все уладим.
Майгонис не противился.
— Ребята, дезертир явился, — крикнул Янка, завидев Майгониса.
— Товарищ полковник, Майгонис должен понести наказание, — потребовал Алька.
— Правильно, — поддержали остальные. — А то каждый так будет шататься целыми днями неизвестно где, а мы бегай, ищи.
— Пусть Майгонис Весминь объяснит, что он сегодня делал! — официальным тоном потребовал Гунтис.
— Гулял… — упрямо ответил Майгонис.
— Где гулял?
— Чего ты меня допрашиваешь?
— Гражданин Весминь, отвечайте на вопрос!
— Ну, сидел на пригорке у шоссе.
— Целый день?
— Да.
— Ясно.
Ребята с минуту посовещались, поговорили с полковником. Потом Алька подошел к Майгонису и сказал:
— За самовольный уход из лагеря вам объявляется полный бойкот на три дня. Все это время никому не разрешается разговаривать с вами и вы не имеете права покидать территорию лагеря. Вы обязаны извиниться перед хозяйкой за неподчинение.
— Этот приговор согласован с вышестоящими инстанциями и обжалованию не подлежит, — торжественно закончил Гунтис.
Извиняться всегда неприятно, особенно у всех на виду. Кажется, что слова застревают в горле, цепляются за зубы, прячутся за язык, и никак их не выговоришь. Именно такое чувство испытывал Майгонис, стоя перед Шульце.
— Ладно уж, ладно, — благосклонно улыбнулась хозяйка. Гнев ее давно остыл. — В духовке стоят котлеты, ты, верно, проголодался.
Глава 8. Янка проявляет активность
— Наконец-то солнце! — едва протерев глаза, воскликнул Майгонис. — Сегодня обязательно надо сходить к морю.
Никто ему не ответил.
— А что вы мне сделаете, если я все-таки пойду с вами? — начал раздражаться Майгонис.
«Мы тебя исключим из бригады», — написал Алька на листе бумаги.
После завтрака все ушли. Майгонис взял с собой «Последнего из могикан» и пошел в сад. Когда раздался условный сигнал — карканье вороны, он, внимательно оглядевшись, перелез через забор и шмыгнул в лес. Там его уже ждал Меткий Гарпун.
— Ну как? Все обошлось?
— Да что говорить, — махнул рукой Майгонис. — Сделали из меня настоящего преступника, суд устроили! Сиди теперь три дня, как в тюрьме.
— Брось ты путаться с этим детским садом, иди к нам, у нас ребята на все сто, — предложил Меткий Гарпун.
— Ты это всерьез? — Майгонис с сомнением посмотрел на предводителя индейцев. — А где я спать буду?
— Рассуждаешь, как горожанин. Чем плохо — будешь жить в вигваме. И насчет жратвы не беспокойся — настоящие индейцы все сами добывают. Будем ловить рыбу. Знаешь, один раз мы даже зайца в капкан поймали и зажарили на костре.
— Нет, нет, ничего из этого не выйдет, — пошел на попятную Майгонис. — Наши все равно пронюхают, где я. Ты еще не знаешь, какие они.
— Как хочешь, — равнодушно сказал Меткий Гарпун. — А насчет морской прогулочки ты
