объяснил супругам, что Эрик почти все рассказал ему о них и им с Джейн по душе то, что Дугласы усыновят их малыша.
— Вы уверены, что не захотите забрать его? — напрямик спросила его Диана. — Я не хочу, чтобы мое сердце разорвалось на части, — произнесла она, и они все трое поняли, что она имеет в виду.
— Мы не сделаем этого, миссис Дуглас… Диана… Я клянусь вам. Джейн никак не может оставить этого ребенка. Она хотела бы сделать это, но Джейн мечтает получить диплом, да и мне еще учиться и учиться. Нас содержат родите ли, и они бы ни в коем случае не одобрили затею с ребенком. Я даже запретил ей говорить им об этом. Мы не хотим сейчас заводить ребенка, и это правда, поверьте. Нам нечего ему дать ни в эмоциональном отношении, и ни в каком другом. Сейчас совсем неподходящее время, а потом у нас наверняка еще будет куча детей.
Это было похоже на браваду, что очень обеспокоило Диану; она всегда удивлялась, как люди могли быть так уверены в своем будущем. Как он мог знать, что в будущем все будет хорошо? Как они могут так запросто отдать ребенка, надеясь на то, что они смогут в любой момент родить еще одного? Взять хотя бы, к примеру, ее, Диану.
— Мы уверены в этом, — снова пообещал Эдвард.
— Надеемся, что это так, — серьезно сказал Энди.
Потом они задали ему несколько вопросов о его здоровье, о вредных привычках, об их семьях. И Эдвард спросил их о том, как они живут, во что верят, об их семейных отношениях, об их отношении к детям. И в конце концов они согласились, что Эрик прав — они отлично подходили друг другу.
Вдруг Эдвард удивил их:
— Мне кажется, что Джейн будет приятно увидеть вас.
— Мы тоже хотим этого, — сказал Энди. Он думал, что увидит ее после родов, но Эдвард пригласил их следовать за ним в дверь, на которой было написано: «Родильное отделение. Не входить».
— Вы имеете в виду, прямо сейчас? — испуганно спросила Диана. Она представила себя на месте Джейн: если бы во время ее обследований присутствовал кто-нибудь посторонний, хотя, конечно, это был совсем другой случай.
— Не думаю, что она будет против.
К этому времени схватки продолжались уже шесть часов, но роды продвигались медленно, как объяснил Эдвард, и врачи уже хотели дать ей стимулирующие препараты, чтобы ускорить процесс.
Он предъявил свой пропуск и провел их по длинному коридору к родильной палате, где лежала Джейн. Они зашли туда втроем, оставив за дверью Эрика.
Джейн, симпатичная темноволосая девушка, протяжно застонала, и медсестра сказала несколько ободряющих слов. Когда схватки прекратились, Джейн замолчала и посмотрела на них. Она знала, кто они. Эдвард сказал ей, что приемные родители уже приехали, и она пожелала с ними встретиться.
— Привет, — сказала она; казалось, их присутствие нисколько не смутило ее.
Эдвард познакомил их, и супруги заметили, что он относится к своей подруге очень заботливо. Она выглядела моложе своих лет, в ее облике было что-то мягкое, почти детское. Цвет волос у нее был немного темнее, чем у Дианы, а глаза обеих женщин были так похожи, что это даже поразило Энди.
Они не успели обменяться и несколькими фразами, как схватки возобновились, и Диана решила, что им лучше уйти, однако Джейн знаком попросила их остаться. Энди выглядел совершенно растерянным, но не стал противиться пожеланию роженицы.
— Эти были сильнее, чем предыдущие, — проговорила Джейн, когда боль отпустила. Эдвард посмотрел на монитор с изображением плода и согласно кивнул.
— Они усиливаются, может быть, ты обойдешься без всяких стимуляторов.
— Я очень надеюсь на это, — сказала она и улыбнулась Диане.
