него предсмертная агония начинается...
– Ты о чем? Какая агония?
– Да не сегодня-завтра его студия накроется медным тазом. Я прерываю контракт – через неделю уезжаю в Голливуд, а без меня он все завалит.
И Лариса наконец-то поняла, почему Савин так настаивал на немедленном лечении Шершнева. Все очень просто: он спасал свой проект. Слезы мгновенно высохли, а растерянность уступила место праведному гневу.
– Родион, тебе известно, что Савин распускает слухи, будто бы ты – законченный алкоголик? – спросила она.
Шершнев весело расхохотался:
– Пусть говорит! Этим он меня не удержит.
– Но твоя репутация может серьезно пострадать. Слухи расходятся быстро.
– Плевать на слухи! – Шершнев посмотрел на Ларису долгим нежным взглядом и, понизив голос, признался: – Я соскучился по тебе, дорогая... Мне надоели эти юные шлюшки, которые любят меня только за то, что я – Родион Шершнев. А вот ты любила меня не за это. И только с тобой мне было по-настоящему хорошо...
Лариса попыталась вырваться, но Шершнев крепко держал ее за плечи. И продолжал нашептывать в ухо милые, банальные глупости. Она почувствовала, что от его прикосновения у нее кружится голова.
«Ты не должна позволять ему говорить это, не должна. Он еще тот бабник, и он тебя совсем не любит! Просто поставил перед собой цель: переспать с тобой!» – возмущался внутренний голос. Но Лариса так устала строить из себя женщину гордую, что, махнув рукой на приличия, полностью отдалась своим чувствам...
Савин нетерпеливо посмотрел на часы и вслух выругался: с тех пор как ушла Лариса, прошло сорок минут.
«Похоже, мой план не сработал!» – с досадой подумал он и залпом выпил бокал шампанского. – Если бы все получилось, Сева давно бы позвонил».
Он встал и, сунув в рот конфету, принялся расхаживать по кабинету. Его томили дурные предчувствия. Савин по-настоящему боялся. Но чего? Неужели его выбила из колеи странная смерть Кайзера?
И в этот момент затренькал сотовый. Едва не опрокинув стул, Савин бросился к телефону.
– Слушаю?
– Все в порядке, Вячеслав Львович, – послышался в трубке бодрый голос Липницкого. – Они уехали вместе, на ее машине. Я послал за ними своих ребят.
– Слава богу, – прошептал Савин. – Слава богу... Надеюсь, что свою последнюю ночь они проведут как полагается. А завтра... завтра будет вторая, заключительная часть спектакля...
Глава 6
МИССИЯ НЕВЫПОЛНИМА
– Кажется, я нашел ее! – возбужденно заорал Ерохин, ворвавшись в кабинет Парамонова. При этом он едва не опрокинул стул, оказавшийся на его пути. – Пусть меня не представят к следующему званию, если это не она...
Его радостные вопли заставили Парамонова на время оторваться от телефонной трубки, с которой за последние два часа он почти сроднился.
– Ну и кто же эта загадочная леди? – с иронией спросил он.
– Лариса Смелякова, ведущая актриса театра. Они с Шершневым были любовниками, расстались не так давно. Будь я на месте Савина, то я бы остановил свой выбор именно на этой женщине.
Такая уверенность подчиненного немного смутила Парамонова.
– А ты всех проверил? – строго спросил он.
– Всех, кого мог. Мимолетные связи не в счет. А вот из продолжительных только Смелякова. И знаете почему?
– Почему?
– Мне показалось, что Шершнев все еще любит ее.
– Неубедительно, – скривился Парамонов.
– Почему?.. – Ерохин оседлал стул и принялся с воодушевлением излагать свои соображения: – Если Шершнев убьет какую-нибудь профурсетку, то на следующий же день забудет об этом. А вот смерть Ларисы Смеляковой потрясет его до глубины души. Он размякнет, как тряпка, и его можно будет брать голыми руками. Именно на это и ставит Савин!
– Все равно неубедительно.
– Но других кандидатур нет.
– Так уж и нет?
– Нет.
– Ну, ладно, – недовольно протянул Парамонов. – Смелякова так Смелякова. Придется переговорить с ней. В любом случае, если она жила с Шершневым столько лет, наверняка сможет рассказать о нем немало любопытного.
На лице Ерохина появилось обиженное выражение.
– Интересная картинка вырисовывается, скажу я вам. На встречу с бомжами и с уголовниками всегда отправляют меня. А как только попадается красивая, богатая и незамужняя женщина, идет старший опергруппы! Это несправедливо, между прочим. Вы ведь женаты, а мне еще надо устраивать личную жизнь!
– Неужели ты думаешь, что можешь заинтересовать Смелякову? – не сдержал улыбки Парамонов. – С твоей-то зарплатой!
– А почему бы и нет? Денег у нее и без меня хватает, а вот таких мужиков, как я, может, и нет!
– Ну-ну, помечтай, а я послушаю... И чем же ты отличаешься от всех ее поклонников?
Ерохин сложил на груди руки, откинулся на спинку стула и с вызовом произнес:
– Я, по крайней мере, не настолько туп и самонадеян, как вся эта киношная братия. И не страдаю звездной болезнью.
Парамонов ободряюще подмигнул.
– Я никогда не сомневался, что в укромных уголках твоей души глубоко запрятаны положительные качества, но... Жаль только, что ты их так редко проявляешь. К сожалению, тебе придется вплотную заняться другим. Сейчас ты поедешь к нашим техникам и возьмешь у них парочку мини-камер. Если я сумею договориться со Смеляковой, сегодня же вечером поедем к ней устанавливать аппаратуру. Так что вперед. Время поджимает.
– Понятно, – мрачно кивнул Ерохин и встал.
– Ну, желаю удачи... – Парамонов нетерпеливо посмотрел на часы и с досадой воскликнул: – Черт побери, где же Семка?
Ерохин, уже успевший сделать несколько шагов к выходу, обернулся.
– А куда ты его послал?
– В лабораторию. До десяти утра он должен был наведаться к нашим химикам и выяснить, какие транквилизаторы и в каких количествах могут вызывать у человека состояние агрессии. Затем – узнать, какой марки пистолет у Шершнева. Нужно будет подсунуть ему обойму с холостыми...
– Да не волнуйся, придет, – усмехнулся Ерохин, открывая дверь. – Ты же знаешь нашего Семена – он медлителен до безобразия, но зато добросовестен до неприличия.
Отыскать по телефону Ларису Смелякову и уломать ее на личную встречу оказалось не таким уж и простым делом. Весь день популярной кинозвезды расписан буквально по минутам. С самого утра Смелякова занималась в спортивном зале, затем, в одиннадцать ноль-ноль, ехала в театр на репетицию, после репетиции у нее были назначены пробы на очередной киношедевр, а с шестнадцати до восемнадцати – съемка в рекламном ролике. В девятнадцать ноль-ноль она играла в спектакле, после которого вновь ехала
