темноты.
К ним успели подойти Мэнди и Пол. Оба восторгались домом.
— Просто роскошь! — повторяла Мэнди, а Джасмин обернулась на Трокли, чтобы оценить его свежим взглядом.
Джасмин пришлось признать, что выглядит Трокли внушительно: от дома не только веяло стариной, ведь построил его прапрадед Джасмин в середине девятнадцатого столетия, но и стоял он, возвышаясь, в одном из самых прелестных уголков города, а назван был в честь захолустного местечка в Нортумберленде, в котором родился ее прапрадед.
Джасмин очень хотелось взглянуть на дом бесстрастно, не испытывая связанной с этими местами боли. Сердце ее заныло еще у поворота на эту дорогу, когда они поехали в гору. Первый взгляд на дом чуть не вывел Джасмин из равновесия, и она какое-то время боролась с желанием сказать Марку, чтобы поворачивал обратно и отъезжал от Трокли… от всего, о чем он ей напоминал.
Внешне дом был примерно таким, каким сохранился в ее памяти: длинный, одноэтажный, построенный из местного камня, с изогнутыми, крытыми рифленой жестью верандами во всю длину фасада и задней стены. Два огромных дымохода симметрично поднимались над крышей, и пестрые кашпо с цветущими растениями висели, на некотором расстоянии друг от друга, вдоль веранд. Зеленые, великолепно ухоженные газоны спускались до самого забора.
Вдруг Джасмин заметила движение невдалеке слева и прикрыла ладонью глаза от солнца. Кто-то работал в саду рядом со строением, которое было когда-то — и до сих пор называлось — привратницкой. Над кустами поднималась крутая крыша маленького коттеджа из того же местного камня, и фигура мужчины — Джасмин решила, что это мужчина, — виднелась в просвете между низкорослыми деревьями.
Он стоял спиной к ним. Одет был в выцветшие джинсы и рубашку, а на голове у него была широкополая шляпа, защищавшая его от солнца.
— Кто это? — спросила Мэнди театральным шепотом, хотя мужчина находился слишком далеко, чтобы расслышать их. — Садовник или привратник?
Марк и Пол рассмеялись, а Джасмин скорчила гримасу.
— Очень остроумно, Мэнди. — Она помедлила и снова взглянула на мужчину. — Раньше садом занимался старик Джо Робертс, но он ушел на покой. Наверное, это новый работник.
— Во всяком случае, он недурно выглядит, — решила Мэнди, а Пол ревниво обхватил ее рукой.
— Разве отсюда видно? — спросил он, явно недовольный интересом, который Мэнди проявила к другому мужчине.
Марк закатил глаза.
— Совершенно очевидно, что он — мужчина, а для Мэнди достаточно и этого, — поддразнил он друга.
— Спасибо за намек, — нахмурившись, сказал Пол.
— Да перестаньте вы нападать друг на друга! — Мэнди толкнула обоих к машине. — Твоя очередь сесть за руль, Пол. Поехали.
— При тебе план, который я набросала… как выбраться из города? — спросила Джасмин, вдруг почему-то расстроенная тем, что ее друзья уезжают.
Мэнди помахала листком бумаги.
— Вот он, у меня. Но Пол уверяет, что узнает дорогу, как только увидит ее.
— Узнаю, не сомневайтесь. — Пол нагнулся и поцеловал Джасмин в щеку. — Пока, Джасмин. Увидимся через десять дней.
Не желая отставать, Марк как медведь обхватил Джасмин.
— Да, до скорого, Джасмин. — Его поцелуй тоже пришелся ей в щеку, потому что Джасмин успела чуть отвернуть лицо. Марк насупился и отошел от нее.
Мэнди скорчила Джасмин гримасу, а Марк залез в машину.
— Пока, Джасмин. Пожалуй, неплохо — живя здесь, консультироваться по вопросам садоводства. — Приподняв брови, она кивнула в сторону коттеджа, а когда ее смех донесся до Джасмин, Пол уже отъезжал.
