ядерный процесс под относительный контроль и уж во всяком случае предотвратить взрыв, охлаждая реактор.
«Когда вылезем, не говори гадам, что дело сделано», – написал в своем блокноте Полундра.
Бойко кивнул.
«На обратном пути бить их собираешься?» – спросил он.
«Да, – написал Полундра. – Если, конечно, реактор будет уже безопасен».
«Будет».
Затем эмчеэсовец еще некоторое время объяснял Сергею ситуацию. А ситуация была не такой уж плохой. Дело в том, что даже из командирской рубки, с пульта управления, вызвать взрыв реактора невозможно. Конструкторы просто не планировали такой возможности. Наоборот – существовало множество систем безопасности, предохраняющих реактор от взрыва, в том числе и автоматических, совершенно не зависящих от того, кто сидит за пультом управления. Конечно, опытный оператор, возможно, и сумел бы эти системы обмануть или отключить, а потом, гоняя реактор на критических режимах, добиться катастрофы. Но шансы на то, что это сумеет сделать непрофессионал, равнялись нулю. Атомный реактор все же не граната, и чтобы его взорвать, нужно многое знать и уметь. Получалось, что после завершения ремонтных работ руки у Полундры будут развязаны. Разумеется, основная система электроснабжения после этого не заработает, ее починкой нужно заниматься отдельно. Но это Сергея не очень-то и волновало. Главное – чтобы атомного взрыва не было.
Пользуясь тем, что помешать им сейчас никто не мог, Полундра выяснил у Бойко все, что тот узнал о заложниках. Оказалось, держат моряков в столовой. Там их около тридцати человек, под охраной пяти боевиков. По крайней мере, он пятерых видел. Полундра расспросил Бойко о том, кто где стоит и кто как вооружен. Ответы его удовлетворили. Он был уверен, что, когда дело дойдет до освобождения заложников, он с боевиками справится.
«Все ясно. Давай теперь за дело», – написал Сергей в своем блокноте.
И они взялись за дело. Правда, устранить последствия аварии было не просто. Первым препятствием оказалась температура воды. Чем ближе они подплывали к месту, где герметичность контура была нарушена, тем вода была горячее. Естественно – ведь в контуре был перегретый пар, и он продолжал выходить наружу. Хорошо хоть, что вода около трубы успела остыть и охладить трубу. Но все равно, находиться возле открытого крана больше нескольких секунд было невозможно, несмотря даже на гидрокостюмы высшей степени защиты. Полундра мимолетно подумал, что уж какая только смерть ему до сих пор ни угрожала, но вот с опасностью свариться заживо он сталкивается в первый раз. После нескольких попыток они с Бойко выяснили, что приближаться к крану можно только сбоку. Но завернуть его им не удавалось – просто не хватало сил. И даже не сил, а веса – ведь опереться было не на что. Но Полундра нашел выход. В очередной раз подплыв к крану, он вытянулся вдоль трубы, уперся ногами в другой кран и надавил что есть силы. Силы у Сергея было немало – и кран поддался. Струя кипятка, которая шла из него наружу, ослабела, и дальше все было уже проще.
«Теперь что?» – спросил Сергей у эмчеэсовца с помощью того же блокнота.
«Возвращаться надо и подавать в контур воду. Это можно сделать только из рубки», – ответил тот.
Полундра кивнул, снова взялся за фломастер: «После этого реактор будет безопасен?»
Бойко кивнул.
«Хорошо, но помни, что я тебе сказал», – написал Полундра.
Когда они вынырнули и сняли гидрокостюмы, Полундра с удовольствием отметил, что те два боевика, с которыми он побеседовал, ведут себя куда беспокойней, суетливей, чем их товарищи. Это говорило о двух вещах – во-первых, они испугались всерьез. И во-вторых – другой паре они ничего не рассказали. Что ж, лучшего и желать нельзя!
– Ну, что там у вас? – спросил Фарид.
– Кое-что сделали, – ответил Сергей. – Теперь нужно в рубку вернуться, там поработать.
– Так пошли скорей! Что вы возитесь!
Боевики помогли русским справиться со снаряжением, больше всего суетились Фарид и его молчаливый напарник. Вскоре они покинули аппаратную.
