фотоаппаратом, преемник его бесцеремонно вставал рядом и спокойно, но твердо сохранял свое положение. Портреты этой пары, Иакова и Исава, стоящих плечо к плечу, одного старательно одетого по-европейски, другого в варварском наряде, символизировали прошлое и настоящее своего острова. Наиболее уместным символом будущего было бы кладбище со скромными крестами.
Мы все убеждены, что Моипу спланировал свою кампанию с начала до конца. Он определенно не терял времени в достижении преимущества. Мистера Осборна заманили в его дом; из старого морского сундука были извлечены различные подарки, отец Оран был приглашен на роль переводчика, и Моипу официально сделал предложение «побрататься» с Мата-Галахи — Стеклянными Глазами — мистера Осборна называли на Маркизских островах этим не особенно благозвучным именем. Пиршество по случаю братания состоялось на борту «Каско». Паааеуа приплыл со своей семьей как простой человек; и его многочисленные подарки следовали один за другим в течение нескольких дней. Моипу, словно стремясь превзойти соперника по всем статьям, приплыл с феодальной помпой, слуги его несли всевозможные подарки от плюмажей из стариковских бород до маленьких благочестивых католических гравюр.
Я еще раньше встречал этого человека в деревне и невзлюбил его с первого взгляда, в его внешности и манерах было что-то неописуемо вульгарное, вызывающее у меня отвращение, а когда заходила речь о людоедстве и он смеялся, негромко, бессердечно, хвастливо и застенчиво, как человек, которому напомнили о каких-то грехах молодости, к моему отвращению примешивалась тошнота. Это не особенно гуманное отношение, отнюдь не подобающее путешественнику. И при более бесстрастном рассмотрении этот человек казался лучше. Что-то негроидное в его характере и лице было по-прежнему неприятным, но его безобразные губы становились привлекательными, когда он улыбался, телосложение его и осанка были определенно величественными, глаза замечательными. В своей высокой оценке джемов и пикулей, в восхищении расположенными друг против друга зеркалами кают-компании и соответственно бесконечными повторениями Моипу и Мата-Галахи он проявлял себя обаятельным ребенком. И все-таки я не уверен. И то, что казалось детскостью, могло быть вежливым притворством. Манеры его показались мне выходящими за все рамки: они были утонченными и любезными до вульгарности, и когда вспоминаю о безмятежной рассеянности, с которой он первый раз вошел в наше общество, а потом как бегал на четвереньках по диванам каюты, ощупывал бархат, ложился в постели и мычал похвальные «митаис» с чрезмерной выразительностью, то все больше убеждаюсь, что и то и другое было притворством. А после этого иногда задаюсь вопросом: был ли Моипу одинок в этой вежливой двуличности и вызывала ли «Каско» у наших гостей такое восхищение, как они хотели нас в том убедить?
Завершу я описание этого неисправимого вождя-людоеда двумя трудносовместимыми штрихами. Его любимым лакомством была кисть человеческой руки, о чем он говорит в настоящее время с отталкивающим вожделением. А когда он прощался с миссис Стивенсон, пожимая ей руку, гладя на нее со слезами на глазах и нараспев декламируя свою прощальную импровизацию фальцетом высшего маркизского общества, то вызывал в ее душе такую нежность, какой я тщетно пытаюсь добиться.
Часть II
ОСТРОВА ПАУМОТУ
Глава первая
ОПАСНЫЙ АРХИПЕЛАГ. АТОЛЛЫ ВДАЛИ
Ранним утром четвертого сентября вельбот с гребцами-туземцами буксировал нас по зеленой воде якорной стоянки, огибая мыс, над которым взлетали брызги прибоя. На берегу утро было жарким, душным и вместе с тем совершенно ясным, но вершины гор Атуоны были сплошь затянуты тучами, и непрестанно дул пассат. Выйдя из-за непосредственного прикрытия земли, мы стали его добычей. Ветер дул в наши паруса порывами, становившимися все более сильными и продолжительными. Вскоре «Каско» пошла своим ходом, отстающий вельбот еще минуты цеплялся за ее корму, туда передали обещанные хлеб, ром, табак; еще минута, и лодка оказалась в нашей кильватерной струе, а наши лоцманы провожали нас одобрительными возгласами.
