шифер. Слева – внутренний дворик. Поленницы тесаного бруса, деревянные ящики, складированные штабелями. Похожи на снарядные. На дальней стороне, у аналогичного приземистого строения – какие-то крытые брезентом махины. Справа – орошенная кровью вертолетная площадка с видом на ущелье. В поле зрения – никого. Осмелев, я высунулась по пояс. Не напрасно. Двое в камуфляже стояли боком к дому и увлеченно таращились в глубь распадка. Расстояние – метров семьдесят.
Не обучили меня отцы-руководители мыслить нестандартно. Сколько помню, всегда ходила кратчайшей дорогой. В соответствии с этой привычкой я развернулась и потопала обратно. Но чуда не случилось. Часовой прохлаждался в холле и уходить не собирался. Напротив, – сменил позицию, вышел из-под лестницы и предстал внушительным громилой с белым шрамом от уха до уха. Он сладко позевывал и от скуки пинал цветочную бадью.
Делать нечего, я потащилась в ванную (не было других дорог). Лбы в камуфляже стояли вполоборота. Один что-то внушал другому, настойчиво тыча пальцем вниз, другой молчаливо внимал и смолил сигарету. Решение созрело моментально. Не самое взвешенное, но что делать? Курсировать туда-сюда, пока не поймают? Я мысленно показала лбам digitus infamis (пресловутый палец), забросила сумку за спину и полезла наружу, нащупывая ногой выступ. Что я хотела? Спрыгнуть на крышу барака, пробежаться по дырявому шиферу до скалы и, вскарабкавшись на нее (что, кстати, непросто), укрыться за елочками? В присутствии двух широченных громил, у которых все в порядке со слухом? Решительно не помню.
Прыгать нельзя – лбы еще не повернулись. Пусть и дальше стоят. Я аккуратно сползла по «елочке», держа автомат в зубах, уши на макушке. Ступила на крышу, стала поворачиваться и не удержалась – бросила короткий взгляд на парочку у обрыва (нервы…). Этого оказалось достаточно, чтобы потерять равновесие. Я забалансировала между двумя скатами. Мир качнулся, елочки на обрыве стали падать. Последняя мысль на данном этапе была разумна (хотя мой разум величина ох какая переменная): только не направо! Не вздумай, только не направо. Там лбы, ты угодишь им в руки!
Я вырвала из зубов автомат, изобразила канкан (достала носком до носа) и заскользила вниз… Потом был полет, и в результате очень болезненный. Причем вся пикантность ситуации заключалась в том, что, падая в кромешную неизвестность, я была вынуждена не разжимать рта…
Как ни крути, а целый туз к одиннадцати. Перебор. Я упала на ящики, обтянутые брезентом. Спасла меня сумка за спиной. Кабы не она, я бы точно переломала позвоночник. Сознание, как Чеширский кот, возвращалось частями. Сперва это было небо без облачка, потом срез бревенчатой стены, изъеденный древоточцами. Затем край крыши с волнами шифера, водосточная груба, неясные реминисценции. Наконец голоса где-то внизу.
– Ты слышал?
– Че?
– Хрен через плечо… Упало что-то.
– Где?
– Да иди ты, Голожуй… В натуре говорю… Понастроили этих гребаных лабиринтов, не поймешь, где…
Я лежала на самой верхотуре. Внизу поскрипывали кирзачи: очередной патруль обходил владенья дозором.
– Померещилось. Не гони волну.
– Хрен-то там померещилось… Мерещатся бабы, Голожуй, а это конкретно упало…
Я приподнялась. Складированных ящиков было очень много. Ряда четыре. Между ними оставлены широкие просветы – для удобства патрулирования.
Поскрипывание кирзачей затихало. Первый «обходчик» брюзгливо ворчал, второй фыркал и задирал первого.
Я лежала в довольно удачном месте. Штабеля вплотную подступали к стене, и мое распростертое тело не было видно из разбитого окна. Соответственно и я окно не видела.
Мне казалось, я поступаю логично. И чем в итоге кончилось? Я полежала несколько минут, вслушиваясь в затухающее ворчанье. Попутно составляла план. Штабеля тянутся вдоль барака, значит, под их прикрытием я реально могу добраться до склона с елочками. А там руки в ноги – и ищи меня с собаками. Правда, именно туда и ушли двое. Но альтернативы не было. Позади – крыша параллельного барака, справа – висящий карниз ротонды. Оставаться тоже не дело – кто-то появится на крыше или просто выглянет в окно: образ загорающей на ящиках дамы с «Кипарисом» обязательно запомнится. Придется уповать на удачу: почему бы нам с часовыми не разминуться? Нащупывая под брезентом выступы и угловатости, я сползла на землю. Поправила амуницию и нырнула в первый просвет.
