l:href='#n_195' type='note'>195. В Петербурге по количеству взносов от рабочих групп за январь — май 1914 г. впереди шли большевики, за ними эсеры, а затем уже меньшевики.
В то время когда Россия переживала новый революционный подъем, над Европой сгущались тучи первой мировой войны. Уже прогремела ее увертюра — Балканские войны 1912—1913 гг. Как же оценивали и теоретически обосновывали сложившуюся в начале XX в. расстановку сил на мировой арене эсеровские идеологи? Лидер партии Чернов выдвинул теорию так называемого «гиперимпериализма». Он считал, что империализм — это не стадия развития капиталистической формации, а лишь особая политика. Чернов называл его стремлением передовых индустриальных капиталистических государств «политически закрепить свою экономическую, в особенности торговую, диктатуру над странами, производящими сырье и средства существования, над странами аграрными»196.
Из этого определения вытекало, что главное противоречие эпохи империализма — не борьба между трудом и капиталом, а противоречие между империалистическими государствами и слаборазвитыми странами. Подобное заключение вело в свою очередь к признанию особой революционности крестьянства аграрных стран и его ведущей роли в мировом революционном процессе.
Последователи Чернова утверждали, что завершается процесс преобразования старого, «приватного» (т.е. частного) капитализма в национально организованный, государственно гарантируемый и контролируемый. Итогом этого процесса будет якобы замена конкуренции национальных империализмов одним сложным союзом — «гиперимпериализмом». Таким образом, роль противоречий между империалистическими державами фактически игнорировалась или выглядела совершенно незначительной.
Нетрудно заметить, что в теории «гиперимпериализма» почти полностью повторяются рассуждения об «ультраимпериализме» Каутского и «сверхимпериализме» Бухарина. Несостоятельность взглядов «империалистических экономистов» была достаточно полно раскрыта В. И. Лениным и останавливаться на их критике нет необходимости. Но следует иметь в виду, что в теории «гиперимпериализма» четко выступает не только идейная связь с оппортунистическими течениями в социал-демократии, но и авантюризм в решении вопросов мирового революционного процесса.
С помощью теории «гиперимпериализма» эсеры хотели оправдать ультрареволюционный призыв к социалистической революции одновременно во всех странах. Если следовать за их рассуждениями, то надо свергать не национальный империализм, который уже как будто не существует сам по себе, а «гиперимпериализм», т.е. империализм межнациональный. И наоборот, в одной стране социалистическая революция победить не может, поскольку свержение одного из членов мирового союза империалистов не решает вопроса о победе нового общественного строя.
Прервавшее революционный подъем вступление России в первую мировую войну заставило социалистов-революционеров, как и другие политические партии, определить свое отношение к ней. Большая часть эсеровских организаций в России и за границей, изменив своим прежним антивоенным заявлениям, встала на оборонческие социал-шовинистические позиции. Во многих районах России эсеры решили отказаться от всякой революционной деятельности, дабы не помешать правительству довести войну до «победного конца». В начале войны оборончество явно преобладало в Поволжье, на Урале, в Сибири.
Вместе с тем в первые же дни войны в эсеровских организациях крупных промышленных центров — Петрограда, Москвы, Харькова, Ростова-на-Дону, Нижнего Новгорода, Баку, Тулы — обнаружились и интернационалистские настроения. При этом если в первые месяцы антивоенные выступления имели место в 7 организациях — Петроградской, Московской, Иркутской, Киевской, Черниговской, Ростовской, Харьковской, выпустивших 14 антивоенных листовок, то в 1915 г. таких организаций стало 11, а количество листовок увеличилось до 37197. Так сразу же выявились разногласия по кардинальному вопросу об отношении к войне.
