— Потому что я хочу тебя. Потому что ты мне нужен. Потому что я тоскую без тебя. Потому что я тебя… все, не хочу говорить об этом. Люби меня, Дон. Пожалуйста.
Его не надо было уговаривать. Слишком долго он ждал. И вскоре тело Морин уже пело в руках Дона, и дыхание их смешалось, стало единым, а потом и сами они стали одним существом, прекрасным, сильным и свободным.
Потолок спальни стал небом, бескрайним небом, и звезды отразили счастливый стон женщины и тихий смех мужчины.
Это был чудесный уик-энд. Джеки влюбился в Дона навеки. Они вместе строили дом, ходили на рыбалку, играли в индейцев, а под вечер жарили на костре цыплят и пекли картошку. Дед Джон приехал к ним в гости на все воскресенье, и Морин с радостью смотрела на помолодевшее и оживленное лицо старика.
А потом Дон отвез Келли и Джеки в аэропорт. Удивительно, как сразу стало тихо в доме.
Вернувшийся Дон был задумчив. Прошло не меньше четверти часа, прежде чем он заговорил с Морин, тоже притихшей и опечаленной.
— Отличный пацан. Ты так о нем и рассказывала.
— Да. Мне повезло.
— Почему повезло? Ты просто хорошая мать.
— Спасибо. Я старалась.
— Как твои занятия? Я не слишком отвлек тебя от них?
— О нет. Кстати, пора за книжки.
— Отлично. А чуть позже я принесу тебе вина и соблазню тебя, идет?
Морин рассмеялась.
— Идет. Только не забудь.
Через пару дней позвонила Лусия. Морин разговаривала с ней в гостиной, одновременно изучая свое отражение в зеркале. Странно, неужели для того, чтобы хорошо выглядеть, нужно обязательно влюбиться? Из зеркала на Морин смотрела черноволосая, зеленоглазая хохотушка, нежные губы то и дело улыбались, на щеках играл румянец. Исчезло вечно затравленное выражение, разгладились морщинки, не было больше черных полукружий под глазами. Неужели развратница Лу права?
— Я не слышала тебя тысячу лет, Лу, подружка! Куда ты пропала?
— Я уезжала со своим парнем прожигать жизнь. Помнишь те тряпки? Я решила, что их стоит обкатать, так сказать. Плюнула на больницу, взяла отпуск за свой счет и укатила.
— Молодец.
— А как ты?
— Я? Отлично. Лучше не бывает. Я последовала твоему совету. У меня есть мужчина.
— Bay! Ты это сделала! Класс! Я тобой горжусь. Это Дон О'Брайен?
— Ну да.
И она рассказала Лу про остров, про визит Джеки, про все, что случилось с ней за последнее время.
— Мори, это звучит, словно волшебная сказка. И что у нас в ближайших планах на будущее?
— Ничего. Он уезжает в начале октября. Все.
— Так. Ничего. Главное — не соверши какую-нибудь глупость.
— О чем ты?
— Ну, скажем, не вздумай бросить курсы. Помни о Джеки.
— Я помню. И курсы бросать не собираюсь.
— Не забеременей.
— Не забеременею.
— Не забудь успеть меня с ним познакомить.
— Вот это я еще обдумаю. Как твои планы насчет счастливого брака?
— Забудь, англичаночка. Совместный отдых на побережье прочищает мозги. Я решила порвать с ним.
— Лу, только не это!
— Почему это? Новые горизонты…
— Тогда я не буду знакомить тебя с Доном.
— Жадина. Мори?
— Да?
— Ты влюбилась.
Это не было вопросом, но Морин все равно ответила.
— Да.
Днем ей еще удавалось мыслить здраво и рассудительно, но ночью в объятиях Дона она забывала обо всем. Разум отключался, оставалось только море эмоций, разноцветное, душистое, праздничное… Морин сгорала в руках Дона, сгорала и возрождалась, словно легендарная птица.
Днем другая, разумная Морин Аттертон, искала квартиру. Что-нибудь недорогое и удобное. Для двоих. Для молодой женщины с маленьким сыном-школьником.
Буэнос-Айрес дорогой город. И очень бедный. Середины нет. Особняки — и хижины. Цветущие сады — и пыльные окраины. Шикарные лимузины — и босые дети, целый день играющие в футбол.
Дон хотел помочь ей деньгами, но Морин решительно и твердо отказалась.
— Я знал, что ты так скажешь.
— Тогда зачем предлагал?
— Чтобы начать этот разговор.
— Не начинай.
— Надо обсудить…
— Нечего обсуждать.
— Есть! Я хочу помочь и могу помочь. Это не плата и не подачка. Мы друзья, ты забыла?
— Мы не друзья. И о деньгах я не хочу говорить.
— Почему обязательно деньги? Я мог бы подыскать тебе небольшой домик, работу получше, другие курсы, полегче и получше…
— Дон, я ценю твое предложение и твое участие, но я не могу… не хочу.
— Почему, можешь объяснить?
— Хорошо. Потому, что я не хочу быть зависимой от тебя. И ни от кого другого. Я должна справляться сама. Должна вырастить сына. Сама!
— Ты этим занимаешься уже давно, маленькая. Все, что можно было доказать, ты уже доказала. Почему нельзя принять помощь друга?
— Потому что я никогда не хотела быть на содержании!
Он расхохотался. Морин прищурилась и по-кошачьи зашипела.
— Я тебя ненавижу, ирландец! Как только я говорю серьезно, ты хохочешь!
— Я тебя обожаю, шотландская ведьма. Ты куда?
— В магазин. Куплю яду и отравлю тебя.
Сентябрь в Аргентине мало чем отличается от июля. Правда, урожденные аргентинцы считают, что, раз наступила осень, надо одеваться теплее, и напяливают куртки и сапоги, но на самом деле солнце все так же греет, небо все такое же синее и бездонное и трава все так же зелена.
Джеки вернулся из Шотландии и пошел в школу. Морин продолжала поиски квартиры. Фил и Сюзи должны были вернуться к ноябрю. Дон достраивал дом. Теперь он занимался внутренней отделкой. Однажды днем позвонила Анжела.
— Привет, братик. Как там домик?
— Стоит домик. Братик его почти достроил. Салют, сестрица Ангел. Как дела?
