Но, в общем-то, разницы особой не было, все равно Дроздов не собирался тут же обнажать и обследовать ногу: несколько минут на открытом воздухе при такой температуре, и Зубринскому придется весь остаток жизни скакать на одной ноге.
С трудом приподняв его тяжелое тело, они освободили ни к чему не пригодную теперь ногу из трещины и осторожно усадили пострадавшего на лед. Дроздов снял сумку, опустился на колени и спросил:
– Больно?
– Нет, нога онемела, я ее почти не чувствую… – Радист выругался снова. – Вот невезуха! Какая-то трещина – и все! Идиот…
– Я так и думал, – сказал Рукавишников, – что в конце концов мне придется тащить этого болвана на спине.
Дроздов наложил шину на сломанную ногу поверх обуви и одежды и привязал так туго, как смог. Они не только лишились самого сильного участника экспедиции; теперь на их плечи ложились дополнительно еще по крайней мере пять килограммов веса.
Зубринский словно прочитал его мысли.
– Оставьте меня здесь, старпом, – обратился он к Тяжкоробу. Зубы у него стучали от холода и боли. – Мы почти у цели. Подберете меня на обратном пути.
– Не болтай! – резко возразил Тяжкороб. – Сам знаешь – мы не сможем отыскать тебя.
– Имей в виду: дуракам медалей не дают, – подал голос Рукавишников. Зубы у него отчетливо клацали, словно выдавали автоматную дробь. Он опустился на колено, поддерживая грузную тушу товарища. – Устав это запрещает.
– Но так вы никогда не доберетесь, – запротестовал Зубринский.
– Слышал, что я сказал? – прервал его Тяжкороб. – Мы тебя не бросим.
– Потому что ты хороший, – добавил Рукавишников. – Нет, парень, ты на героя не тянешь. Рожей не вышел… Ну-ка, пригнись чуток, я сниму со спины груз.
Кончив бинтовать шину, Дроздов торопливо натянул успевшие закоченеть варежки и меховые рукавицы: руки тоже успели замерзнуть в одних суконных перчатках. Они распределили ношу Зубринского между собой, снова надели защитные очки и маски, поставили радиста на здоровую ногу, повернулись лицом к ветру и двинулись в путь.
Точнее будет сказать – поковыляли.
21
Все это время «Тайгер» на всех парах двигался к 85-й параллели, взяв курс на запеленгованный неизвестный источник шума. Стивенсон был уверен, что это шум турбин русской подлодки. Но «Гепард» исчез, растаял, словно айсберг в Гольфстриме.
Азарт погони был настолько велик, что Армстронг забыл о еде. В четыре часа он почувствовал, что проголодался, и приказал принести обед в рубку. Стюард принес вино и закуску и поставил поднос на маленький столик в углу. В центральном распространился приятный запах резаного лимона. Акустик, почувствовав его, оторвал голову от приборов. Все последнее время он по-прежнему бесстрастно докладывал одно и то же: «Сектор обследован, горизонт чист».
– Ну? – сухо спросил его Армстронг.
– Бесполезно, сэр, – ответил Берни. – Нет никаких признаков лодки.
– Ты уверен?
Берни кивнул.
– Я бы засек ее в радиусе ста миль. Может, они не идут к полюсу, а где-то остановились?
Армстронг жестом пригласил Стивенсона к столу. Стивенсон подошел, взял рюмку с вином и посмотрел на капитана.
– Удовлетворены?
Армстронг пожал плечами.
– Мои люди знают свое дело. Но Берни прав – они могли и остановиться… Вопрос в том, где.
Стивенсон слегка пригубил рюмку.
– Даже стоя в полынье, они должны изредка включать турбину.
Капитан был недоволен, что Стивенсон едва прикоснулся к еде. Эта береговая крыса будет еще его учить?!
– Может быть, попробуете это?
– Спасибо, с меня достаточно. Я не голоден, – пробормотал Стивенсон, отодвигая тарелку.
Армстронг раздраженно приказал стюарду принести второе блюдо.
– Что вас беспокоит?
– Поговорим позднее.
Принесли курицу, но Армстронг потерял аппетит. Он начал волноваться. Он знал, что от русских следует ждать всяческих неожиданностей. Сейчас Грубозабойщиков вновь ускользал от него. В его распоряжении была вся акватория Северного Ледовитого океана. Понадобится много усилий, чтобы найти его.
Он отодвинул свою тарелку и откинулся на спинку стула. Стивенсон тоже отодвинул тарелку.
– Эти наши поиски… – пробормотал капитан, распрямляясь. – Мысль о том, что они уже нашли буровую и стоят в полынье, мне совсем не нравится. – Он повернулся к акустику. – Что нового? Никаких признаков?
– Ничего, сэр… Радар пуст.
– Хорошо. Следите за показаниями.
Армстронг повернулся к Стивенсону:
– Да вы ешьте. Может, немного сыра?
Принимаясь за десерт, Армстронг проклинал в душе своего неразговорчивого сотрапезника. Ему не нравился этот британец. С точки зрения Армстронга, у майора не было никаких достоинств, а его хмурая физиономия действовала ему на нервы. Но Армстронг знал, что этот человек несет основную ответственность за проведение операции, а главное – пользуется полным доверием адмирала. Одно его слово, и Армстронг рискует своей капитанской должностью. Он не строил никаких иллюзий по поводу адмирала. Когда Пауэлл разочаровывается в ком-нибудь, этот кто-то исчезает из флота навсегда. К тому же недолюбливает негров.
– О чем вы размышляете? – спросил Стивенсон.
– Пытаюсь поставить себя на место Грубозабойщикова, – ответил Армстронг, зажигая сигарету, – и начинаю думать, не догадывается ли он, что мы идем за ним. Тогда он введет на лодке режим тишины.
– Вряд ли это ему удастся. Я вот думаю: то, что мы приняли в прошлый раз за падение метеорита, было ударом корпуса лодки о лед. А шум, который вслед за этим последовал, – рев двигателя на форсаже. Он может попробовать снова выйти на поверхность.
– Похоже, что так. Что вы предлагаете?
В это время в центральный вошел радист. Вид у него был взволнованный.
– Срочное сообщение из штаба, – он протянул лист бумаги. – Спутник засек их. Они стоят в квадрате 1877. Известны более точные координаты.
– Так чего мы ждем? – обратился Стивенсон к Армстронгу. – Командуйте!
Черное лицо капитана посерело.
– Потише. Вы еще здесь не командир.
Стивенсон покраснел, глаза налились кровью. Он бросился к пульту и, оттолкнув рулевого, схватил микрофон.
– Полный ход! – заорал он в рупор.
Турбина дико взвыла, чтобы через секунду вдруг тихо заснуть. Лодка дернулась и вместо того, чтобы ускориться, стала терять ход. Армстронг подошел к пульту.
– Проклятье, – выругался он, наклоняясь к рупору. – В чем дело?
– Рули заклинило, – виновато захрюкала трубка, – слишком сильно переложили на полный вперед.
Стивенсон тоже грязно выругался.
– Перестаньте, – сказал ему Армстронг. – Вы же майор, а не портовый грузчик. Отремонтируем.
– Сколько времени уйдет на это? – помолчав, спросил Стивенсон.
Капитан хмуро посмотрел на него.
