– Господин штандартенфюрер, я не виноват, – наконец сказал француз.
Курт молчал, думая, что ответить. Водитель фургона вдруг сорвался с места и в одно мгновение скрылся в кабине. Все произошло действительно так быстро, что ни Менгеле, ни Курт не успели никак отреагировать.
Фургон взвизгнул шинами и умчался, благо улица перед ним оставалась пуста.
– Вот подонок, – Менгеле сплюнул вслед фургону. – Он получит свое.
– Нимало в этом не сомневаюсь, доктор, я запомнил номер, – Мейер похлопал Менгеле по плечу. – Вы же знаете, что в немецкой военной полиции хорошие сыщики.
– Да, да, – отвечал Менгеле, сокрушенно рассматривая разбитые фары и помятый капот новенькой машины. – А деньги?
– Я думаю, мерзавец на коленях будет умолять о помиловании.
Курт знал, что гестапо не найдет фургон. После аварии, устроенной, конечно, по заданию самого Курта, фургон будет обязательно перекрашен в другой цвет или даже спрятан. Водитель тоже исчезнет.
Документ представлял собой «охранный лист», подписанный генералом де Голлем. Тот самый документ, который Курту дала Адель. Мейер подбросил бумагу Менгеле, чтобы у гестапо появилась улика против доктора.
Расставшись с Менгеле на набережной Сены, Курт взял такси и отправился к Обергу.
– Я только что провел разговор с рейхсфюрером, – сообщил Мейер. – В Берлине обнаружена еще одна группа заговорщиков, вооруженная взрывчаткой британского производства. Нельзя исключить, что нечто подобное существует в Париже…
– Что вы имеете в виду? – опешил Оберг.
– Обратите внимание на доктора Менгеле, бригаденфюрер, – сказал Курт. – Возможно, наши подозрения беспочвенны, и он истинный сын рейха… Я имею в виду этот портрет, который нашли у этой девчонки… Бандиты из так называемого Сопротивления могли скомпрометировать доктора с некоей своей целью… Но нельзя терять бдительность… – Курт сделал паузу, придавая больший вес словам: – Менгеле – непрофессиональный разведчик, если он действительно связан с де Голлем, то наверняка какие-нибудь следы этой связи остались… В таком случае тщательный обыск принесет результаты… Или не принесет, на что я очень надеюсь.
– Хорошо, мой дорогой Мейер.
Курт вздохнул с облегчением. Он намеренно выстроил реплику так, чтобы она звучала двойственно. И все же, кажется, у него все получилось, и неплохо.
Бригаденфюрер Карл Оберг и доктор Менгеле стояли на широкой стене средневековой тюрьмы Сантэ. Во дворе под ними все было готово к казни.
Посреди двора возвышалась ужасная конструкция, состоявшая из двух вертикальных брусов и горизонтальной доски внизу. Между брусами висел большой нож. На доске лежал животом вниз человек, руки которого были связаны за спиной. Другой человек с невыразительным лицом, в военном мундире без знаков отличия ослабил веревку. Нож заскользил вниз… В корзину упала голова осужденного.
– Он был хороший специалист, – объявил Оберг. – Это Гастон Лепюи, бывший министр транспорта в правительстве Виши. Мы с ним работали больше трех лет.
– Что произошло?
– Мерзавца заподозрили в сотрудничестве с де Голлем.
Менгеле промолчал.
Два солдата освободили гильотину. Обезглавленное тело было брошено в телегу. Затем один из солдат как ни в чем не бывало поднял и унес куда-то корзину с головой.
Во дворе казнили второго человека.
– К сожалению, у него обнаружили взрывчатку британского производства… – вздохнул Оберг и посмотрел на Менгеле выразительно. – Также была найдена какая-то бумага, подписанная де Голлем.
– Все это ужасно, – согласился Менгеле. – Что делать, вы должны быть беспощадны к врагам рейха.
Во дворе в это время к гильотине подвели третьего человека, заставили лечь, сунули голову в раму. Безликий человек снова поднял нож и отпустил веревку… Нож заскользил вниз. Голова упала в корзину, подскочила и снова упала, словно футбольный мяч.
– Его отец и Штауффенберг были друзьями… – вздохнул Оберг и улыбнулся. – Гестапо, знаете ли, всегда найдет врагов рейха. Даже если они хорошо маскируются.
Лицо доктора Менгеле оставалось непроницаемым. Как наяву, в ушах раздалось предупреждение штандартенфюрера Мейера: «Помните, Йозеф, вам не доверяют…»
Доктор Менгеле, помня, что ни в чем не виноват перед рейхом, кроме провоза золота из Польши через территорию Германии, распахнул глаза. Во дворе подводили к гильотине четвертого человека…
На улице Фош появился Гельмут Кнохен. Суровый и сосредоточенный, он прошел в кабинет Карла Оберга. В руках Кнохена был портфель.
– Что-то случилось? – спросил Оберг.
– В автомобиле Менгеле, который находится в одной из автомастерских, мы обнаружили следующее. – Кнохен достал из портфеля несколько фотоснимков и лист бумаги, подал Обергу.
Оберг всмотрелся.
– Что это?
– Фотографии изображают автомобиль Менгеле, – доложил Кнохен.
– Вот как? – Оберг поднял брови. – Наш доктор разбогател?
– Совершенно верно, автомобиль обошелся ему в немалую сумму… Особенно любопытен документ, обратите внимание! Он подписан самим де Голлем!
– Что это? Подделка? – Бригаденфюрер прищурился.
– Исключено, проверяли, – сказал Кнохен. – Подпись де Голля настоящая. Бумага австралийского производства, это заключили наши эксперты…
– Что это значит?
– Австралия – член Содружества, воюет против нас, в одной своре с американцами и англичанами.
– Так… что будем делать с Менгеле?
Кнохен постучал пальцем по настольному календарю.
– Наверное, не будем портить премьеру оперы, – произнес он. – Завтра мы все приглашены. А доктор Менгеле – член художественного совета театра. И его отсутствие придется объяснять публично.
– Вы правы. Придется арестовать предателя Менгеле после спектакля, – решил бригаденфюрер. – Пусть послушает Вебера, может быть, последний раз в жизни…
Кнохен поднялся и вытянулся в струнку. Щелчок каблуками прозвучал очень торжественно. Это означало, что оберштурмфюрер Кнохен одобряет решение начальства.
Воздух в катакомбах насыщен влагой.
– Ты уверена, что этим стоит заниматься здесь? – спросил Павел.
– Да, а что? – ответила Адель.
Они шли по подземному коридору, освещая себе путь карманным фонариком.
– Черт, никак не могу отделаться от мысли, что первая моя пуля пробьет эти самые скальные породы, которые сейчас над нами, и нас затопят воды Сены…
– Ты сходишь с ума, тебе не кажется?
– Согласен, – ответил Павел устало. – Давай займемся делом…
Голоса стали звучать с эхом – спутники вышли в большой темный зал. Адель нащупала в условном месте спички. Вдоль стены стояло несколько гильз, сплющенных сверху, внутрь был налит керосин. Адель чиркнула спичкой и зажгла одну из ламп-коптилок.
Это был тот самый зал, где несколькими днями раньше происходила встреча с партизанами.
– Возьми, – девушка кивнула на гильзы-фонари.
– Сколько? – спросил Павел.
– Сколько унесешь.
Он взял в руки две гильзы, и девушка взяла столько же. Они вышли из зала в боковую галерею. Адель пошла вперед.
