Снежную книгу почитать, конечно, можно и в мороз.
Поскрипывают ремни на лыжах, шуршит снег, километр за километром остаются позади. Все длиннее по лесу вьется след от лыж, но, как назло, ни одной интересной записи. Прямо на снегу лежит пустая половинка яйца небольшой птички. Пестренькая скорлупка только что кем-то брошена на сугроб под елкой. Яичко недавно разбито: пленка с внутренней стороны еще не успела замерзнуть.
Свежее яичко маленькой птички в лесу зимой — это похоже на какую-то досадную опечатку в Снежной книге. Но опечаток не может быть. Раз есть след или какой-нибудь предмет на снегу, значит существует и животное, которое их оставило.
Тревожный крик красноватой птички невольно заставляет обратить на нее внимание. Все поведение птички говорит о том, что она явно обеспокоена, словно где-то здесь рядом находится ее гнездо. Впрочем, волнение птички понятно: как это ни удивительно, но скорлупка только что выброшена из ее гнезда на этой ели. Там под нависшей снежной шапкой у ствола в плотном гнезде сидит зеленоватая самочка и греет только что вылупившихся птенцов.
Птички эти называются клестами. Только они одни из всех наших мелких птичек могут иногда выводить птенцов зимой. Снеся первое яйцо, самка уже не сходит больше с гнезда — яйцо может замерзнуть. А потом она не может оставить голых беспомощных птенцов. Самец один кормит всю семью, да еще успевает весело распевать где-нибудь на вершине ели. Странно видеть зимой голого птенчика маленькой птички, высунувшегося из-под матери. Из открытого клювика клубится пар.
Когда весной по всему лесу зажурчат говорливые ручейки, а на пригорках покажутся земля и первые цветы, только тогда станет понятно, почему так торопились клесты с выводом птенцов. Посмотрите весной на шишки в хвойном лесу: они приподняли свои чешуйки, как ежики, и высыпали все семена. Чем же теперь стал бы выкармливать клест своих птенцов? Хорошо, что он успел сделать это зимой. В апреле птенцы уже хорошо летают и ведут самостоятельный образ жизни.
В малоурожайные годы на еловые шишки клесты гнездятся весной и выкармливают своих птенцов насекомыми. Каждая птица гнездится тогда, когда ей легче всего выкармливать птенцов.
Словно стадо коров, наследили лоси в лесном болоте. Они паслись здесь, объедая концы ветвей тальника, осинника и молодых березок. У поваленной бурей осины лоси объели не только ветви, но глодали даже кору. Кое-где молодые деревца сломаны на высоте роста человека. Это лоси своей шеей сгибали их, и деревца на морозе с треском ломались. Объев вершинку, лось ломал следующее деревце. Сколько было лосей — сказать трудно. Они истоптали все болото. Тут были старые самки, на ходу более широко расставляющие задние ноги. Рядом — следы телят и крупные следы быка.
На полянке лыжа ткнулась во что-то твердое. В снегу лежал большой рог лося. Быки под конец зимы сбрасывают рога, а летом у них вырастают новые.
Когда утром после восхода солнца подул восточный ветерок, лоси пошли на дневной отдых. Проваливаясь до самой земли, они вышли из болота и с километр брели по снегу, идя след в след. Животные так высоко поднимали ноги, что совсем не делали бороздок на снегу. Кое-где они скусывали тонкие веточки деревьев. Веточный корм — почти их единственная пища зимой.
На небольшой полянке пять лежек лосей в снегу. Здесь они отдыхали в полдень. Значит, стадо из пяти лосей паслось сегодня утром на лесном болоте.
Где написано, что в то утро был восточный ветер? Об этом, конечно, нигде не написано, но догадаться не трудно, без записи — лоси идут по лесу, тем более на лежку, всегда против ветра. Следы их в лес из болота пошли точно на восток, значит ветерок дул с той стороны. А вот и еще одно доказательство — по лежкам видно, что лоси лежали спинами к востоку, против ветра.
Метровый снег образуется в лесу во второй половине зимы. Трудно тогда передвигаться по лесу тяжелым лосям. Но если их не пугать, они не покинут всю зиму болота и протопчут в снегу целые коридоры.
