истратит свой последний рубль и больше нечего будет продать. Он вообще ни о чем не задумывался. Иногда в его памяти всплывали смутные картины – какие-то города, какие-то люди, но он не мог узнать этих мест и вспомнить имена этих людей. Он и не пытался. Это было далеко. Это было давно. Это было не с ним.
Он выбрался из полуподвального бара, достал пачку «Явы», закурил и неторопливо побрел к станции метро. Пора домой, смотреть телевизор, футбол сегодня…
У самой двери Кремер уронил ключи, и хотя по его мерке вовсе не был так уж пьян, тем не менее потратил на поиски в полумраке лестничной клетки уйму времени. Наконец он вставил ключ в замочную скважину и шагнул в прихожую.
Что-то было не так. Кремер застыл у открытой двери, стараясь понять, в чем дело. Все его полузабытые профессиональные рефлексы обострились до крайности, без труда преодолев тонкий заслон опьянения. Вроде все, как всегда, все на своих местах… Вдруг он догадался. Запах. Едва уловимый, незнакомый ему запах какого-то мужского одеколона или дезодоранта. Кремер закрыл дверь и вошел в комнату.
В единственном кресле у окна сидел человек лет тридцати пяти, одетый легко, не без претензии на элегантность. «Похож на Джеймса Бонда, – подумал Кремер… – На Пирса Броснана. Стильный парень».
– Не волнуйтесь, Андрей Викторович, – сказал незнакомец. – Мы с вами впервые видимся, но, надеюсь, подружимся. Садитесь, пожалуйста.
Хозяйским жестом он указал на стул. Кремер с изумлением увидел на столе бутылку «Джека Даниэльса», фрукты в хрустальной вазочке и две рюмки.
– Вы ждали даму, – уничтожающе съязвил Кремер. – Я вас разочаровал.
Незнакомец тонко улыбнулся.
– Я ждал вас, Андрей Викторович. Но так как разговор у нас с вами будет долгий, я позволил себе… – Он неопределенно повел рукой в воздухе.
– Я не хочу вести с вашим ведомством никаких разговоров, – сказал Кремер, но без всякого нажима. Это было ни к чему – он слишком хорошо знал, что гость не уйдет, пока не закончит своего дела.
– Андрей Викторович, – мягко продолжал Голдин. – Вы не знаете меня, но я хорошо знаю вас. Мне отлично известны ваши профессиональные качества….
– Вот мои профессиональные качества, – перебил Кремер и щелкнул ногтем по бутылке.
Голдин усмехнулся:
– Не прибедняйтесь, Андрей Викторович. Что бы вы сказали, если бы перед вами открылась возможность вновь послужить Родине?
– Какой Родине?
– Простите?
– Той, что была, или той, что сейчас?
– Той, что будет, – сказал Голдин.
– Любопытно. – Кремер уселся на стул и скрестил руки на груди. – И что же будет?
– Видите ли, Андрей Викторович… Я не представляю то ведомство, к которому вы так безоговорочно меня отнесли. Более того, формально я вообще никого не представляю.
– Кто же вы?
– Ну, можно сказать… Работодатель.
– Предлагаете работу? Какого рода?
– По вашей прямой специальности. Неплохой гонорар, перспективы…
– Спасибо. Это мы уже проходили в одной школе… Что, если я откажусь?
Голдин пожал плечами:
– А почему вы должны отказываться? У вас нет, грубо говоря, ни кола, ни двора, ни гроша за душой и никакого будущего.
– Спасибо и за это. Вы видите вещи такими, какие они есть.
Голдин встал, прошелся по комнате и остановился у окна, глядя мимо Кремера куда-то в пространство.
– По отношению к вам была допущена несправедливость, – с неискренним сочувствием произнес он, – вы обижены и живете по принципу «чем хуже – тем лучше». Но кому хуже? Вам. А кому лучше? Да никому. Не думаю, что это очень умно… Однако давайте перейдем на деловой язык. Я уполномочен предложить вам за выполнение задания тридцать тысяч долларов. Подробности будут сообщены после вашего принципиального согласия обсудить дело.
– Нет, – сказал Кремер.
– Причем десять тысяч вы получите немедленно, наличными в виде аванса. Они здесь, в кейсе.
– Вы что, глухой? – Кремер повысил голос. – Я сказал «нет».
– Пятьдесят тысяч.
– Вас давно не спускали с лестницы?
Глаза Голдина стали узкими и злыми.
– Вам, нищему, предлагают хорошие деньги! Да для вас это целое состояние!
Кремер вплотную приблизился к Голдину и осторожно взял его за лацканы светлого пиджака.
– Убирайтесь, – тихо сказал он, развернул назойливого гостя и легонько подтолкнул в сторону двери.
Голдин взглянул на него через плечо с явным сожалением.
– У меня такое предчувствие, что мы еще увидимся.
Он вышел, захлопнув дверь. Кремер задумчиво посмотрел вслед незваному гостю, перевел взгляд на бутылку виски и усмехнулся.
– С паршивой овцы хоть шерсти клок. – Он включил телевизор, откупорил бутылку и вонзил зубы в сочную грушу.
6
Кремер занимался ликвидацией беспорядка в квартире – дело было в том, что впервые за долгое время он ждал в гости женщину. Они познакомились на улице. Около четырех часов пополудни он возвращался из посещаемого почти ежедневно бара и остановился у парковой ограды, чтобы закурить. К нему подошла девушка – лет двадцати, с простым миловидным лицом, льняными волосами до плеч, в красной футболке и вытертых джинсах. Она протянула свою сигарету и выжидательно посмотрела на него. Кремер зажег спичку, девушка наклонилась, и он хорошо рассмотрел ее. Она затянулась, выпустила дым, оперлась спиной на ограду рядом с ним. Он молча разглядывал девушку, ему нравилось на нее смотреть. Внезапно она спросила:
– Вы здесь живете?
– Что значит «здесь»? – Кремер провел рукой по небритому подбородку. – В парке?
Девушка смутилась и слегка покраснела.
– Я имею в виду – вы москвич?
– Преимущественно, – под пивными парами такой ответ показался ему страшно остроумным.
– Я никого не знаю в Москве. Я только сегодня приехала, и…
– Где же вы остановились?
– Нигде пока.
– А ваши вещи?
– О… У подруги.
– Так. – Кремер глубоко затянулся «Явой». – В Москве не знаете никого, тем не менее вещи у подруги… Сказали бы хоть – «в камере хранения». Вы от них?
– От кого? – Ее удивление казалось искренним.
– От работодателей.
– Каких работодателей? – не верилось, что ее круглые глаза можно сделать еще круглее, но ей это удалось.
Кремер вздохнул:
– Ну, выкладывайте, что ли, или я пошел.
Девушка опустила глаза.
– Простите меня, – еле слышно выдохнула она. – Я не решалась сказать… То есть так не принято, ведь правда?