Джасмин невольно улыбнулась и снова посмотрела на мужчину у коттеджа, заметив, что тот отворачивается, чтобы снова заняться садом. Видел ли он, как они прощались? Джасмин пожала плечами и повернулась — посмотреть вслед исчезающей за углом машине. Потом повесила рюкзак на плечо и открыла ворота.
Она поднялась по истертым каменным ступенькам, пересекла широкий газон, испещренный клумбами и цветущими низкорослыми кустами. Кем бы ни был новый садовник, он в своем деле знает толк, подумала она, подходя к деревянной лестнице, ведущей на веранду.
Торопливо, чтобы не дать себе времени передумать и повернуть назад, Джасмин подошла к покрытой богатой резьбой двери и, позвонив, огляделась по сторонам.
Вид вокруг был все тот же, знакомый. Перед ней простиралась панорама города с пригородами, с длинным пролетом Гейтвейского моста. Такой вид стоит миллиона долларов, любила говорить ее мать. Джасмин помнила, что из задних окон дома виднелись окрестные горы.
Не отдавая себе отчета, она стала искать глазами нового садовника и обнаружила, что он перешел к другой ярко цветущей клумбе. Джасмин напрягла зрение. Он был широк в плечах. Правда, широкоплечий мужчина — не редкость. Но чутье подсказывало, что это не старик, как Джо Робертс.
Как раз в этот момент из кустов выбежал ребенок и бросился на спину мужчине, чуть не повалив его. Но тот удержал равновесие, и ребенок соскользнул на траву рядом с ним и сел. Детский смех донесся до Джасмин, и она остолбенела. У нее вдруг пересохло во рту.
Нет! — мысленно вскрикнула Джасмин. Не может быть. Он же в Канаде! Мать сказала. Джасмин судорожно сглотнула, стараясь побороть смятение.
Ребенок был одет в джинсы и футболку, на таком расстоянии было трудно определить его пол. И возраст. Восемь-девять лет, не меньше. Ее это заинтересовало. Нет, слишком высокий рост. Этому ребенку, скорее, лет десять.
Джасмин застыла на месте, будто ее сразила молния, а ребенок повернулся, посмотрел вверх, на дом, и, наверное, увидел ее, потому что поднял руку и приветливо помахал, а потом что-то сказал мужчине.
Джасмин встала лицом к двери. Сердце в груди бешено колотилось: нет, не может быть. Это же садовник. Просто в школе каникулы, так что ребенок — сын садовника.
Взволнованная, она снова протянула руку к звонку, но позвонить не успела. Дверь распахнулась, и на пороге появилась ее мать.
— Джасмин? — с удивлением воскликнула она. Джасмин приехала! Ах, как я рада, что ты все-таки решилась! — Мойра Макканн бросилась обнимать дочь, чего прежде не делала. — Я пыталась дозвониться вчера вечером.
— Мы были в дороге, — объяснила Джасмин. — Друзья ехали на север и подвезли меня.
— Ах, дорогая, дедушка будет так рад тебя видеть. — Мать понизила голос: — Его здоровье в самом деле сильно ухудшилось за последние пять лет.
— Я знаю. Поэтому и решила приехать повидаться с ним. — Джасмин посмотрела прямо в глаза матери. — И еще потому, что хотела удостовериться в том, что Рик не станет клянчить и не повредит дедушкиному здоровью. Он ничего больше не натворил, мама?
— Нет, что ты, конечно, нет, — ответила, защищаясь, мать. — Рик почти не бывает дома. Он занят тем, что наносит визиты своим брисбенским друзьям.
— Чтобы ощипать их, наверное, — с горечью произнесла Джасмин.
Мать сморщила губы.
— Не понимаю, Джасмин, почему ты так жестока со своим братом. Он молод и старается продвинуться.
— Рик никуда не хочет продвинуться, мама. Он хочет попасть на готовенькое, ничем себя не утруждая. — Джасмин устало провела рукой по своим непослушным рыжим кудрям. — Но мы ведь уже об этом говорили. Этак можно продолжать до второго пришествия, и ничего не изменится. — Она вздохнула. — Можно зайти? До смерти хочется чая.
— Конечно. — Мать слегка замялась. — Но, Джасмин, я должна тебе сообщить… — Мать