Две точки зрения на характер войны нашли свое отражение в двух декларациях, обнародованных делегацией эсеров на конференции социалистов стран Антанты, состоявшейся в феврале 1915 г. в Лондоне. В декларации «половины делегации», подписанной А. Кубовым и И. Рубеновичем, отрицался империалистический характер войны и утверждалось, что «в настоящей войне интересы русской демократии вполне совпадают с интересами европейской демократии… Победа Германии и Австрии означала бы прочное торжество милитаризма, торжество силы над правом… Победа тройственного согласия укрепит передовые европейские демократии, подавит одну из главнейших реакционных сил Европы… Вместе с тем эта победа может послужить исходным пунктом для энергичной борьбы масс против милитаризма». Декларация была пропитана духом социал-патриотизма и мелкобуржуазного национализма и провозглашала классовый мир внутри страны во имя победы над внешним врагом, точнее, во имя достижения империалистических целей войны.
«Конференция, по нашему мнению, должна решительно отгородиться от всяких попыток идеализации войны и надежд на то, чтобы победа в ней одной из воюющих сторон разрешила такие задачи, разрешения которых до этой войны мы ждали лишь от внутренних побед социализма и трудовой демократии» — так начиналась декларация другой части делегации, подписанная Ю. Гардениным (Черновым) и М. Бобровым (Натансоном). В ней война объявлялась злом, «которое, к сожалению, не удалось предотвратить необходимым для этого активным сопротивлением рабочих масс обеих враждующих сторон и которому необходимо возможно скорее положить конец восстановлением их нарушенной политической солидарности и координированного политического действия».
Декларация осуждала идеализацию «освободительных» и «культурных» последствий победы одной из воюющих сторон, считая, что лозунг «Война до победного конца!» только мешает выходу Европы из кровавого тупика, в котором она находилась. Призыв к партийному разоружению и гражданскому миру, говорилось в декларации, — есть «призыв, на деле разоружающий лишь элементы, имеющие основание быть недовольными существующим порядком, связывающий руки партиям будущего, оставляющий консервативные элементы полными господами положения». Для установления прочного мира недостаточно победы одной из воюющих группировок, а необходим рост «внутри всех государств народного движения, решившего положить конец всем секретным дипломатиям, политике заговоров, тайных союзов, вооружений и безответственного ведения внешней политики»198.
С целью объединения эсеров-оборонцев в июле 1915 г. были проведены совещания в Москве и съезд по объединению народнических течений — эсеров, трудовиков и народных социалистов в Петрограде, активную роль в созыве которого играл Керенский. Прибывшие на съезд 30 представителей народнических групп одиннадцати городов признали неизбежность участия в обороне страны от внешнего насилия, необходимость демократизации страны и создания правительства, способного обеспечить победу199.
На общей социал-шовинистической платформе складывается блок эсеров с меньшевиками. В сентябре 1915 г. в Женеве состоялась объединенная эсеро-меньшевистская конференция, решения которой были проникнуты духом оборончества. Официальным органом объединения стала издававшаяся в Париже газета «Призыв», в редакцию которой вошли от меньшевиков Плеханов и Аксельрод, от эсеров Авксентьев, Бунаков и Аргунов200. В. И. Ленин квалифицировал позицию группы «Призыв» и июльской конференции народников как соединение шовинизма с революционностью201.
Одновременно недалеко от Женевы, в Циммервальде, проходила международная социалистическая конференция, на которой партию социалистов-революционеров представляли Чернов и Натансон. Среди участников конференции преобладали центристы. В их число входил и Чернов, речь которого на конференции состояла из хвастовства, неумеренного восхваления деятельности эсеров и попыток обосновать центризм. Более левую, хотя и недостаточно последовательно интернационалистскую позицию занимал Натансон, который вошел в созданную В. И. Лениным Циммервальдскую левую группу. Центристское большинство отклонило резолюцию, предложенную левыми, однако при составлении компромиссного проекта В. И. Ленину удалось внести в него ряд важных положений революционного марксизма, в первую очередь признание империалистического характера войны и осуждение социал- шовинизма.
