врасплох.
— Поэтому я ухожу.
Она повернулась к нему спиной и продолжала собирать вещи.
— Конечно, Беттина, ребенок — это… Прости.
Он подошел к ней и попытался ее обнять, но она вырвалась из его рук.
— Не дотрагивайся до меня.
— Пойми, я же люблю тебя! — Он силой повернул ее к себе лицом и увидел, что глаза у нее опять мокры.
— Прошу, оставь меня, Энтони. Я… — она не могла продолжать. Она безумно испугалась потерять его. Ей хотелось разделить вместе с ним радость рождения ребенка, и поэтому она растаяла в его объятиях, надеясь, что лучшие мечты все-таки сбудутся.
— Все в порядке, малышка, все в порядке. Просто я и вообразить себе не мог…
Когда она перестала плакать, они спокойно сели.
— Но готовы ли мы, Беттина? — спросил Энтони.
Она храбро улыбнулась, хоть на лице еще не высохли слезы.
— Конечно. А почему нет?
Все годы, прожитые с Айво, она душила эту мечту, которая тогда была несбыточной. Она даже не представляла себе, до чего ей хочется иметь детей. Вплоть до последнего времени. Это вдруг разом стало для нее превыше всего.
— Но как мы его прокормим? — мрачно спросил Энтони, а она в это время подумала о своих драгоценностях. Если появится нужда, их можно будет продать. Как раз хватит, чтобы поднять ребенка на ноги.
— Не беспокойся. Как-нибудь да справимся. Сейчас же нам хватает.
— Это не одно и то же.
И, тяжко вздохнув, словно ему это тоже причиняло боль, Энтони участливо посмотрел на Беттину.
— Мне очень неприятно говорить об этом, но не лучше ли сейчас сделать аборт, а ребенка завести потом, когда мы сумеем накопить немного денег, когда оба станем на ноги, когда я найду работу, наконец?
Однако Беттина решительно воспротивилась этому.
— Нет.
— Беттина, будь благоразумной!
— К черту! Значит, вот чего ты хочешь? Аборта?
Их спор на сем не закончился, а, напротив, разгорелся. Беттина в конце концов победила, но Энтони еще две недели ходил мрачный, так что она часто подумывала о том, чтобы уйти от него, пока однажды он не пришел домой сияющий, издав на пороге радостный возглас.
Беттина с улыбкой подошла к нему, он так и светился от счастья.
— Что случилось?
А ведь можно было догадаться.
— Я получил работу!
— Что за работу, скажи! — Беттина, радуясь за него, шла за ним по пятам к дивану. Неужели враждебности последних недель наступает конец? — Ну, не томи, Энтони, скажи!
— Скажу, обязательно скажу! — казалось, что от счастья он не может произнести и двух слов. — Я получил главную роль в «Солнечном мальчике»!
Он с триумфом посмотрел на Беттину. «Солнечный мальчик» в то время был самым громким спектаклем на Бродвее.
— На Бродвее? — у Беттины дух захватило от изумления. Она слышала, что недавно исполнитель главной роли покинул это шоу после пятнадцати месяцев беспримерного успеха.
Однако Энтони покачал головой.
— Нет, в разъездном театре, любовь моя. Но на сей раз гастрольный маршрут проходит не по заштатным городишкам. Крупнейшие города, гостиницы — высший класс! Без клопов, без тараканов. Для разнообразия мы можем останавливаться даже в пансионатах.
И он рассказал, какую изрядную сумму должны ему заплатить.
— Энтони, это сказка!
Но надо ему сказать. Беттина заметила, что он употребил слово «мы». Поэтому она, сожалея, взяла его за руку и откровенно призналась:
— Да только я не могу, милый. — Ей больно было говорить это, но она продолжала: — Я не поеду.
— Разумеется, поедешь. Не будь дурочкой. Почему, интересно, ты не поедешь? — Энтони раздраженно посмотрел на нее и встал.
Беттина выдержала его взгляд.
— Нет, дорогой. Я не могу. Ребенок. Мне вредно переезжать с места на место.
— Глупости, Беттина. Я же сказал, мы будем жить в хороших гостиницах, в больших городах. Так в чем проблемы? Это не какое-то заурядное шоу! — кричал Энтони, и Беттина заметила, как трясутся у него руки.
— Как раз поэтому я и не должна ехать. Неважно, какие будут гостиницы, я не выдержу бесконечных переездов.
— Хорошо, даю тебе время подумать. Ты непременно должна согласиться. — Он пересек комнату, обернулся и, посмотрев на Беттину, сказал: — Если ты со мной не поедешь, я останусь без работы.
— Не говори глупости, Энтони. — Тут она сообразила и сразу же растрогалась. — Хочешь сказать, что без меня ты не поедешь?
Какое-то время он молчал, стоя в дверях.
— Хочу сказать, что им нужен второй режиссер. Они берут нас вместе. Если ты не поедешь, то и меня не возьмут.
— Что? Ведь это абсурд!
— Продюсер видел, как мы работали в последнем турне, и ему показалось, что мы — слаженная команда. А тут так случилось, что режиссер этого спектакля вроде как украшение. Слава достанется ему, ну а тебе придется потрудиться. Да не бойся, работы не очень много, а деньги хорошие. Ты будешь получать двести пятьдесят в неделю.
Беттина не обратила внимание на последние его слова.
— Это не довод, Энтони. Я беременна. Ты сказал им это?
— Конечно, нет, — резко бросил он. И Беттина рассердилась. Опять все сначала.
— Я не поеду, ясно?
— В таком случае, мадам, — он отвесил низкий поклон, — позвольте поблагодарить вас за то, что вы портите мне карьеру. Надеюсь, ты понимаешь, — с этими словами он выпрямил спину и с бешенством взглянул на нее, — надеюсь, ты понимаешь, что если я откажусь от этого предложения, то, быть может, долгие годы не получу вообще никакой роли.
— Ах, Энтони, это не так…
У нее на глазах показались слезы. Она знала, что так бывает: раз откажешься, и пойдет молва в мире шоу-бизнеса.
— Какая это компания? Он назвал, и Беттина огорченно поморщилась. Одна из самых твердолобых в их деле.
— Но, дорогой, я не могу.
Он, ничего не сказав, хлопнул дверью. К черту. Какое странное предприятие. Почему они настаивают, чтобы и она поехала? За последние семь лет она взяла от работы в театре все, что было необходимо. Теперь ей хотелось спокойно перечитать некоторые пьесы и начать писать свою. У нее, как она и предполагала, завершился определенный жизненный этап, но Энтони — совсем другое дело. Он может лишиться работы на долгое время. Подумав обо всем этом, она через два часа позвонила своему врачу и попросила совета.
— Что вы мне скажете?
— Скажу, что вы — сумасшедшая!
