Сам Локис на минуту задержался в боксе, затем подошел к Антону.
Тот уже открыл глаза. Постепенно осознавал, что видит перед собой того самого десантника, из-за которого у него все пошло вверх дном...
– Жаль, что я тебя тогда вместе с тем придурком не порешил, – прохрипел он, – не было бы никаких проблем.
– Но подставить меня у тебя, падаль, получилось...
Шимаченков принес чуть начатую литровую бутылку самогонки, конфискованную у Грубаса Робокопа и Чечёры Экскаваторщика, откупорил ее и наклонил над мордой Антона.
Побежала мутноватая струйка. Заливалась в нос, полилась по щекам, бороде.
– Пей, сука... пей все... Может быть, последний раз в жизни пьешь.
Антон замотал головой.
Локис обхватил руками его голову, нажал на щеки, раскрыл его пасть. Шимаченков начал точно в горло вливать самогонку.
– Глотай, бл... Смотри, не захлебнись.
Антон сначала старался выплюнуть самогонку – а вдруг отравленная?
– Не бойся, у твоих дружков одолжили, – приговаривал Шимаченков. – Жри, сука...
39
У Вероники на мобильном телефоне надтреснутым голосом запело: «Я знаю точно – невозможное возможно...»
– Алло?
– Это Фердинанд. Извините, что опаздываю. Русская бюрократия. Надо подписать одну бумажку, чтобы разрешили подписать следующую... И все чиновники ужасно заняты. К ним прорваться просто невозможно!
– Герр Пфайфельгофф, вы сейчас где?
– Мы с таксистом ищем эту, как это, прорубь в лесу.
– Не прорубь, а просеку... – поправила его Вероника.
– Так-так, просеку. Таксист говорит, что ни разу в нее не ездил.
– Фердинанд, извините пожалуйста, я вам сейчас перезвоню.
– Хорошо.
Она отключила телефон, по привычке приложила трубку микрофоном к груди и шепотом заговорила.
– Едет немец. Что делать?
– Подъезжает? – переспросил Локис.
– Не совсем. Не знает, где в лес сворачивать.
– Это хорошо... – деловым тоном произнес Локис. – Идите к капитану, узнайте точно, как сюда ехать, расскажите это немцу, а мы с Шимаченковым здесь приберемся. Да, еще, скажите капитану, чтобы лишних солдат убрал из поля зрения. И прапорщика тоже. Пусть посидит с ними в казарме, или отправит картошку чистить... Короче, чтобы меньше народу перед немцем маячило.
– Хорошо... Только я всего не запомню, – призналась Вероника.
– Говорите то, что запомнили. Но сам капитан нужен нам здесь.
Вероника пошла на плац и увидела, что капитан построил личный состав и проводит поверку.
Не хватало двух человек. Фельдшера Сливы и каптерщика Евсеева.
– Что это за ссыкунство? Увидеть двух десантников Российской Армии – и в штаны наложить! – кричал на строй капитан. – Вы же видели, что граната – учебная. Немецкий автомат не стреляет. Была боевая проверка. А вы не справились! Будем поднимать физическую дисциплину! Культуру тела и, как грится, мощь духа. Когда взвод последний раз совершал марш-бросок вокруг летного поля?
Солдаты замялись, сжали губы, чтобы не улыбаться.
– Что, ваш призыв не помнит... А это что? – он показал на рядового, у которого едва-едва сходился ремень на животе. – Рядовой, вы можете подтянуться?
Рядовой, явно родом с Кавказа, поджал живот.
– Я имел в виду на перекладине.
– Товарищ капитан... Это повар, – сказал старший сержант.
– Как ты со мной разговариваешь... Где твои люди? Где эти два?
– Слива и Евсеев.
К капитану медленной трусцой приблизился прапорщик и прошептал что-то на ухо.
– Как стало известно, младший сержант Слива и рядовой Евсеев выполняют ответственное задание. Значит, дальше всем по своим местам – в казарму. Без моего приказа помещение не покидать. Товарищ прапорщик, проследите. Дежурный, командуйте.
Сержант шагом, похожим внешне на строевой, вышел перед шеренгами солдат и зычно гаркнул:
– Разойдись!
К КПП аэродрома подъехал черный «бумер» с желтыми чашечками на борту. По его покрытым пылью бортам шли темные полосы – следы от ветвей кустов и стеблей багульника.
Около шлагбаума такси встречали Вероника, Локис и Родион Евгеньевич.
– Отпустите машину и идите с нами, – приветливо улыбаясь, предложила Вероника.
Фердинант расплатился, отдельно дал таксисту на чай, вышел из «бумера».
Все вместе неспешно направились к мастерским.
– А где сам Антон? – спросил Фердинанд.
– Напился, – грустно сказала Вероника. – Вас долго не было. Нервничал. Затем корпус танка долго загрузить не могли. Антон то радовался, то огорчался – загадочная русская душа.
– Да, это точно – загадочная душа...
– Тем более, он знал, что я буду рядом с вами. Всегда смогу все объяснить по-немецки. А ему, конечно же, тяжело было найти общий язык с господином бароном.
– Это верно. У нас был неудачный опыт общения.
– Вон он, видите? Прикорнул возле гаражей, – Вероника указала рукой.
На самом деле, мертвецки пьяный Антон лежал на покрытой кожей топчане перед боксами. Казалось, от теплого летнего вечера его разморило. Вот только уж больно резко он матерился сквозь сон.
– Справимся без дяди, – как можно убедительней произнесла Вероника, – все документы у меня. Его подписи уже стоят. Таможенная декларация, накладные... Сейчас танк отвозим в Багратионовск на железную дорогу, затем вагон следует в порт. Корабль отправляется послезавтра утром. Так что финансовые проблемы успеете решить с ним лично.
У Фердинанда развеялись последние подозрения. Прошла его настороженность, которая чувствовалась в его взгляде, походке и голосе. В конце концов, Веронику он знает, капитана – Родиона Евгеньевича видел, смог оценить его на работе. Капитан и тогда, и сейчас был подтянут и деловит. К тому же, барону продемонстрировали башню танка в кузове «МАЗа», потом остальные запчасти в контейнере на тягаче.
– Сейчас дам команду, – уверенно говорил капитан, – загрузим корпус, мы все рассчитали. Ошибки быть не может – смотрите. Вот место под корпус. Все готово.
– Хорошо, хорошо, – похвалил Фердинанд.
В голосе капитана он слышал такие любимые им решительные нотки.
– Только одна просьба, – сказала Вероника. – Дядя, как проспится, начнет меня ругать, что я расписки с вас не взяла. Ведь деньги вы пока не заплатили.
Она открыла папку и протянула листок. Фердинанд пробежался глазами. Достал свою ручку.
Начал писать.
– Да-да. Сумму прописью и подпись разборчивей, пожалуйста. Вы же знаете наших бюрократов, – ослепительно улыбнулась Вероника.
И вдруг вечерние сумерки озарились сигнальной ракетой, вспыхнули прожекторы. Послышался резкий приказ.
– Всем лечь на землю! ФСБ!
Со всех сторон бежали «лешие», вооруженные короткоствольными автоматами – непонятно, спустились ли они прямо с воздуха или по «кошке» «съехали» с крыши ангара.