Кто это раскопал снег на полянке до самой земли? Конечно, не белка, потому что нигде не видно ее следов на чистой поверхности снега. Значит, это сделала птица. Тут же на снегу лежит несколько пустых шишек. Кто же, кроме кедровки, мог выкопать их из-под снега?!
Резкий, звонкий крик кедровки прервал зимнюю тишину векового леса. Скорей за елку. Быть может удастся сделаться свидетелем записи в Снежную книгу очередной загадки.
Снова громкий крик, уже близко. Черная птица в белых пестринах, размером с галку, уселась на макушку ели на краю «лесного окна». Наклонив голову, она смотрит одним глазом вниз.
Это — кедровка. Внезапно вспорхнув, она спланировала на снег.
Без малейших колебаний птица начала копать снег прямо перед собой. Очень быстро она дорылась до земли.
Что-то съев, кедровка улетела. На снегу остались две шишки без семян. Они были спрятаны здесь еще осенью, и сейчас она позавтракала семенами этих шишек.
Но как могла кедровка так безошибочно найти под толщей снега свою кладовую? Ведь с осени она не бывала здесь.
Она села на снег, как раз на это место, ни на шаг в сторону, как будто привыкла летать сюда ежедневно.
Эта кедровка, может быть, и раньше не была здесь. Запасы могла сделать белка или другая кедровка, которая сейчас далеко за многими перевалами также безошибочно находит чужие запасы.
Кедровки не живут подолгу на одном месте. Свои осенние запасы они часто оставляют навсегда.
Как же все-таки кедровка безошибочно находит под снегом свои и чужие запасы?
На этот вопрос у натуралистов пока нет прямого ответа.
В СТЕПЯХ
Зимнее низкое солнце едва поднялось над горизонтом. Резкий северный ветер жжет лицо. По степи свободно гуляет поземка. Повизгивают полозья саней, фыркают лошади, и медленно идет время, пока едешь зимой за десятки километров от одного степного колхоза до другого.
Как-будто все живое кругом попряталось. Но это только кажется. Если в зимней степи почитать Снежную книгу, то окажется, что в ней тоже записано немало всяких больших и маленьких историй и происшествий.
Сразу, на первых шагах, у березово-осинового колка разыгралась ночная трагедия. Крошечный белоснежный хищник-ласка наставил маленьких двоеточий по всему колку. Ласка ныряла в снег и охотилась там за мышами. Их следы были видны здесь всюду на снегу. Чего еще надо ласке? Одна или пара мышей за ночь — ведь это вполне для нее достаточно. Но так рассуждаем мы, а ласка делает по-своему. После очередного нырка в снег она вылезает на поверхность через несколько метров и рядом с ее следом появляется глубокая борозда. Мы уже знаем, что значит такая запись — ласка тащила в зубах мышь. Глубоко проваливаясь под тяжестью своей добычи, зверек пробирался в середину колка. Там через небольшое болотце видны глубокие следы лошади. Очевидно, недавно здесь проехал верхом охотник. В одном из углублений, сделанных копытом, ласка устроила кладовую. Она положила туда свою добычу рядом с двумя застывшими полевками.
Казалось бы, можно теперь и отдохнуть? Но где там! Неукротимая энергия погнала ласку дальше. Она опять пересекла колок, и следы ее потянулись по его кромке. Как раз здесь виднеется несколько ямок в снегу. След ласки направился прямо к ним. В каждой ямке ночевала белая куропатка. Это их ночные зимние постели. Целый табунок в десять штук. Они расписались в этом следами своих лапок и удивительно большой кучкой помета в каждой лунке: ведь куропатки съедают очень много древесного корма.
У первой же ямки масса перьев белой куропатки. Концами крыльев она написала на снегу больше черточек, чем это следовало бы сделать при обычном взлете. Конечно, птицы взлетели не утром, а среди ночи. Они вырвались из своих снежных постелей в морозную темноту, вспугнутые лаской, которая бросилась на одну из них.
Если присмотреться внимательнее к следам ночного происшествия у березово-осияового колка, то
