чувство разочарования, когда пароход причалил к пристани и они сошли по трапу на берег, рядом, но не вместе, как-то отстранение друг от друга. Музыка отзвучала, сказка закончилась, но без традиционного счастливого конца. И при расставании возле его гостиницы было ощущение какой-то неполноты и незавершенности, какой-то недосказанности. Инстинктивное понимание того, что так не должно быть. Понимание того, что это просто небольшая отсрочка, что все должно идти по-другому. Что это уже неизбежно, не зависит от них. Что в их отношения вмешались какие-то высшие, мистические силы, которые теперь будут управлять их судьбой.
Поэтому то, что произошло несколько дней спустя, в маленькой гостинице маленького городка, было для нее вполне закономерным и естественным. Трудно было даже определить, кто первым проявил решительность. Не было никаких предварительных объяснений и договоренностей. Просто не стали расставаться у входной двери в ее гостиничный номер, как это было раньше, в предыдущие дни поездки. Внезапный порыв, бросивший их в объятия друг другу возле уже раскрытой двери, решил все остальное.
Устранил последние сдерживающие преграды и отключил разум. Потом они молча вошли в ее комнатку, большую часть которой занимала огромная кровать, уже понимая, что их ждет и что оба страстно хотят именно этого. Остановившись возле этой кровати, они вновь обнялись и уже не расставались до восхода солнца.
Это была сказочная ночь, наполненная изысканными ласками. Эльжбета и Дэниэл плыли в океане любви, качаясь на волнах экстаза. Они то взмывали в немыслимые высоты на гребне очередной волны, пока не достигали пика блаженства, грани безумия, полного отключения от реального мира и растворения в сладостном небытии. То в изнеможении скользили вниз, уходя от невыносимо острых ощущений, чтобы прийти в себя, восстановить связь с земным миром и набраться сил для нового полета…
В любовных романах восемнадцатого века это назвали бы испепеляющей страстью. И приписали бы ниже, что она сгорела в этой страсти, как мотылек в пламени свечи, не оставив после себя даже горсточки пепла.
Эльжбета вздохнула с сожалением и грустью. Да, это была волшебная, незабываемая ночь. Короткая, но яркая ночь любви. И она осталась не только в памяти ее тела, в ее сознании. Плод этой любви сейчас спокойно посапывает в своей кроватке, смотрит свои беззаботные детские сны, еще не подозревая о сложности мира взрослых, в котором ему предстоит жить и расти.
Может быть, когда-нибудь эта волшебная ночь повторится. Красивого расставания с Дэном не получилось, хотя он успел сказать, что еще вернется. Тогда она не восприняла это всерьез. Да разве могла она тогда думать о будущем? Предположить, что расстается с ним на годы, а может быть, и навсегда? Она жила тогда сегодняшним днем, со всей беззаботностью юности, со спокойствием человека, который отвечает только за свою жизнь. И как все потом изменилось… И… Господи, как ей хочется, чтобы американский гость выполнил свое обещание вернуться!
8
Дэниэл занимал сейчас почти то же самое место в салоне самолета, как и тогда, когда впервые летел в Будапешт несколько лет тому назад. Возле иллюминатора, с видом на правое крыло, позволявшее лично убедиться, что хотя бы один двигатель работает. Если бы он был суеверным, то счел бы это счастливой приметой. Правда, на этот раз все было по-другому.
Более сложный и извилистый маршрут с массой пересадок. И совершенно другие ощущения.
Как у человека, который уже хорошо знает, куда и зачем летит. А вот что его ждет, пока трудно сказать. Можно только надеяться на лучшее и постараться, чтобы надежды сбылись.
