– Ну, придумал не придумал… Мне вот что, парни, кажется. – Юрий сделал многозначительную паузу. – А не собираются ли америкосы провести массовую зачистку острова? Причем в самое ближайшее время? Что если сейчас эти вот охраннички проведут соответствующую рекогносцировку, прочешут Памтуа вдоль и поперек, а потом сюда прибудет вооруженный до зубов батальон морской пехоты США?
– Ты считаешь, что они о нас уже догадались? – Ильясов озабоченно нахмурился.
– Ну, они же не идиоты! – Юрий выразительно развел руками. – Все эти заморочки с пиратами наверняка не могли не навести их на мысль, что это все неспроста. В конце концов они могли сгонять на Матта-ии-бау и увидеть сгоревшие бунгало. Все! Остальные вопросы отпадают автоматически. Ну, а мы, как ни старались маскироваться, все равно, видимо, какие-то следы оставили. Мне кажется, они уже знают, что мы здесь, и играют с нами в кошки-мышки.
– А ведь он прав, – согласился Анатолий. – Мне кажется, они сейчас не столько за этим «йети» охотятся, сколько пытаются загнать нас в угол, чтобы мы сидели, носа не высовывая.
– Ну что ж, тогда ответный ход за нами! – подытожил Ринат.
Теперь они молча следовали за командой американцев, которые продолжали идти вдоль кромки воды.
Группа Крёмина тем временем в режиме непрерывной гонки мчалась через густую лесную чащобу. Предполагавшаяся схватка заранее горячила кровь, и парни уже особо не маскировались, интуитивно чувствуя, что развязка всей этой эпопеи как никогда близка. Пустошь с останками заброшенных хижин они пересекли еще быстрее и почти сразу же ушли влево, огибая Крайнюю гору вдоль ее подножия.
Когда они выбежали на не менее чем двадцатиметровой высоты обрывистый берег, внизу никого еще видно не было. Цепляясь за выщербленные ветром и дождями горизонтальные «ребра» на крутом каменном склоне, морпехи начали спускаться вниз, больше всего опасаясь того, что охранники объекта появятся раньше, чем они окажутся у линии волн. Но тех пока что заметно не было. Спустившись вниз и увидев в стене обрыва неправильный многоугольник прибрежной пещеры, решили спрятаться метрах в двадцати от ее входа.
Ждать пришлось минут около десяти. О чем-то споря, охранники вышли из-за угла громадной глыбы, выпирающей из обрыва почти до самой воды, неспешно подтянулись к входу в пещеру и полукругом встали перед ним, с любопытством заглядывая в темноту. Автоматы у них болтались на плече, а сами они стояли, беззаботно дымя сигаретами.
Лежа за камнем, Василий увидел, как из-за глыбы, откуда вышли американцы, выглянул Ринат. Они молча обменялись взглядами. Ильясов показал три пальца. Кивнув, Крёмин тоже показал своей группе три пальца, что означало готовность на «три-четыре».
Для охранников было полной неожиданностью, когда с двух сторон появились неизвестные и, вскинув автоматы западного производства, заорали:
– Хэндз ап! (руки вверх)
Однако замешательство охранников длилось недолго. В долю секунды прыгнув за камни, сразу трое из них открыли суматошный огонь по чужакам. Остальные повалились на землю, закрывая голову руками, явно не зная, как им быть. Спецназовцы, один из которых, вскрикнув, упал на землю, тоже немедленно выполнили уход в укрытие из прибрежных валунов. Активно перемещаясь от глыбы к глыбе, они в течение минуты одного за другим угомонили стрелявших. Навсегда.
Первого удачно успел снять Ильясов, выпустив очередь в неосторожно высунувшегося ломовика с татуировкой какого-то дракона на правой руке. Почему-то именно этот рисунок бросился ему в глаза, после чего сразу две пули, пришедшиеся охраннику чуть выше уха, разнесли его черепную коробку. Второго убил Крёмин, рядом с которым повалился раненный в руку и в бок Лукинов. Выбрав момент, кипя от ярости, он переместился между камнями вправо и, неожиданно для всех приподнявшись, выпустил очередь по ногам здоровенного негра, в этот момент гвоздившего из автомата по группе Ильясова. Завопив от нестерпимой боли – скорее всего, пулями перебило кости голени, – тот на мгновение поднялся из укрытия, где его тут же нашла вторая очередь, перечеркнув широкую, массивную грудь длинным кровавым многоточием.