Два ряда складированной тары я проскочила на ура, но потом впереди замаячил широкий проход, перпендикулярный бараку. Пришлось притормозить. Проход упирался в гаражные ворота, узкая калитка в правой створке была приоткрыта, а на входе, у пожарного гидранта, загорали двое с короткими автоматами. У одного в руке была рация, и он что-то в нее говорил. Я прислушалась.
– Понял вас, «Вепрь». Ждем. Да, у нас полный порядок. Милости просим, заждались.
С последними словами небритые губы исказила гримаса. Второй зрил ему в рот и с появлением гримасы тоже усмехнулся.
– Спустись вниз, – бросил первый. – Старика ведут, предупреди. И чтоб ни камушка, ни соринки.
– Яволь, – второй шутливо козырнул и, пригнувшись, шмыгнул в калитку.
Первый глянул на часы. Пошевелил губами и медленно двинулся по проходу. Лицо в полосе тени казалось каменным, глаза шныряли по рядам. Я успела вжаться в пыльный брезент. Первый проплыл мимо, не торопясь и не оглядываясь. На левом рукаве блеснул шеврон: «Министерство чрезвычайных ситуаций. Россия». Вестимо, не Бангладеш… Лицо волевое, маловыразительное и – что очень тошно – славянское…
Поражаясь своей отваге, я на «цырлах» перебежала проход и не успела отдышаться, как заработала новый удар: возвращались первые двое. Мелькнул камуфляж. Отчетливый смешок – еще миг, и мы выйдем на одну прямую. Испытав невероятный шок, я прижалась спиной к ящикам, застыла. Нет, стоять нельзя, в запасе секунда-две. Я дернулась на попятную, в проход. Тот, с каменной мордой, стоял ко мне спиной. Еще момент – обернется. А вдруг впереди опять голоса! Где? – непонятно. Шорох одежд. Шарканье подошв. Не то прямо, не то сбоку: ориентироваться я уже была не в состоянии. Бежать дальше – влипну. Третий – вот-вот обернет гранитную морду и срежет меня очередью (или я его). Единственный выход (или вход) маячил слева, в двух метрах. Узкая дверь в воротах, за ней – чернота. Там можно отсидеться, а когда все пройдут – выскочить. Ведь охрана не стоит у гидранта, как прикованная…
Я обняла сумку и прыгнула в темноту. И чуть не ударилась о холодную стену! Замерла. Впечатления – яркие. Пахнет жженым: запах не настойчив, но вполне ощутим. Под землю, в царствие Аида, вела лестница – подножие первого пролета освещалось красной лампадкой в плафоне. Справа от двери – тьма безобразная, туда я и подалась, предварительно ощупав простенок. И заткнула нос: в углу невыносимо воняло мочой. Так вот куда охранники ходят справлять нужду. Очень мило. На принятие каких-либо решений времени не было – группа людей уже подходила к двери. Страх парализовал ноги – уперевшись спиной в угол, я присела на корточки и закрыла глаза.
– Поосторожнее, Алла Викторовна, здесь приступочка, – вежливо произнес знакомый молодой голос. – Спускайтесь, не бойтесь, я вас поддержу.
– Не беспокойтесь, Александр Николаевич, у меня удобная обувь, – не менее вежливо отозвалась женщина, – я пройду, не суетитесь.
– Вы отдали приказ прочесать окрестности? – проскрипел старик. – Как хотите, Саша, а мне это не нравится. Появление трупа как раз не тревожит: ночью была заварушка, парень мог оступиться и упасть. Но куда подевалось оружие?
– Я понимаю ваше беспокойство, Георгий Михайлович. Мы еще раз обшарим склон. Все встанет на свои места, не волнуйтесь. База окружена плотным кольцом наших людей, ситуация под контролем…
Прошли человек пять. Я открыла глаза. Последним, выдержав приличную дистанцию, вошел охранник с опознавательным знаком МЧС. Встал на входе, задумался. Свет с улицы освещал половину лица – другая словно откололась. На уцелевшей отразились сомнения. Он бросил взгляд в угол и неуверенно почесал мотню. Я обреченно подняла «Кипарис» – один шаг, и нашпигую. Решайся, парень. Я-то убегу, а вот ты…