Как ни стремился он поскорее добраться до конечной цели, но бизнес есть бизнес. Пришлось вначале вылететь в Рим, чтобы решить ряд срочных проблем, вызванных неурядицами в обслуживании клиентов компании на туристических маршрутах в этой стране. Слишком много жалоб от американских туристов накопилось. Требовалось разобраться на месте в их причинах и принять экстренные меры по недопущению повторов. С такой работой он неплохо справлялся в прошлом, работая на чужую компанию. Так почему не сделать то же самое для себя? Тем более, что в Италии ему еще не приходилось бывать. И Дэниэл с удовольствием прокатился по наиболее традиционному и интересному туристическому маршруту Рим — Флоренция — Венеция. Даже не удержался от стандартного туристического развлечения на этом маршруте. Сфотографировался на фоне падающей Пизанской башни в таком ракурсе, чтобы казалось, будто он удерживает рукой это сооружение от окончательного соприкосновения с землей. Весьма необычным оказался и аэропорт Фьюмичино под Римом, с вынесенным в сторону зданием «сателлита» для посадки на самолет, к которому вела короткая монорельсовая дорога от основного здания аэропорта.
Потом из Рима пришлось вылететь в Вену, тоже впервые в жизни. Выкроил время, чтобы пройтись по Рингу, выпить кофе по-венски, прокатиться по парку в открытой коляске, запряженной лошадьми, послушать вальсы Штрауса на берегу Дуная. Ну и попутно решить ряд более серьезных и скучных проблем. Свои деловые интересы были у него и в этой стране. В принципе, проще было бы отправиться из Вены в Будапешт автобусом. Но он почему-то в последнюю минуту передумал и решил символически повторить свой предыдущий вояж — приземлиться в аэропорту Ферхедь. Какая-то детская блажь, если серьезно подумать. Что-то в последнее время с ним происходит, отметил он про себя. Что-то весьма непривычное, то, что пока сложно как-то более или менее четко определить. Что интересно… Чем дальше от Америки и ближе к Венгрии, тем романтичней он становится, тем неразумнее и легкомысленнее становятся его поступки. Как будто он попал в какое-то магическое пространство со своими измененными законами и правилами…
Воздушная трасса была слишком короткой, чтобы успеть насладиться полетом. Самолет, не успев взлететь, вскоре уже зашел на посадку.
Естественно, все в том же аэропорту Ферхедь.
На этот раз Дэна никто не встречал в здании аэровокзала, да это и не требовалось. Он теперь достаточно хорошо ориентировался самостоятельно. Номер в гостинице был заказан заранее, городской транспорт работает аккуратно.
Впереди почти неделя времени на решение деловых проблем и поиски прекрасной Эльжбеты, затерявшейся где-то на берегах легендарной реки. Человек — не иголка в стоге сена, так что найдется, если как следует постараться, тут же подсказала услужливая память. Если, конечно, мисс Бартош сейчас находится в этом городе и вообще в этой стране.
Он даже помнил зрительно, где расположен ее дом и как добраться до него. Насколько помнится, она говорила, что ее отец архитектор и сам спроектировал этот дом. Так что, будем надеяться, что ее родители не захотели сменить его на другое, пусть даже более комфортабельное пристанище. Конец ниточки есть. Ухватившись за него, клубок несложно будет самому размотать…
За этими мыслями Дэниэл не заметил, как вышел из здания аэропорта. Сел в такси и попросил отвезти его в отель «Софител-Атриум», где останавливался в последний день пребывания в этом городе. Уже при выезде на площадь Рузвельта он узнал характерные очертания рифленого фасада этой гостиницы. Справа от центрального входа, прикрытого огромным бетонным козырьком, в небольшом скверике высился бронзовый, позеленевший от времени памятник. Скорее всего, какому-то национальному поэту, судя по тому, что фигура на постаменте держала в руках рукопись.
Из своего номера в гостинице он на всякий случай почти сразу же позвонил по тем двум старым телефонным номерам, которые у него остались от предыдущей поездки. Но, как и в прошлом, безрезультатно. По одному из них собеседник говорил только по-венгерски, так что диалог вообще не состоялся Пришлось просто повесить трубку. По другому телефону разговор продлился несколько дольше, но тоже без особого успеха.
Абонент с трудом объяснялся на английском, с диким акцентом, постоянно что-то переспрашивал, мешая венгерские и английские слова. Но, по крайней мере, выяснилось еще раз, что Эльжбета Бартош там не работает. И очень давно. Уже несколько лет. И что сам абонент единственный из сотрудников отдела, который ее еще помнит. Остальные коллеги по кабинету тоже поменялись за эти годы. И помочь ее отыскать он не сможет.
