Я все больше убеждаюсь, что он здесь с какой-то гнусной целью, но тем не менее придвигаюсь к нему поближе.
— Не думай, что я влюблена в тебя. Я вовсе не схожу с ума от любви.
— Я так и думал. Ты сумасшедшая. — Он нагло и сексуально ухмыляется. — И очень красивая, когда злишься. А это твое странное ожерелье-гирлянда очень соблазнительно.
Он ловко наклоняется и оказывается, опираясь на руки и колени, прямо надо мной. Мы лежим на софе. Мое сердце колотится. Глаза, вспоминаю я. Нельзя смотреть в глаза вампиру, но я смотрю. Наверное, поэтому я не оказываю Джеймсу сопротивления.
— Все равно ты мне нравишься, — говорит он, обхватывая одной рукой меня за талию. — Сумасшедшая. Подозрительная. Недоступная. Я хочу запечатлеть на пленке все твои эмоции.
Он наклоняется еще ниже. Я покорно запрокидываю лицо, чтобы он мог поцеловать меня.
Как в прошлый раз. В ту минуту, кода наши губы соприкасаются, моя кровь превращается в розовое шампанское, я пьянею и становлюсь беспомощной. Я могла бы целоваться с ним до конца света.
Мне следовало бы испугаться. Я во власти чего-то колдовского, могущественного и древнего, но его губы такие мягкие. Он делает паузы, чтобы посмотреть мне в глаза. Он целует мой рот, а потом проводит большим пальцем по моим губам и по лицу. Я забываю о вампирах, о контроле над разумом и вообще обо всем на свете.
Я сама притягиваю его к себе. И затем мы страстно обнимаемся, перекатываясь по софе. Его колено между моих ног, мини-юбка задралась, а ожерелье из чесночных головок хрустит и трещит между нами.
Может быть, думаю я, это он меня загипнотизировал? Потому что раньше я никогда такого не чувствовала. И если это правда, действительно ли это такое уж зло? Конечно же, нет. Все парни делают это.
— Зачем это? — шепчет он мне в ухо, дергая за ожерелье.
— Сними его, — неосторожно разрешаю я.
Он улыбается, и я вижу мгновенную перемену в нем. Его глаза становятся темными и опасными, когда его рот приближается к моей шее. Меня бросает в жар. Я бьюсь в конвульсиях, как будто сквозь меня пропускают ток, и издаю долгий, громкий, леденящий кровь вопль. Никогда бы не подумала, что способна издавать такие звуки.
— Что? Что случилось? — Джеймс отскакивает от меня.
Я судорожно провожу рукой по шее, проверяя, нет ли на пальцах крови, и с облегчением обнаруживаю, что нет.
— Ты пытался укусить меня!
— Я тебя целовал! — Он выглядит на самом деле напуганным.
— Не притворяйся! Я знаю, что ты пытался сделать!
— О чем ты говоришь? — Он отодвигается на противоположный край софы, держась рукой за сердце. — Ты меня до смерти напугала!
— Ты хотел навредить мне! — Я становлюсь пунцово-красной и злой, но где-то в глубине души чуть- чуть беспокоюсь, не ошибаюсь ли я — может быть, он и не вампир вовсе.
Джеймс встает и смущенно проводит рукой по волосам.
— Кейт, я сожалею о том дне. Я обещал себе, что никогда больше не свяжусь ни с одной малышкой из «Тэсти». Однажды я это сделал, и это плохо кончилось.
— Верно. Потому что ты высосал из нее все до капли?
— Ради Бога, о чем ты? — Он хватает свою обувь, стараясь держаться от меня как можно дальше. — Возможно, это была плохая идея — прийти сюда.
— Ты не вампир?!
Или он не вампир, или лучший в мире актер-кровопийца.
Он брезгливо смотрит на меня.
— Ты опять читала этот блог? Тебе нужна медицинская помощь.
