Уже спускаясь по серпантину Южнобережного шоссе, я едва не окончил свою жизнь под бампером тяжело груженного «КамАЗа»: я делал очередной обгонный маневр, оставляя справа новенький «Опель», и тут показался грузовик. Надсадно урча многосильным мотором, самосвал поднимался в горку.
Мне оставалось только два пути: либо слететь в кювет, либо приклеиться мокрым пятном к радиаторной решетке грузовика – и то и другое было для меня громкой музыкой, которую я уже не услышу; поэтому я выбрал третий – резко крутанув руль вправо, я раскурочил бок «Опеля», притирая его к каменистому бортику.
Вишневая краска «семерки» обагрила салатовый борт «Опеля», но это лучше, чем тот же цвет, только жидкий и на асфальте.
О чем кричал заслуженный ветеран – осталось для меня загадкой, но уж точно не о талонах на усиленное питание.
Мысленно я попросил у него прощения, но даже не удосужился помахать бедолаге ручкой.
Я остановился на стоянке перед гостиницей «Ялта», торопливо закрыл машину и побежал в сторону пляжа. Мне все казалось, что я недостаточно скор, – а что говорить о громоздком лифте, кабина которого не опускалась, не ехала и даже не ползла – она издевалась над моей нервной системой.
Пролетев пару сотен метров, я оказался перед полированной стойкой. Лысый бармен Борик непонятливо уставился на мою взмокшую физиономию.
– Где тот урод, который споткнулся с моей помощью? – на одном дыхании выпалил я, требовательно глядя в сверкающую лысину.
Отложив в сторону натертый до блеска стакан, Борюсик выпучил громадные глазки и спросил:
– А что, Виталя, ты считаешь, он недостаточно ушибся? Хочешь повторить? Так он давно отвалил в сопровождении Насти…
– Кто такая Настя? – нетерпеливо переспросил я. – Где ее найти?
Собеседник хотел пошутить, но понял по моей зверской роже, что это ему дороже станет, поэтому охотно дал необходимые пояснения:
– Гостиничная шлюха, ее довольно хорошо знает Толик – ночной бармен в круглосуточной забегаловке. Живет в Алупке, такой дом с мансардой недалеко от Верхнего шоссе, очень приметный, слушай, как найти…
Я запрыгнул за руль и помчался в Алупку.
Алупкинский домик бармена действительно смотрелся стильно. Другого подобного в городке не было, и потому отыскать не стоило большого труда.
Я же, войдя в скрипучую калитку, обнаружил во дворе хозяина.
Видимо, физиономия моя действительно была зверской. Толик сперва обомлел, но, узнав во мне робкого, податливого Виталю, он высокомерно улыбнулся – а зря. Остренький носок моей туфли, уже сегодня побывавшей в работе, обтер с плоского лица глупую улыбку, а заодно и пару зубов. Бармен растянулся во весь рост на сырой земле, на что я тактично заметил:
– Вставай, а то простудишься. Синоптики обещают похолодание.
Толик, обреченно понурив голову, послушно поплелся за мной.
Пока мы отъезжали от дома, поникший Толик прибито молчал. Первым заговорил я:
– Вам известно, что чистосердечным признанием вы смягчите свою вину?
Бармен лишь кивнул, но вдруг неожиданно оживился:
– Виталя… Что все это значит? И вообще – ты что… не совсем садовник?
Я ткнул его локтем в бок, который отозвался нехорошим бульканьем. Толик все понял.
– Вопросы задаю я. – Обогнав нарядный кабриолет с хохочущими девками, я зыркнул на соседа так, что у того сразу пропало желание что-нибудь уточнять. – В первую очередь меня интересует некая девушка Настя.
– Кто это?
– Довольно популярная валютная проститутка. – Я выдержал паузу, давая ему возможность переварить услышанное, а затем продолжил: – Где живет, куда водит клиентов, с кем контактирует?
