слоганом: «
Если все употребляющие этот напиток остаются такими стройными, может быть, и мне стоит попробовать?
— Здесь есть где-то поблизости «Джамба джус»?[6] — наивно спрашиваю я.
— Это свекольный сок, — несколько смущаясь и, как мне кажется, невпопад отвечает она.
Соломинка скребет по дну опустевшей чашки. Алекса облизывает губы, вынимает соломинку из чашки и вытряхивает последние несколько капель на далеко высунутый язык. Тот, кто имеет столь респектабельный внешний вид, мог бы демонстрировать манеры и получше.
Откровенно говоря, с этого момента меня не радует перспектива работать под ее руководством.
А затем, даже не дав мне возможности спросить у начальницы, в чем же состоят мои обязанности, меня буквально выгоняет из кабинета ее помощница Аннабел — услужливая, с широко распахнутыми глазами девушка, также присутствовавшая на совещании (как и все работающие здесь, она на удивление красива — холеный, аристократический типаж).
— Ты должна понимать, что удостоилась чести работать здесь, — говорит она, делая ударение на «ты». — Я покажу тебе, где сидят стажеры. И если у тебя есть вопросы, прибереги их до следующей недели. Я готовлю сейчас информацию для таких, как ты, новых сотрудниц — двести страниц уже готовы. — Она смотрит на меня так свирепо, будто я корень зла и именно из-за меня на нее свалилась такая неблагодарная работа.
Двумя дверями дальше от того места, где сидит Аннабел в закутке, отгороженном не доходящей до потолка стеной, рядом с кабинетом Алексы, находится маленькая комнатка без окон, заполненная от пола до потолка рядами ящиков с картотекой. Какая-то жалкая каморка, подумала я, когда мы проходили мимо нее в первый раз. Теперь Аннабел стучит в открытую дверь. Увидев, кто это, две обитательницы комнатенки нервно вскакивают.
Должно быть, это тоже стажеры.
— Это ДФФ? — спрашивает высокая девушка с нулевым размером груди и превосходными мягкими коричневыми волосами.
Они слегка растрепаны, но такого эффекта можно достичь, лишь посетив дорогого стилиста. Непонятную мне аббревиатуру она произносит с сильным южным акцентом.
На Аннабел жемчужно-серый кашемировый кардиган с коротким рукавом поверх платья с запахом — вероятно, от Дианы фон Фюрстенберг.
— Это платье напоминает семидесятые, а свитер выглядит супераристократически, — лебезит другая девица, с черными волосами и в жемчугах.
— Выгляжу казенно? — переспрашивает Аннабел.
Мои коллеги-стажеры торопятся уверить ее, что они имели в виду не «казенно», а «по-деловому», то есть оригинально и в то же время классически.
— Не знаю, — говорит Аннабел. — Может, мне следует вернуться к однотонной одежде? — Она начинает нервно щелкать ручкой.
Брюнетка вскакивает, пытаясь спасти ситуацию.
— Что нам сейчас делать, Аннабел? Чем тебе помочь?
Аннабел с минуту раздумывает и важно изрекает:
— Прямо сейчас ничего. Мне необходимо вернуться к работе. Алекса рассчитывает на меня.
Обо мне она, судя по всему, совершенно забыла.
— Кхм, — кашляю я. — Итак, я полагаю, это мое рабочее место? — Я указываю на пустой стол.
Аннабел презрительно встряхивает волосами — длиной до плеч, очень светлыми — и, не говоря ни слова, уходит.
Стоило ей уйти, как оставшиеся перестают быть любезными.
— Зачем третий стажер? — Брюнетка явно недовольна.
Вот такое южное гостеприимство.
— Раньше у нас тут стояло мягкое круглое кресло для релаксации, но его убрали, чтобы освободить место для твоего стола. — У нее был самый что ни на есть стервозный вид.
— Кейт Макэллистон, — представляюсь я и через силу улыбаюсь. — Приятно познакомиться. И мне жаль, что кресло убрали.
Высокую южанку зовут Нина Кейси. Ей девятнадцать, она бывшая модель и очень стильная — на ней надеты канареечно-желтая юбка-шорты, высокие коричневые сапоги и блузка «в дырочку» — по моему предположению, от Кэтрин Маландрино. Для того чтобы работать здесь, она ушла из колледжа, не доучившись год, и, по ее собственному признанию, не собирается туда возвращаться. Ее отец — известный торговец недвижимостью в Атланте.
Другая девушка, Рэйчел Розен, заявляет:
— Я только что окончила с отличием школу журналистики в Колумбии. Я написала множество заметок, и у меня тонны журнальных вырезок из модных изданий. И я обязательно добьюсь того, чтобы подписывать своим именем статьи в крупном издании. Это лишь вопрос времени.
Рэйчел спешит сообщить, что она победила в конкурсе студенческих сочинений, который организовала престижная «Нью-йоркер». Ее направили сюда влиятельные люди, и ее задача — поддерживать блог.
— А главное — это обеспечивает преемственность поколений, — добавляет она.
Нина спрашивает:
— Как тебе сайт «Майспейс»?
Я догадываюсь, что поскольку она очень богатая, стильная и красивая, ей вовсе не обязательно быть умной.
Не могу решить, ненавижу ли я этих девушек, или хочу быть такой же, как они, или то и другое сразу.
Вокруг Рэйчел и Нины повсюду белые пластиковые почтовые ящики, доверху наполненные манильскими конвертами. Это заявки на участие в конкурсе «Тэсти-герл».
Нина говорит, обращаясь ко мне:
— Здесь действительно недостаточно работы для троих.
Она шутит?
— Разве Аннабел не упоминала на собрании, что надо зарегистрировать все эти заявки? — спрашиваю я, с трудом извлекая из «Кварка» файл, с которым они работают. — Лучше было бы делать это в «Эксель», — предлагаю я. — Интернет позволяет нам всем работать одновременно.
Рэйчел возражает:
— Мы не изучали программу «Эксель» в школе журналистики. В большинстве редакций работают с «Кварком».
— Да, но создать базу данных будет легче, если мы воспользуемся этой программой. — Я демонстрирую им работу с файлами в «Эксель».
— Мне нравятся координатные сетки, — говорит Нина. — Они такие квадратные.
— Я могу легко вырезать и вставить сюда всю вашу информацию и…
— Ладно, давай делай, — перебивает меня Нина. — А мы пойдем в кафешку.
Они обе отбывают на обед в знаменитый кафетерий «Олдем», созданный по проекту архитектора Дэвида Рокуэлла, а я в поте лица тружусь, хотя, надо сказать, наработали они совсем чуть-чуть. Потом по собственной инициативе начинаю вскрывать письма (некоторые вообще ошибочно отправлены по нашему адресу — девушки мечтали поучаствовать в конкурсе «Новая топ-модель Америки»). В дополнение к фотопортрету и бланку заявки претендентки отвечали на длиннющую медицинскую анкету и прикладывали эссе на тему «Что делает меня привлекательной?». Что ни говори, а главное в модельном бизнесе — это внешность.
В четыре часа пополудни я сделала единственный перерыв в работе — дважды спускалась вниз за сигаретами: первый раз для Алексы, второй — для редактора отдела «Красота», обладавшей фальшивыми