— Джеймс, подожди. — Все происходящее начинает казаться мне забавным. — Пожалуйста, выслушай меня. Я не сумасшедшая, хотя, наверное, выглядит все это именно так. Наши сослуживцы действительно вампиры. Лиллиан, Алекса, Аннабел, Кристен Дрейн и наверняка кто-то еще. Я думала, что и ты тоже. Мне действительно очень-очень жаль.
— Знаешь что? — Теперь, когда его испуг прошел, он начинает злиться. — Я пришел сюда, чтобы сказать тебе, что был глупцом, когда обещал себе недавно, что никогда больше не буду встречаться с девушкой из «Олдем». Поэтому, пока ты там работала, я думал, что между нами ничего не может быть. — Его голос срывается. — Но потом, когда я услышал, что ты больше не вернешься на работу, я понял… — Он замолкает и качает головой. — Как бы то ни было, я пришел зря.
— Послушай, — прошу я. — Я могу доказать это. Пожалуйста, хотя бы выслушай меня.
— Доказать?
О, черт! Как же я ему это докажу?
— Твоя камера! Ты ведь фотографировал здание полчаса назад. Я знаю, это звучит дико, но Алекса и Аннабел прилетели сюда, приземлились на террасу и угрожали убить мою тетю, если я не вернусь на работу. Не видел ли ты каких-нибудь огромных, необычно выглядевших… летучих мышей?
По его лицу я поняла, что видел. Кое-чего я добилась.
— Может, ты заснял их?
Он достает свою камеру и начинает просматривать снимки, по-прежнему держась как можно дальше от меня.
— Они великолепно смотрелись рядом с горгульями. Я сделал несколько снимков.
— Хорошо, тебе не показалось, что это необычные летучие мыши?
— Я не знаю даже, как выглядят обычные.
— Можно мне тоже посмотреть? Я не буду кричать и делать резких движений.
Мне показалось, будто он пытается подавить улыбку.
На экранчике башенки и зубчатые стены величественного готического здания выглядят как темное кружево на фоне розоватых облаков, подсвеченных заходящим солнцем. Джеймсу удалось поймать в объектив этих летучих мышей с распростертыми темными крыльями, есть несколько кадров, где их силуэты особенно четко вырисовываются на фоне вечернего неба.
— Вот здорово — получилось! — радуюсь я. — Джеймс продолжает обиженно молчать. — Нормальные летучие мыши ждут наступления темноты, — говорю я нерешительно. Думаю, так оно и есть. Я нахожу самый четкий кадр и пристально рассматриваю его. Должно же быть хоть какое-то доказательство того, что это никакие не мыши. — Не мог бы ты увеличить это?
Он берет у меня камеру и совершает с ней какие-то манипуляции, а потом снова вручает мне. Хвала Господу за высокую разрешающую способность! Я внимательно рассматриваю сморщенную черную мордочку существа, скольжу взглядом по его тонкому, как у норки, телу и маленьким когтистым лапкам.
— Думаю, что вот эта — Алекса, — говорю я.
— Мне надо идти, — пятится Джеймс.
Я увеличиваю расправленное крыло, надеясь на чудо.
— Смотри! — кричу я. — Ее когти украшены кристаллами от Сваровски. — Это правда — видны сверкающие прозрачные безделушки на фоне алеющего неба.
Он смотрит на снимок:
— Это солнечные блики.
— Да нет же!
Он снова берет камеру, мгновение смотрит на изображение, затем выключает ее и убирает в сумку.
— Невероятно, — говорит он, — а нет ли у тебя еще каких-нибудь доказательств?
Два часа спустя, когда я рассказала ему все, он добавил еще пару фактов, которых я не знала. Например, что в его обязанности входит также выписывать счета для фотоотдела, и у него вечная проблема: частенько он не может найти многих моделей, работавших на нас, чтобы заплатить им.
— Как правило, это новенькие. Они получают небольшое вознаграждение и шанс создать свое