Толик несколько секунд смотрел на меня изумленными глазами. До него никак не могло дойти, что я не шучу. Наконец к нему вернулся дар речи, и он заговорил – быстро и сбивчиво:
– Да она живет неподалеку от меня, а с клиентами ездит в горы – там есть охотничий домик с сауной и бассейном. Могу показать.
Я согласился, и минут через сорок автомобиль замер на лесной полянке; впереди маячил силуэт сказочной избушки на курьих ножках – хотя, если честно, то ноги были как минимум свиные.
Распахнув пассажирскую дверь, я приказал бармену:
– Можешь быть свободным… пока. Но если хоть одна живая душа узнает о происшедшем – ты загрузишься по полной, а то и вообще ласты склеишь. Дружки помогут, которых ты мне заложил. Но помни, для всех я простофилистый Виталя.
Не веря собственному счастью, Толик глупо пялился на меня, собираясь, по-видимому, броситься на шею в слезной признательности моему великодушию, но я предотвратил эту попытку, подтолкнув его в плечо:
– Иди, пока я не передумал. Да, чуть не забыл. – Мои глаза смотрели в его склонившуюся физиономию. – Я не люблю пить текилу без лимона.
Он собирался что-то возразить, но промолчал, задыхаясь в оправданиях.
Когда бармен свалил, я покинул кабину и направился к деревянным воротам.
К моему немалому огорчению, избушка казалась пустой и безлюдной: ни тебе ожидающей машины, ни собаки, ни даже сторожа – правда, последнего я нашел около дровяного сарая.
Уткнувшись лицом в пыльную кучку сметенного со двора мусора, человек безжизненно раскидал длинные руки в стороны; чуть повыше темени запеклась черная кровь, образуя горбатую шишку.
Вот и начались покойники, промелькнуло у меня в голове.
Желая рассмотреть лицо мужика, я перевернул его на спину и едва не обделался от страха – на меня уставились глаза, а точнее, один глаз и зияющее темнотой глазное отверстие. Но не было никаких следов свежей крови или характерного запаха трупного разложения, если не считать смердящую, кислую вонь свежей мочи.
И тут труп слегка зашевелился и произнес заплетающимся языком:
– Слышь, ты… эк!.. мой глаз не видел? Такой стеклянный… с голубым зрачком. Четвертый теряю за месяц. – Договорив, сторож мгновенно заснул, переворачиваясь в исходное положение.
– Алкаш вонючий! – вырвалось у меня невольное ругательство. – Пугалом тебе работать на огороде, а не сторожем.
Оставив в покое пьяного вдрабадан мужика, я зашагал к высокому крыльцу сказочного теремка.
Осторожно приоткрыв скрипнувшую дверь, я попал в темную прихожую, откуда вели три двери. Прямо как в сказке: направо пойдешь – коня потеряешь…
Я всегда предпочитал золотую середину, поэтому вошел в среднюю. Комната была просторной и темной из-за плотно занавешенных гардин. Так же как и двор, она была абсолютно пуста – правда, в ней стояла мебель: роскошный кожаный диван, два кресла, ломберный столик и тумбочка с видеоаппаратурой, – но мне нужны были люди.
Вернувшись в душный квадратный предбанник, я дернул за ручку правой двери и тут же отшатнулся – на меня смотрела оскалившаяся морда громадного медведя с занесенными над головой когтистыми лапами. Спустя секунду я понял, что это всего лишь чучело, поставленное при входе.
Больше вариантов не было – я вошел в последнюю дверь. Дернув за бронзовую ручку, я на всякий случай отскочил в сторону, ожидая увидеть очередного монстра.
Но ничего не произошло.
Комната оказалась вовсе не комнатой, а широким коридором с крутой лестницей на второй этаж.
Поднявшись по деревянным ступенькам, я заглянул в очередную спальню, сродни той, которую охраняло чучело хозяина тайги. Пустота. Эта пустота меня пугала больше, чем все враги, собравшиеся вместе.
Наконец я направился в самый дальний тупик и оказался в жарком, влажном предбаннике.
Где-то журчала вода и слышался едва различимый шепоток, перебиваемый легкими всплесками.