В рубке Полундре и Бойко пришлось подвергнуться более серьезному допросу. Хасан был умен и явно перед тем, как приступать к операции по захвату ледокола, позаботился о том, чтобы немного узнать об атомных реакторах. Но, разумеется, многое понять он не смог – это не та область знания, в которой успеха можно за пару недель добиться. Так, нахватался вершков. Бойко, который с подобной техникой уже который год работал, сумел запутать его играючи. Собственно говоря, эмчеэсовец почти не врал – он просто не говорил всей правды. Он описал то, что уже было сделано, сказал, что собирается сейчас пустить воду в охлаждающий реактор контур, но что это далеко не все, что необходимо сделать, чтобы устранить последствия аварии. Когда Хасан попытался выяснить, что же еще нужно сделать, Бойко углубился в такие подробности, что буквально уши вяли. Полундра, который молча слушал Бойко, почувствовал невольно уважение к людям, которые всю эту технику придумали.
– Ладно, пускайте воду, – кивнул Хасан, окончательно запутавшись в объяснениях русского. – Но смотрите, без глупостей, если вам жизнь еще не надоела! Помните, о чем я вас предупреждал!
– Мы помним, – кивнул Бойко. И уселся за пульт управления. Полундра, помня полученные под водой инструкции, тоже не сидел сложа руки. Он подошел к пульту управления шлюзами и внутренними перегородками, стал возиться с ним. Толку с того не было ни малейшего, поскольку основной контур электроснабжения не работал. Но и вреда тоже не было. А главное, у террористов не возникало вопросов, почему один из специалистов работает, а второй бездельничает.
– Готово, вода пошла! – сказал Бойко, испытывая искреннее облегчение. Полундра тоже почувствовал, как у него словно камень с души свалился – все, они выполнили первую часть задания. Теперь у него развязаны руки и можно приступать ко второй. Сергей исподтишка окинул взглядом присутствующих в рубке боевиков. Нет, не сейчас. Их слишком много. И к тому же здесь два самых опасных – сам Хасан и этот громила-афганец. Лучше довести до конца тот план, который он начал реализовывать, рассказывая боевикам про радиацию.
– У меня еще не все, – заявил Полундра, старательно щелкая какими-то тумблерами и нажимая кнопки.
– Долго еще? – спросил Бойко.
– Думаю, нет. Ага... Вот так... – Полундра повозился еще с минуту, потом разогнулся и шумно выдохнул. – Все! Теперь нужно снова в аппаратную спускаться.
Говоря это, он пристально смотрел на Фарида. Глаза у афганца забегали. Эх, как бы их вожака подтолкнуть, чтобы он всех четверых с ними не посылал?
Подталкивать не пришлось. Хасан, убедившись, что русские делают дело, сам решил, что тратить на охрану двух человек четверых боевиков многовато.
– Так, с ними двое пойдут. Фарид и...
– Командир, мне лучше к заложникам, – сказал афганец.
– Почему? – К мнению лучшего из своих боевиков Хасан прислушивался.
– Мало там наших. Здесь двое, а там сколько... – Полундра отметил, что точного числа афганец не назвал. Соображает.
– Лучше мне быть с заложниками, – закончил Фарид. – И Мамика я с собой возьму, – он кивнул на араба, который вместе с ним слушал страшные байки Полундры. Ясно, почему он так сказал – иначе этот Мамик мог обо всем Хасану рассказать. А так он доволен – ему тоже в опасное место не идти. Значит, промолчит.
– Хорошо, – сказал Хасан, немного подумав. – Идите. Там действительно мало наших. Мало ли что русские могут выкинуть.
Фарид кивнул и с напарником вышел из рубки.
«Отлично! – подумал Полундра. – Теперь, когда самый опасный из боевиков отсутствует, по пути к аппаратной можно будет двух других и обидеть слегка». Сергей равнодушно выслушал очередную серию угроз и обещаний – пока Хасан говорил, он думал о двух боевиках, которые должны были их вести теперь. Одного из них звали Закир. Это был высокий, худой тип с вытянутым лицом. Автомат он не опускал ни на секунду, но иногда отводил ствол от русских – особенно когда на что-то отвлекался. Особой ненависти к
