Константину хотелось сказать: «Господи, дурочка, как же ты не можешь понять, что я тебе не подхожу? Мы совершенно разные люди. Я тебе не пара. Когда-нибудь я скажу тебе об этом. Когда-нибудь, но не сейчас».
– Пожалуйста, сделай мне кофе.
– Крепкий, как обычно? – спросила она, с надеждой глянув на него.
Он поспешил отвернуться и уже через плечо бросил:
– Да.
Войдя в свой кабинет, он привычно сел за стол, достал из внутреннего кармана пиджака небольшой ежедневник в кожаном переплете, раскрыл его и не без удивления обнаружил, что сегодня у него нет никаких важных дел. Обычная рутинная мелочевка.
Он сидел, откинувшись на спинку кресла, и барабанил пальцами по черной полированной крышке стола, когда в кабинет вошла секретарша с маленьким металлическим подносом в руках.
На подносе стояла чашечка дымящегося черного кофе. Автоматически отметив про себя красоту ее фигуры, Константин сказал:
– Спасибо, Жанна.
Она поставила перед ним кофе и на секунду задержалась у стола.
– Извините, Константин Петрович, – нерешительно сказала она, – я больше не буду курить на рабочем месте.
Он махнул рукой.
– Проехали.
– Я совсем забыла вам сказать. Вчера вам звонил какой-то Василий.
– Василий? – он чуть приподнял бровь. – Фамилию не назвал?
– Назвал, но…
– Что?
– Я не помню. Я… ну, в общем, не очень хорошо себя чувствовала. Кажется, Лихачев или Пугачев.
Константин на мгновение задумался.
– Может, Трубачев?
– Да! – обрадованно воскликнула она. – Трубачев! Я думала, он по какому-нибудь деловому вопросу, и сказала, что вас нет.
– Нужно было дать мой домашний телефон.
– Я только потом сообразила.
– Он больше не звонил?
– Нет.
– Ладно, – кивнул Константин, – надеюсь, он еще объявится.
Жанна по-прежнему стояла возле стола, водя пальцем по крышке. Ни дать ни взять – нашкодивший ребенок.
– Вы на меня не сердитесь, Константин Петрович?
– За что?
– Ну я не знаю…
– Жанна, – учительским тоном сказал он, – я никогда не сержусь. Я могу только расстроиться. Не беспокойся, со мной все в порядке. Иди на свое рабочее место.
– Константин Петрович, машинка опять не работает.
– Вызови мастера, – коротко сказал он, стараясь поскорей закончить этот бессмысленный разговор.
– Сколько можно его вызывать? Зачем мы купили эту дурацкую машинку? У нее даже название дурацкое: «Я – дрянь».
– Других не было, – Константин развел руками. – Хорошо, я что-нибудь придумаю. Приобретем тебе новую пишущую машинку, импортную.
Жанна вышла из кабинета с таким видом, будто ее только что угостили конфетой.
Когда дверь за секретаршей закрылась, Константин пригубил из чашки кофе, потом резко встал из-за стола и прошелся по кабинету. На лице его появилась странная улыбка.
«Васька, – думал он, – откуда ж ты вынырнул? Пионер-герой Васек Трубачев. Это капитан Елизаров тебя так назвал. Сколько лет прошло? Шесть? Семь? Ладно, неважно. Главное, что ты живой, земляк».
Судьба свела Константина Панфилова с увальнем из подмосковной деревни Крапивино Василием Трубачевым в учебке.
Инструктор по рукопашному бою капитан Елизаров заставлял новичков-салабонов тренироваться до седьмого пота, выжимая из них все силы. И как это он тогда говорил:
– Вы все должны вернуться домой живыми. Мне не нужны чемпионы, мне нужны люди, которые смогут остаться в живых после любой передряги. Но одного умения драться для вас мало. Этому можно научиться быстро. Знаете такую поговорку: «Если зайца долго бить, можно научить курить»? Вы должны научиться не только грамотно махать руками и ногами, но и в случае необходимости зарыться в землю, работать штык- ножом и даже перегрызть противнику горло. А еще вы должны быть выносливыми, как ишаки. Летать и ездить вам придется мало, а вот пешком по горам да еще с полной экипировкой – едва ли не каждый день.
Вначале Василий Трубачев был спарринг-партнером Константина Панфилова в учебном подразделении.
После этого они оказались в составе десантно-штурмового батальона, действовавшего в Афганистане. Мало того – даже в составе одного взвода…
…В тот холодный зимний день группа из двух офицеров и десяти бойцов на вертолетах была доставлена в район одного из горных кишлаков.
Группе предстоял пятнадцатичасовой пеший марш с полной экипировкой по горам в условиях снегопада. Между прочим, полная экипировка – это полтора-два пуда вооружения, боеприпасов, мин и взрывчатки.
К утру следующего дня группа вышла в заданную точку, где предстояло выполнить порученное задание.
Базу решили не устраивать, чтобы лишний раз не рисковать.
Тщательно подготовив к бою оружие, а также снарядив минные средства, отряд выдвинулся к дороге, проходившей по дну неглубокого горного ущелья.
По сведениям разведки, полученным из агентурных источников, по этой дороге должен был пройти вьючный караван с оружием для «духов».
Дорогу заминировали проводными фугасами, а основную засаду устроили на середине склона ущелья. Гранатометчик Трубачев и снайпер Панфилов находились в трех метрах друг от друга.
Караван должен был появиться к вечеру, но сутки ожидания прошли напрасно.
Бойцы к этому времени не спали двое суток и стали вырубаться.
Снегопад прекратился еще накануне, но, очевидно, какие-то следы остались, потому что засаду обнаружила разведгруппа моджахедов.
Афганцы появились на склоне ущелья примерно на одном уровне с засадой и почти сразу же открыли огонь.
Из-за этого численность «духов» определить было трудно. Кроме автоматов и пулемета, у них имелись снайперские винтовки и ручные гранатометы.
После первого же разрыва гранаты, пущенной из афганского «РПГ», командир группы получил тяжелое ранение.
Панфилов снял гранатометчика вторым выстрелом из своей «драгунки».
Трубачев аккуратно отправлял на позиции «духов» одну гранату за другой из своего «РПГ-7».
«Духи» стали потихоньку отступать. Плотность огня с их стороны снизилась, да и прицельно стрелять им тоже не давали.
Но неожиданно к афганцам подошло подкрепление. Возможно, это появилось сопровождение каравана, а впрочем – кто его поймет.
Снова заухали ручные противотанковые гранатометы. Осколки от разорвавшихся гранат пролетали над самой головой.
