— После тебя.
Я снова заиграла «Девушки Митчеллтауна». Люк сразу же подхватил, узнав мотив. Странно… мелодия звучала совсем иначе. Я чувствовала, что могу потеряться в нитях музыки, которые мы плели.
Люк отсутствующим взглядом смотрел на бук в глубине сада. Я мимоходом вспомнила рыжего фрика (присутствие Люка заставило меня забыть обо всем), но его нигде не было видно. Мне не хотелось думать о том, что могло произойти, не появись Люк.
Музыка закончилась. Как будто почувствовав мое беспокойство, Люк опустил флейту.
— Давай сыграем что-нибудь повеселее. Что-нибудь, что заставит тебя улыбнуться.
«Заставить меня улыбнуться можешь ты», — хотела сказать я, но лишь начала играть «Веселые женушки квакеров». Он сразу же подхватил мелодию и намеренно повернулся к буку спиной.
Пять
В четверг, надев любимую белую футболку с пингвином, я отправилась в «Лед Дейва». Моей напарницей оказалась Сара. С утра было много работы, и мы перекинулись только парой слов. Но наступил полдень, небо затянули тучи, и поток посетителей иссяк. Я решила сделать вид, что читаю форму для поступления в колледж, чтобы избежать разговора. Оперлась о ледяной прилавок, стоя спиной к Саре, и начала медленно выводить на анкете свое имя, в надежде, что напарница поймет намек. Не сработало.
— А ты не так проста… — Голос Сары прозвучал прямо за спиной. Я не знала, что сказать. В первый раз в жизни кто-то проявил интерес к моей личной жизни. Стоило ответить — или обвести красным знаменательный день в календаре?
— Ты о поступлении в колледж?
Сара фыркнула.
— Нет. О том красавчике. Вы встречаетесь?
— Да, — солгала я не задумавшись. Мне не хотелось, чтобы она считала его свободным. И не хотелось, чтобы мне пришлось ударить ее, как я ударила Люка. Представив себе эту картину, я написала на анкете адрес.
— Ух. Не обижайся, но вот уж не думала, что такая, как ты, заинтересует…
Я обернулась и вопросительно подняла бровь. Сара быстро поправилась:
— Ты не страшная, нет. Просто ты… такая заурядная.
Я не заурядная! Люк сказал, что я потрясающая.
— Видимо, он так не считает.
Сара постучала блестящими розовыми ногтями по прилавку.
— Я дико удивилась, когда ты вошла с таким суперским парнем.
Мне пришлось отвернуться, чтобы спрятать улыбку.
— Да, он довольно милый.
— Шутишь?! — чуть не задохнулась Сара. — Да он просто сверхъестественно крут!
На этот раз я не сдержала смех.
— Согласна.
Насчет «сверхъестественного» она угадала.
Прозвенел колокольчик у входной двери, и к нам подошли два покупателя. Сара улыбнулась, а я поспешно отошла от нее и вызвалась обслужить одного из посетителей. Мне действительно нравится здесь работать. Наполнять мороженым вафельные рожки — совершенно особенное удовольствие. У каждого вида мороженого свой цвет, и наблюдать, как ложка проходит через прохладную массу, так же приятно, как и есть мороженое. Я пыталась объяснить это Саре, но она не поняла. Она наполняла мороженым рожки и стаканчики. Я создавала ледяные шедевры.
— Выглядит аппетитно, — сказал Первый Покупатель, глядя, как Второй Покупатель берет из моих рук мороженое.
«Конечно, — подумала я. — Каждый шарик идеальной формы, а сироп и избитые сливки расположены симметрично. Из каждого шарика торчит квадратное печенье, чуть-чуть утопая в мороженом. Орешки расположены так, чтобы не казалось, что их слишком много или слишком мало. Это мороженое достойно звания „Мороженое года“».
Первый Покупатель с разочарованным видом получил из рук Сары среднестатистический рожок. Шарики мороженого располагались не симметрично, и рожок не был достоин обложки журнала. Сара даже зачерпнула ванильное мороженое ложкой из-под шоколадного. Получилось некрасиво.
Второй Покупатель тепло мне улыбнулся и положил чаевые в коробку для чаевых перед моей кассой, где уже скопилось достаточно купюр. Он снова улыбнулся, но его заигрывания не произвели на меня впечатления.
— Вам лучше поспешить, — предупредила я. — Печенье теплое, мороженое начнет таять.
— У тебя теплое печенье? — расстроенно спросил Первый Покупатель. Они вышли из кафе, и Второй Покупатель с довольным видом начал нахваливать достоинства своего мороженого.
— Где вы познакомились?
Я не могла оторвать взгляд от коробки для чаевых. В ней, посреди мелочи и однодолларовых купюр, лежал зеленый листок. Я высыпала содержимое коробки на прилавок.
Сара подпрыгнула, когда несколько монеток разлетелись.
— Что ты делаешь?! С ума сошла?!
Так и есть. Среди смятых купюр лежал четырехлистный клевер.
— Ух… Они ведь редкие, да?
— Я тоже так думала, — нахмурилась я.
Колокольчик снова зазвенел, и мы обе посмотрели на дверь. Я улыбнулась, а Сара хмыкнула. Это был Люк.
— Привет, красавица. — Улыбка на его лице померкла, когда он увидел, что я держу в руке. — Еще один?!
Моя улыбка тоже потухла.
— Лежал в коробке для чаевых.
Люк покачал головой.
— Такая удача тебе не нужна.
— Каждой девушке нужна удача, — вмешалась Сара. — Если тебе не нужна, позволь, возьму я.
Я посмотрела на Люка, он пожал плечами, и я отдала листок Саре.
Когда я начала ссыпать монеты обратно в коробку для чаевых, Люк сказал:
— Ходят слухи, что рабочий день скоро заканчивается. Подбросить домой?
— Подождешь пятнадцать минут?
Сара вздохнула.
— Дейдре, посетителей больше не будет. Вот-вот пойдет дождь. Иди, а в пять тридцать я сама закрою.
Меня застало врасплох такое проявление благородства.
Сара улыбнулась мне, потом Люку.
— Да, собирайся. И не забудь чаевые.
— Половина твоя, — вежливо солгала я.
Она посмотрела на свою коробку для чаевых, где лежала только мелочь.
— Верно.
Я засунула банкноты в карман, оставив монеты (покупатели щедрее на чаевые, если в коробке уже лежат деньги), и вышла за Люком. В небе висели тяжелые тучи. Видимо, пойдет дождь, а пока воздух все больше наливался духотой. Хорошо, что Люк меня подбросит: когда я утром шла на работу, не было и признака приближающейся непогоды.
Какое-то время мы стояли, глядя на темное небо. Потом мой нос уловил знакомый пряный запах. Думаю, Люк тоже его почувствовал, потому что замер рядом со мной и стал осматривать парковку.
