– Это че за херовина?
– Вы, мужики, даете, – рассмеялся Константин. – Ездите на такой лайбе, а про карбюратор не слыхали. Это ж в моторе главное.
– Ну, бля, – недовольно сказал Кисель, – пусть в этом говне резинщики разбираются.
Карзубый, очевидно, владелец машины, все это время надменно молчал. Константина, похоже, они не узнали.
– Братан, это, – сказал Кисель, почесывая пятерней небритую физиономию, – ты сделай че-нибудь, а мы забашляем.
Константин высунулся из-под капота, глянул на дорогу. Она была совершенно пуста. Можно действовать.
– Сейчас посмотрим.
Жиган незаметно приблизился к Карзубому и за считанные доли секунды выдернул у него пистолет из-за пазухи.
Карзубый даже не успел дернуться, когда ствол уперся ему в подбородок. Кисель, попробовавший что-то вякнуть, мгновенно получил удар рукояткой пистолета по переносице. Вскрикнув, он схватился двумя руками за разбитый нос. Сквозь пальцы потекла тонкая струйка крови.
– Руки! – заорал Жиган. – Оба руки подняли, падлы!
– Что такое? – заныл Кисель.
Константин тут же наградил его пинком под зад.
– Подними клешни! А ты, череп, что – не слышал?
Карзубый, ошеломленно хлопая глазами, поднял руки вверх. Кисель последовал его примеру, медленно подняв залитые кровью ладони. Его разбитая переносица мгновенно опухла. Из рваной раны сочилась кровь.
Константин захлопнул капот автомобиля и скомандовал:
– Оба развернулись, руки на капот, ноги шире плеч.
Держа пистолет у затылка Карзубого одной рукой, другой Жиган ощупал его с ног до головы. Потом то же самое он проделал с Киселем, который успел испачкать чуть примятый капот каплями крови.
Оба были пусты.
– А вот сейчас мы с вами поговорим.
Размахнувшись, он врезал рукояткой пистолета сначала по затылку Карзубого, потом вырубил Киселя.
– Очнулись, голубки? – влепив Карзубому и Киселю по паре пощечин, Жиган привел их в чувство.
Они стояли привязанными к деревьям друг напротив друга. Веревка лежала у него в багажнике «Жигулей», он обычно использовал ее для буксировки.
Карзубый и Кисель задергались, тщетно пытаясь освободиться.
– Ты че делаешь? – жалобно всхлипнул Кисель. – Ты че, сука?
Его распухшее лицо украшали застывшие кровоподтеки. Крупное лицо Карзубого и его наголо обритая голова покрылись крупными каплями пота.
– Да он, падла, нашу тачку заныкать хочет.
– Ошибочка вышла, – сказал Константин. – Вон ваша «восьмерка», она мне на хрен не нужна.
– Что ж тебе надо? – севшим голосом спросил Карзубый. – Бабки? Так забирай и вали.
– Нет, Карзубый, – проговорил Жиган. – Ты так дешево не откупишься.
Он снял солнцезащитные очки, кепку и пригладил волосы.
– Узнаешь?
– Бля! – взвизгнул Кисель. – Это ж тот шиз, ломом опоясанный!
– У него память лучше, – рассмеялся Константин. – Он помнит, как по рогам получил.
– Сука, – со злобой выговорил Карзубый.
– Нет, – поправил его Панфилов, – это ты сука. Это ты на кумовьев пахал и над первоходами измывался.
Карзубый молчал, страшно выпучив глаза.
– А где ваш старый дружбан Шкет? – поинтересовался Жиган. – Опять где-нибудь парашу вылизывает?
– Пошел ты, падла, – сплюнул Карзубый. – Зачем на лесоповал затащил? Зассал?
– Тут разговаривать удобнее, – спокойно объяснил Жиган. – Меньше свидетелей.
– Отомстить хочешь? – на лице Карзубого играла странная улыбка – двигались только краешки губ, а весь рот оставался неподвижным.
– А что, мало я вас тогда замесил? Еще хочется? Но я связанных не бью.
– Благородный, – усмехнулся бандит.
– Узнать хочу кое-что. Вы для меня люди ценные. Если б я хотел отомстить, вы бы уже давно в своей тачке жарились.
– Ну-ну, – покривился Карзубый.
– Откуда она у вас, кстати? Вы же у нас люди вроде небогатые? Денег не копили, все больше по зонам ошивались. Или кто пожалел?
– Общаки еще никто не отменял, – сказал Карзубый. – Настоящая братва своих греет.
Константин присел на пенек между деревьями, повертел в руке пистолет.
– И «макарами» братва греет?
– А что? – с вызовом спросил Карзубый. – Нельзя?
– Ничего. Мне просто интересно, с какого мента его сняли.
– С дохлого, – ухмыльнулся Карзубый.
– Так ведь опасно при себе ствол с дохлого мента таскать. А вдруг повяжут? Пойдешь за мокруху на вышак.
– Мне насрать.
– Врешь ты все, Карзубый. У тебя вон и сейчас поджилки трясутся. Кем ты был всю свою жизнь? Шавкой, сучарой голодным. А то, может, ты перековался?
Карзубый густо позеленел, стал дергать головой, стряхивая капли пота.
– Зря хорохоришься, – сказал ему Жиган. – Очко, оно-то ведь не железное, играет. Какие у вас дела с Матвеем?
– Не знаю никакого Матвея, – сказал Карзубый. – Хочешь, плюнь на лысину.
– А ты? – Жиган повернулся к Киселю.
– Я не… – Кисель затряс головой, – не…
Константин с задумчивым видом достал из пистолета обойму, внимательно разглядел ее со всех сторон, сунул назад, передернул затвор и поднялся. Подойдя к Киселю, он приставил к его глазу ствол и все так же задумчиво сказал:
– А не выбить ли тебе мозги?
Кисель в ужасе зажмурил второй глаз, задергался всем телом.
– Я… я… не убивай, не убивай. Я все скажу.
– У, падла, – прошипел Карзубый. – На хрена я только взял тебя с собой.
Константин еще ближе придвинулся к Киселю и рявкнул ему на ухо:
– Кто?
– Нас послали только ксиву передать, а что там было, я не знаю. Бля буду, не вру. Мы только ксивы возим.
– От кого?
– Я не знаю, не знаю, как его зовут. Это Карзубый знает.
– Ладно, с ним я поговорю позже. А ты, пес, говори, откуда знаешь Матвея?
– Нам его показали. Показали один раз, а потом мы сами ездили.
– Чем он занимается?
– Черножопые ему «дурь» гонят с югов, а он в Москву переправляет.
– Кому?
