– Нет, с ней все в порядке. Это… это совсем другое.
– Хорошо, скоро буду.
Игнат даже не стал переодеваться. Выскочил на улицу как был, в спортивном костюме. Единственное, что он успел сделать перед тем, как покинул квартиру, – сунул за пояс спортивных брюк лежавшую на полке платяного шкафа «беретту».
Игнат бежал к дому Наташи, жившей в нескольких кварталах от него, дворами. Единственная мысль барабанной дробью стучала в его голове: «Что же могло случиться? Может, на нее напали? Пытались изнасиловать? Что?»
Пробежав мимо детской площадки с грибками и песочницей, он нырнул в подворотню, от которой до Наташиного дома было рукой подать. В нос ударил запах гниющего мусора и застоявшейся мочи. Это место, облюбованное ханыгами и алкашами, не убирали, наверное, со времен всемирного потопа.
Вынырнув из подворотни, Игнат лицом к лицу столкнулся с двумя высоченными детинами. На их бычьих шеях висели золотые цепи в палец толщиной.
Дружно сдвинув плечи, размерами не меньше шестидесятого, они преградили Игнату путь.
– Куда бежишь, пацан?
Один из них, в белой майке, трещавшей на могучих плечах, грубо толкнул Панфилова-младшего в грудь. Игнат, чуть запыхавшийся после бега, отступил назад.
– Что надо? – переводя дух, спросил он.
Парни захохотали.
– Нет, ты понял, какой малек?
– Бегун, в натуре.
– Лучше свалите, – угрожающим голосом произнес Игнат, отступая к стене. – Я тороплюсь.
– Нет, ну ты понял, бля? Он торопится. Может, тебя еще на руках снести?
– Мне неприятности не нужны. Дайте дорогу.
– Зато нам скучно, – загоготал детина в белой майке.
– Сейчас будет весело.
Игнат выхватил из-за пояса пистолет, передернул затвор и направил ствол на ближнего мордоворота.
– Отвали.
– Чегой-то у него там? – медленно проговорил второй.
– Мудила ты, Кабан, – отступив на шаг, сказал громила в белой майке. – Тебе ж Каблук сказал про волыну.
– Что? Так значит, это Каблук?
И тут страшный удар обрушился сзади на голову Игната. Мгновенно потеряв сознание, он упал на грязный выщербленный асфальт, пистолет вылетел из его ослабевшей руки и отлетел к стене.
Здесь его и подобрал Каблук, который неслышно подобрался к Игнату сзади с другой стороны подворотни. Снимая с пальцев правой руки кастет, он сипло засмеялся.
– Теперь этот козел за все ответит.
– Ну че, в тачку его? – спросил мордоворот в белой майке.
– Давай, Кабан! Может, и девку с собой захватим? Заодно и повеселимся.
– Заткни пасть, а то брательнику скажу, он тебе яйца оторвет.
– Ладно, уже и пошутить нельзя, – обиженно прогундосил Кабан и, наклонившись над Игнатом, легко поднял его под мышки.
– Вы ее и так закошмарили. Пусть сидит дома, колеса глотает. Я потом сам с ней побазарю.
Игнат очнулся от острой боли в запястьях и, открыв глаза, увидел, что сидит на стуле со сломанной деревянной спинкой в огромной, без мебели комнате с рваными обоями на стенах.
Из раскрытых окон доносилось птичье пение. Виднелись кусты и деревья. Судя по обстановке, похитители отвезли его на старую заброшенную дачу где-то за городом.
Впрочем, это мог быть и обычный крестьянский дом, давно позабытый своими хозяевами.
Руки Игната были связаны за спиной, ноги перехвачены куском бельевого шнура. Нестерпимо болела голова. Казалось, каждый удар сердца отдается в ушибленном затылке звенящим эхом.
Из-за окон доносились чьи-то голоса. Игнат сделал попытку шевельнуть руками, но это стоило ему еще нескольких болезненных секунд.
«Надо бежать», – мелькнуло в голове. Но в таком состоянии даже думать о побеге было глупо.
– Да ты чего, брательник, его надо просто закопать. Он же, сука, меня обидел.
– Заткни пердильник, сопля. Тоже мне, обиженный нашелся. На зоне за такой базар быстро опускают.
Первый голос был знаком Игнату. Он узнал Каблука-младшего. Другой, похоже, принадлежал его брату.
– Я сам ему башку сверну.
– Ну канай, попробуй. Рыло разрисую так, что даже коты от страха ссать будут.
– Мы же родная кровь.
– Вот и не лезь вперед батьки в пекло. Понял, шкет?
– Че ты все обзываешься? – захныкал Каблук-младший. – То малек, то шкет.
– А ты зырни на себя – метр с кепкой, – захохотал Каблук-старший.
В тон ему засмеялись еще несколько голосов.
– Ладно, хватит сопли по морде размазывать. И волыну дай сюда.
Игнат еще раз неловко дернул руками и чуть не упал на пол вместе со стулом.
Шум услышали снаружи. В открытое окно сунулась стриженая голова жлоба в белой майке с цепью на шее.
– Оклемался, – отметил Кабан.
Послышались звуки шагов. В комнату из коридора через открытую дверь вошли трое. Первого, постарше возрастом, Игнат не знал. Но нетрудно было догадаться, что это именно он и есть – старший брат обиженного Каблука.
За ним, грохоча ботинками на толстой подошве, ввалился Кабан. Третьим шел Каблук-младший. Его лицо было искажено злобной гримасой.
– Паскуда, – с ненавистью проговорил он. – Ты понял теперь, на кого батон крошил?
В сравнении с остальными он действительно выглядел сопляком. Но, как гласит народная мудрость, мелкая блоха злей кусает.
Каблук-младший подскочил к Игнату и с размаху врезал ему кулаком по скуле.
– Да утихомирься ты, щавлик! – рявкнул на него старший брат. – Не мельтеши перед глазами.
Демонстративно сплюнув, обидчик Игната отошел в сторону. У Панфилова тут же стал оплывать глаз. Каблук-старший неторопливо достал из кармана сигареты, закурил, прошелся от стены к стене.
– Ты, значит, у нас Жиган-мелкий? – прищурившись, сказал он. – Шкета моего так зацепил, что он мне все нутро проел. А так сразу и не скажешь. Верно, Кабан?
– Угу, – промычал громила.
Каблук-старший уселся на растрескавшийся подоконник, стряхивая пепел с дымящей сигареты в окно.
– Что же нам делать с тобой прикажешь?
– Раздавить, как гниду! – взвизгнул малек. – Он мне палец сломал. А я такого не прощаю.
– Слышишь, что говорит мой младшенький? Ты не смотри, что мы с ним бранимся. Это так, по-братски. Я за него горой.
Игнат приподнял голову.
– Если сейчас же не отпустите, потом будете долго жалеть.
Он даже не узнал своего голоса, сиплого, надтреснутого, будто чужого.
– Смотри, Кабан, точно оклемался. Даже вякнул чего-то, – осклабился Каблук-старший.
– Угрожает, – откликнулся Кабан.
– Да, смелый, видать.
