— Но я же не была волком, когда ты показал мне лес. Значит, волки могут общаться с остальными членами стаи, когда те находятся в человеческом обличье?
Сэм взглянул на меня из-под нависших век.
— Не знаю. Я больше ни с кем не пытался так общаться. Только с волками. Зачем мне это? — повторил он.
В голосе его слышались горечь и усталость. Я поставила тарелку на столик и плюхнулась на диван рядом с ним. Он приподнял одеяло, чтобы я могла устроиться у него под боком, и закрыл глаза, прижавшись лбом к моему лбу. Мы долго сидели так, потом он снова открыл глаза.
— Я просто хотел показать тебе путь домой, — произнес он негромко. Его теплое дыхание долетало до моих губ. — Я хотел, чтобы ты обязательно нашла меня, когда превратишься в волчицу.
Я легонько коснулась пальцами треугольника обнаженной кожи в вырезе его свободной фуфайки.
— Я тебя и нашла, — дрогнувшим голосом ответила я.
В ванной запищала сушилка; в пустом доме этот звук человеческой деятельности прозвучал до странности неуместно.
— Пойду вытащу мою одежду.
Он открыл рот, как будто собирался сказать что-то еще, но вместо этого густо покраснел.
— Твоя одежда никуда не денется, — возразила я.
— Мы тоже никуда отсюда не денемся, если не взломаем твою машину, — напомнил Сэм. — И чем раньше мы это сделаем, тем лучше. Тем более что делать это придется тебе. Я столько времени на холоде не выдержу.
Я неохотно отодвинулась, и он поднялся, завернувшись в одеяло, точно какой-то первобытный вождь. Одеяло не скрывало очертаний его широких плеч, и я вспомнила, какой гладкой была на ощупь его кожа под моими пальцами. Он перехватил мой взгляд и на миг замер, прежде чем скрыться в темном коридоре.
Внутри у меня что-то болезненно защемило.
Какое-то время я сидела на диване, борясь с желанием отправиться за Сэмом в ванную, пока в конце концов верх не взял здравый смысл. Я отнесла тарелки на кухню, потом вернулась в гостиную и принялась рассматривать разнообразные мелочи на каминной полке. Мне хотелось понять оборотня, которого Сэм называл Беком, владельца этого дома. Того, кто вырастил Сэма.
Гостиная, как и весь дом снаружи, казалась уютной и обжитой. Здесь царствовали шотландская клетка и насыщенные красные тона с вкраплениями темного дерева. Одну стену практически целиком занимали высокие окна, и комнатой без спроса завладели предзимние сумерки. Я отвернулась от окон и взглянула на снимок на полке: улыбающиеся лица смотрели в камеру. Мне почему-то вспомнилась фотография, где были сняты мы с Рейчел и Оливией, и я почувствовала мимолетную боль, но потом постаралась сосредоточиться на людях с этой фотографии. Среди шести фигур мои глаза немедленно отыскали Сэма. На снимке он был помладше и загорелый. Рядом с ним стояла какая-то девушка, видимо его ровесница, с пепельными волосами до плеч. Она единственная не улыбалась. Ее взгляд был устремлен на Сэма, и взгляд этот был таким пылким, что у меня оборвалось сердце.
Что-то невесомо коснулось моей шеи, и я резко обернулась, готовая защищаться. Сэм со смехом отскочил от меня и вскинул руки над головой:
— Тише ты!
Я проглотила рвущийся из горла рык, чувствуя себя дура дурой, и потерла покрытую мурашками кожу на шее в том месте, где он поцеловал меня.
— Нельзя так бесшумно подкрадываться! — Я кивнула на снимок, злясь про себя на безымянную девицу рядом с ним. — Кто это такая?
Сэм опустил руки, подошел ко мне вплотную и обнял за талию. Его одежда пахла чистотой и стиральным порошком, от кожи исходил еле уловимый запах волка, в которого он недавно едва не превратился.
— Шелби.
Он склонил голову и прижался щекой к моей щеке.
— Симпатичная, — небрежно обронила я.
Сэм издал негромкий звериный рык, от которого внутри у меня все сжалось от желания, и коснулся губами моей шеи. Я не поняла, можно считать это поцелуем или нет.
— А знаешь, вы с ней встречались.
Чтобы сделать следующий вывод, не нужно было быть семи пядей во лбу.
— Белая волчица! Почему она так на тебя смотрит? — спросила я без обиняков, потому что хотела это знать.
— Ох, Грейс, — сказал Сэм, оторвавшись от моей шеи. — Я не знаю. Она... не знаю. Она думает, что влюблена в меня. Ну хочется ей быть в меня влюбленной.
— Почему? — спросила я.
Он издал негромкий смешок, в котором не было ни капли веселья.
— Ну и вопросы ты задаешь. Я не знаю. Думаю, до того, как она попала в стаю, жизнь у нее была не сахар. Ей нравится быть волчицей. Нравится чувство принадлежности. Мне кажется, она видит, как мы с Беком относимся друг к другу, и думает, что если она будет со мной, то станет в стае своей еще больше.
— Тебя вполне можно любить и за то, какой ты есть, — возразила я и почувствовала, как он напрягся.
— Но она любит меня не за то, какой я. Это... одержимость.
— Я тоже одержима, — заявила я.
Сэм глубоко вздохнул и отстранился.
Я засопела.
— Ну вот. Не обязательно было отодвигаться.
— Я пытаюсь быть джентльменом.
Я отклонилась назад и прижалась к нему спиной, улыбнувшись при виде его встревоженного лица.
— Можешь не стараться так усердно.
Он тихо ахнул, на миг замер, а потом осторожно поцеловал меня в шею, чуть пониже уха. Я развернулась в кольце его рук, чтобы поцеловать в губы, по-прежнему трогательно робкие.
— Я думала про холодильник, — прошептала я.
Сэм чуть отстранился, но из моих объятий выбираться не стал.
— Про холодильник?
— Да. Я думала о том, что ты не знал, обесточен дом на зиму или нет. Хотя он не был обесточен.
Сэм нахмурился, и я пальцем разгладила складку у него между бровями.
— Так кто платит за электричество? Бек? — Сэм кивнул, и я продолжила: — В холодильнике стояло молоко, Сэм. Оно было куплено всего несколько недель назад. Здесь кто-то жил. И совсем недавно.
Сэм расцепил руки, и его печальные глаза стали еще печальнее. Он посмотрел на меня с непонятным выражением; его лицо было точно книга на неизвестном мне языке.
— Сэм, — сказала я, пытаясь вернуть его.
Но он точно заледенел.
— Надо отвезти тебя домой. Твои родители будут волноваться.
Я засмеялась, отрывисто и невесело.
— Как же. Дождешься от них. Что случилось?
— Ничего. — Для убедительности Сэм покачал головой, хотя был явно расстроен. — Ну, то есть ничего страшного. Просто денек выдался не из легких, вот и все. Я просто... просто устал, наверное.
У него и в самом деле был усталый вид, в глазах застыло мрачное выражение. Наверное, это были последствия его превращения, вернее, почти превращения, или, может, мне не стоило заговаривать про Шелби и Бека.
— Тогда ты едешь ко мне.
Он отрицательно мотнул головой.
— Прекрати, — рассердилась я. — Я до сих пор боюсь, что ты исчезнешь.
