– Не, в натуре, – серьезно сказал Терентий. – Ты же сам видел, какой шкаф.
– Бля, – не удержавшись, ругнулся Жиган, – не Подмосковье, а Голливуд какой-то. Рэмбо, Шварценеггер – видаков насмотрелись…
Жиган не был в кафе «Олимп» после pемонта, и потому огромный полупустой зал произвел на него должное впечатление.
Столики располагались вдоль боковых стен. У противоположной стены на небольшом подиуме стояла мощная звукоусилительная аппаратура.
Из колонок, установленных в углах зала, доносилась музыка вышедшей из моды группы «Модерн Токинг». Мигала цветомузыкальная установка. С потолка свисал большой серебристый шар.
За столиком, расположенным у левой стены заведения, сидели трое.
Сбоку на стене висело включенное бра в форме цветка ромашки.
Чернявый сидел спиной к входу, неторопливо потягивая из стакана минералку.
Его спутники прикладывались к горлышкам маленьких, в серебристой фольге бутылочек, судя по всему, пивных.
Пристрастие Чернявого к минеральной воде могло удивить непосвященного, но Жиган знал, что Чернявый в рот не берет спиртного. Он сидел на кайфе, отдавая предпочтение «колесам». Таблетки ему привозили из Москвы, где с этим делом обстояло проще.
Чернявый вопреки своему прозвищу был русоволос, лицо его обрамляла небольшая аккуратно подстриженная бородка.
Вообще его можно было принять за младшего научного сотрудника какого-нибудь заштатного отраслевого НИИ, если бы не взгляд и не татуировка на наружной стороне кисти – обвитый колючей проволокой факел с надписью «Свобода» внизу и инициалами «С.Ч.».
Пальцы Чернявого также украшала татуировка в виде перстней.
Первым к столику Чернявого подошел Терентий.
– Привет, бродяга, – сказал он.
Чернявый ответил ему исполненным достоинства кивком.
– Вот кореша привел.
Жиган в это время достал из кармана пачку сигарет и закурил.
– Прогуляйтесь, – обратился Чернявый к своим спутникам.
Двое коренастых крепких парней, мельком глянув на Жигана, встали из-за стола и неторопливо направились в вестибюль.
Терентий, вопросительно посмотрев на Жигана, потоптался на месте и отправился следом за людьми Чернявого.
– Пацаны, кто тут у вас гостям наливает? – услышал Жиган его голос.
Сам он уселся за столик напротив Чернявого и, оглядевшись по сторонам, откинулся на спинку стула.
Чернявый придвинул к нему чистый стакан и наполнил его минеральной водой из бутылки. После небольшой паузы он спросил:
– Может, чего-нибудь покрепче налить? Я-то не люблю, ты знаешь.
Судя по выговору, Чернявый пребывал слегка под кайфом, но держался спокойно и уверенно.
– Благодарю, – сказал Жиган, – в другой раз. Говорят, ты хотел меня видеть?
– Верно, – сказал Чернявый и чуть заметно улыбнулся. – Только вот не ожидал, что ты так быстро откликнешься.
– Что надо?
Всем своим поведением Жиган демонстрировал, что он настроен на деловой разговор. Но, похоже, Чернявый не хотел торопиться.
– Я слыхал, у тебя проблемы с «Луной».
– То есть?
– Вроде бы какие-то ксивы не можешь раздобыть.
– Допустим, – осторожно сказал Жиган.
– Что же ты ко мне не обратился?
– Я привык свои проблемы решать сам.
– Это зря, зря… – протянул Чернявый. – Братва должна держаться друг друга.
– Я в ваши дела не лезу. Вы сами по себе, я сам по себе, – отрезал Жиган.
– Так ведь мы тебе тоже не мешаем, а помочь могли бы, – глубокомысленно изрек Чернявый, водя пальцем по краешку стакана с минеральной водой. – Мы понятия знаем: хочешь быть мужиком – будь им.
Жиган предпочел не комментировать эти слова собеседника.
– Если каждый знает свое место, – продолжил Чернявый, – это хорошо. Я считаю себя вором. Мне сорок лет. Я ни разу в жизни кайлом не махал. Другим с рождения на шею хомут вешают, они так с хомутом и откидываются. Значит, им это и нужно.
– Ты хотел встретиться со мной, чтобы лекцию читать? – усмехнувшись, спросил Жиган.
– Нет, конечно, упаси бог. Просто хочется с умным человеком поговорить. Я свою братву, безусловно, уважаю, но толковых людей среди них, как ты понимаешь, раз, два и обчелся. Они же университетов не кончали. Зона мешала. В зоне ведь что самое главное – выжить. На это все силы человеческие уходят, особенно если ты не вор, а мужик. Помнишь, какие там на зоне мужики? Зашуганные, по углам сидят, мечтают стать маленькими-маленькими, чтобы их не видно было и не слышно. Дотянуть как-нибудь до конца срока, чтоб никто не заметил и не трогал. Они же каждого шороха боятся. Это только я мог позволить себе книжки читать. Что смотришь? Не удивляйся. Блатной музыке каждый научиться может, для этого семи пядей во лбу не надо. Мне даже в ШИЗО книги проносили. Вот так-то.
Спутники Чернявого вместе с Терентием вернулись в зал.
Возле них тут же нарисовался официант, вынырнувший откуда-то из подсобки, и выставил на стол прямо у входа несколько тарелок и бутылку.
Терентий, размахивая руками, шумно рассказывал о чем-то.
Оглянувшись на них, Чернявый заметил:
– Пусть отдохнут.
Потом он немного помолчал и, пошевелив бровями, сказал:
– По кайфу хочешь ударить? Не тушуйся.
– Нет, – твердо сказал Жиган, – двое в одной семье – это слишком много.
Чернявый пропустил мимо ушей последнее замечание Жигана, касавшееся Игната. Его слишком занимали собственные мысли.
Жиган даже удивился, что Чернявый рассуждает вполне здраво. Правда, непонятно, к чему он клонит.
– Дешево по тюрьмам жить, да накладно, – вспомнил Чернявый старую русскую поговорку. – И самое главное – скучно. На воле интересней. Сейчас такие дела пошли. У нас ведь кто главвором всегда был? Правильно, государство. Мы и надеяться не могли, что оно захочет с нами поделиться. А вот как все повернулось. Чинуши зашевелились, чувствуют, без нас не обойтись.
– К чему это ты?
– Стену головой, конечно, пробить можно, только здоровьем рискуешь. Проще обойти. Тогда в Первопрестольную не пришлось бы мотаться. Для меня ксиву на месте организовать – что муху прихлопнуть. Есть люди, есть подходы. Один раз забашляешь – и никаких вопросов. Они ведь, крысы эти кабинетные, чего хотят? Хватануть то, что перед носом лежит, а я им в этом помогаю. Им корка достается, а мне мякоть. Вот так оно все и повернулось. Попомнишь мои слова: еще пара лет – и мы в России все решать будем. Не эти гниды, а мы – братва. Вот почему нам вместе держаться надо. Коммунисты прогнили до самых костей. Скоро они свалят, и кто тогда мужиков в подчинении сможет держать? Вот об этом я и толкую. Только нарисуй, кто там тебе мешает, я все быстро улажу.
Впервые за все время разговора Жиган встретился взглядом с Чернявым и снова поразился, как много могут сказать о человеке его глаза: такая в них стояла беспросветная тьма.
– А что взамен? – спросил Жиган, выдержав паузу. – Бабки?