Третий достался Фоминых. Когда между очередями в две-три секунды наступила пауза, он понял, что охранник, который только что едва не срезал его в момент перемещения от камня к камню, скорее всего, меняет магазин. Он вскочил на ноги и сразу же увидел нацеленный в грудь ствол чужого автомата. Американец успел поменять магазин, но вот первым на спусковой крючок нажал его противник. Петькин автомат выплюнул длинную злую очередь, пригвоздив охранника к земле, где тот распластался, дергаясь и хрипя.
Анатолий Сливченко, которого тоже по касательной зацепило за плечо, увидев раненого Бориса, в ярости выпалил: «Сучье поганое!!! Всех уничтожу!!!» – и, вскинув свой автомат, направил на все еще лежащих на земле охранников. Однако когда он нажал на спусковой крючок, курок лишь сухо щелкнул – в горячке боя Анатолий даже не заметил, что магазин опустел. Лишь это спасло тех от немедленной, беспощадной расправы. Стоявший рядом с ним Злыднев ринулся к нему и крепко обхватил руками, не давая перезарядить автомат.
– Хорош! Успокойся! – крикнул он, с трудом удерживая Сливченко.
– Толик! Ты чего? Башню, что ль, снесло?! – перевязывая кривящегося от боли Бориса, сердито обернулся к нему Крёмин.
– Да… Снесло… – согласился Анатолий, покосившись на свое плечо, на котором ткань куртки уже пропиталась кровью.
Юрий разжал руки, выжидающе глядя на Сливченко.
– Да все нормально, – отворачиваясь, махнул рукой тот. – Придурки тупые! Ваше счастье, уроды, что в рожке патроны кончились…
– Давай руку перевяжу, – доставая из кармана стерильный перевязочный пакет, предложил Маленький.
– Лучше Василю дай, у меня – так, ерундовая царапина, – отходя в сторону, Анатолий еще раз помотал головой. – Борьку сильно зацепили?
– Рука навылет, бок – не поймешь, чего там… – закончив перевязывать Лукинова, Крёмин выпрямился. – Надеюсь, кишки не задело. Черт, и промедола с собой, как назло, ни одной ампулы.
– А может, у этих уродов имеется? – Анатолий выразительно посмотрел на американцев, опасливо косящихся в его сторону. – Ну-ка, проверим…
– Не надо! Я сам проверю! – Крёмин предостерегающе поднял руку и, подойдя к охранникам, скомандовал по-английски: – Всем подняться, оружие оставить на земле. Обезболивающие средства с собой есть?
Те, медленно вставая, угрюмо молчали и лишь жестикуляцией давали понять, что никаких медикаментозных средств при них не имеется.
– Петруха, вы с Юриком, наверное, сделайте носилки и срочно унесите Бориса к пещере. У меня там в вещмешке есть и промедол, и антибиотики. Ну, а этих нужно обыскать и их же наручниками сковать в цепочку. Автоматы в воду, – Василий оглянулся на Анатолия.
– Боеприпасы, может, оставим? – обхлопывая руками здоровячка, предложил Сливченко.
– Ну, если патроны пять пятьдесят шесть, то почему бы и не оставить? – откликнулся Ильясов, забирая у долговязого, мосластого «фитиля» его нож, прицепленный к поясу. – Кстати, а что с этим «грузом двести» будем делать?
– А что тут сделаешь? Снесем в сторонку да камнями привалим, чтоб в глаза не бросалось… – предложил Василий.
Собрав валяющиеся на берегу новейшие штурмовые короткоствольные винтовки «ХМ8» и отсоединив магазины, Крёмин закинул оружие охранников подальше в океан. Тем временем Фоминых со Злыдневым соорудили из двух жердей и нескольких камуфляжных курток импровизированные носилки. Положив на них Лукинова, быстро зашагали по берегу.
Василий проводил их взглядом и молча направился к американцам.
Его решительный вид не предвещал ничего хорошего. Они лежали, ежесекундно ожидая бьющих в спину свинцовых струй. Но неизвестные, общавшиеся меж собой на ломаном английском, стрелять не стали. Сняв с поясов охранников болтавшиеся сзади наручники, они соединили их цепочкой, после чего последовала команда «встать».