Это особенно ободряло нас, поскольку мы направлялись к совершенно иным местам, будто бы в далекий путь, однако к другой области мироздания. Просторная часть океана, расплывчато именуемая Южными морями, простирается от тропика до тропика, и примерно от сто двадцатого градуса западной долготы до сто пятидесятого восточной, это параллелограмм ста градусов на сорок семь, там, где расстояния между градусами наиболее велики. Значительная часть его пустынна, значительная усеяна островами, и острова эти двух разновидностей. Ни о каких различиях в Южных морях так много не говорят, как о разнице между «низменными» и «высокими» островами, и более разительной разницы в природе не существует. Гималаи отличаются от Сахары не больше. С одной стороны, вулканические острова главным образом группами от восьми до дюжины возвышаются над морем; таких, высота которых составляет меньше четырех тысяч футов, немного, один превышает тринадцать тысяч; вершины их зачастую скрыты в облаках, они покрыты разнообразными лесами, обильны живностью и замечательны живописным, волнующим ландшафтом. С другой стороны, возьмем атолл — явление загадочных происхождения и истории, предполагаемое создание насекомых, видимо, неопознанных. По форме грубо кольцеобразное, заключающееся внутри лагуны, в самом широком месте редко простирающееся больше чем на четверть мили, зачастую его самая высокая точка не достигает человеческого роста. Основные его обитатели — человек, крыса и сухопутный краб; растительность не более разнообразна и в самом лучшем случае предлагает взору лишь кольцо мерцающего пляжа да зеленой листвы, окружающей голубое море и окруженной голубым морем.
Нигде больше атоллы так густо не собраны, нигде так не разнятся по величине от самых больших до самых маленьких, и нигде судну не грозит больше опасностей, как в том архипелаге, к которому мы держали курс. Сложная система пассатов почему-то совершенно нарушена множеством рифов; ветер прерывается, с запада и юго-запада часто налетают шквалы, случаются ураганы. К тому же течения сложно перепутаны; точный расчет оборачивается фарсом, картам нельзя доверять, притом этих островов столько, что их легко перепутать. Поэтому данное место пользуется дурной репутацией, страховые компании исключают его из сферы своей деятельности, и мой капитан не без опасений рискнул вести «Каско» в эти воды. Я убежден, что почти всем понятно: яхтам нужно избегать этого непостижимого архипелага; и потребовались вся моя настойчивость и склонность мистера Отиса к приключениям, чтобы лавировать среди его островов.
Несколько дней мы плыли при ровном ветре по ровному западному течению, сносившему нас в подветренную сторону, и к закату седьмого дня должны были завидеть Такароа, один из островов Кинг- Джордж, так названных Куком. Солнце зашло, еще какое-то время ущербная, освещенная наполовину луна с серебристым брюхом, представлявшим собой ее преемницу, плыла среди собиравшихся туч. Она тоже покинула нас, звезды всевозможной яркости и тучи всевозможных форм спорили за насыщенную слабым блеском ночь, и все же мы тщетно всматривались вперед, пытаясь увидеть Такароа. Помощник капитана стоял на бушприте, его высокий серый силуэт поднимался и опускался на фоне звезд, однако «nihil astra praeter vidit et undas»[43].
Все остальные собирались у левой шлюпбалки, глядя не менее пристально, но с большей надеждой на темный горизонт. Островов мы видели много, они были из «материала сновидений» и мгновенно исчезали, чтобы появиться в других местах. Со временем в темноте стали возникать не только острова, но и яркие вращающиеся лучи света; созданные воображением или усталостью зрительного нерва маяки торжественно светили и подмигивали нам в пути. Наконец помощник капитана сошел со своего качавшегося насеста и объявил, что мы оставили в стороне место своего назначения. Он был единственным человеком, знакомым с этими водами, нашим единственным лоцманом, взятым поэтому на борт в Таи-о-хае. Раз он утверждал, что мы прошли мимо Такароа, оспаривать этот факт мы не могли, но по мере возможности попытались объяснить его. Мы наверняка сдрейфовали на юг. Направление нашей кильватерной струи и петляющий курс на карте свидетельствовали с полной определенностью о стремительном западном течении. Нам оставалось только убедиться, что мы опять отклонились в подветренную сторону, и нам остается только привести «Каско» к ветру, внимательно нести вахту и ждать утра.
В ту ночь я по своему тогдашнему, не совсем безопасному обыкновению спал на скамье в кокпите. Наконец какой-то толчок разбудил меня, и я увидел, что небо на востоке бледно-оранжевое, лампа на нактоузе компаса уже потускнела в дневном свете, и рулевой взволнованно подался вперед. «Вот это остров, сэр!» — воскликнул он и указал прямо в центр зари. Какое-то время я видел только синеватые очертания рифа, лежавшие далеко на горизонте, словно тающие айсберги. Потом солнце поднялось, образовав просвет в тумане и открыв взору небольшой островок, плоский, как блюдце, усеянный