Между ними сразу же возникло своего рода взаимопонимание, и, когда у Джейн снова начались боли, она потянулась и взяла Диану за руку. Это продолжалось почти до четырех часов, и Диана с Энди все время были рядом, пока в конце концов не стало заметно, что Джейн совершенно измучена. Постоянная боль совершенно вымотала ее и притупила другие чувства.
— Это никогда не кончится, — жаловалась Джейн, и Диана, стараясь подбодрить ее, нежно гладила ее лоб и предлагала охлажденное питье.
У нее не было времени подумать о том, как все это необычно — еще вчера вечером она даже не знала о существовании этой девушки, а сегодня Джейн рожала для нее ребенка. Эдвард уже поговорил со своей подругой и после этого заявил Эрику, что они хотят, чтобы Дугласы усыновили их малыша. Эрик пообещал оформить все надлежащие документы как можно скорее, и теперь они ждали появления ребенка на свет.
В пять часов зашел врач, чтобы еще раз осмотреть роженицу, и Энди вышел в коридор поболтать с Эдвардом, а Диану Джейн попросила остаться. Диана почувствовала себя старшей подругой и опорой этой молодой женщины.
— Крепись, — нежно говорила Диана, — крепись, Джейн… скоро все кончится. — Ее удивляло то, что врачи не дали ей болеутоляющего, но медсестра объяснила, что схватки еще не сильные.
— Вы будете хорошо заботиться о моем ребенке, правда? — вдруг взволнованно спросила Джейн, когда новая волна боли охватила ее.
Клянусь тебе. Я буду любить его как своего собственного. — Диана хотела предложить, чтобы та приходила навещать малыша, когда захочет, ведь это так жестоко — лишить ее этого, но прекрасно знала, что ни она, ни Энди не захотят больше встречаться с подлинными родителями ребенка. — Ты нравишься мне, Джейн, — прошептала она, когда снова начались схватки. Ее слова были совершенно искренними. — И я обожаю твоего малыша.
Джейн только кивнула в ответ на ее слова и резко вскрикнула — боли сделались невыносимыми.
В шесть часов у нее отошли воды, и после этого боль стала по-настоящему страшной. На Джейн было жалко смотреть, она металась на койке и стонала, и Диана не была уверена, что она понимает, кто находится рядом с ней. К тому времени силы Дианы тоже были на исходе, но, когда она попыталась выйти хотя бы ненадолго, Джейн неистово вцепилась в нее, как будто ее успокаивало ее присутствие.
— Не уходи… Не уходи… — Это было все, что она могла выговорить в те моменты, когда боль становилась чуть слабее, в то время как Эдвард стоял с одной стороны койки, а Диана — с другой.
И вот наконец медсестра сказала, что она может начать тужиться. Появился доктор. Кто-то принес три зеленых больничных костюма — Эдварду, Энди и Диане.
— Зачем это? — шепотом спросил Энди у медсестры.
— Джейн хочет, чтобы вы оба присутствовали при родах, — объяснил Эдвард.
Они по очереди переоделись в маленькой ванной комнате и на негнущихся ногах последовали за каталкой, на которой Джейн повезли в родильную палату. Там ее быстро переложили на стол, накрыли простыней, а ноги поместили в специальные скобы и привязали. Внезапно все вокруг пришло в движение. Джейн пронзительно кричала, но ни врачи, ни медсестры не обращали на это внимания. Диане показалось, что случилось что-то ужасное, но все вокруг выглядели спокойными и деловитыми. Диана шептала какие-то ободряющие слова, не зная, слышит ли ее Джейн, а Эдвард придерживал роженицу за плечи и по сигналу доктора давал ей команду, когда надо было тужиться. Вдруг Диана увидела, что в палату внесли люльку, и она с трудом осознала, что это происходит на самом деле. Ей казалось, что прошло совсем немного времени, но когда она посмотрела на часы, то очень удивилась, что уже почти полночь.
— Мы почти достигли цели, Джейн, — произнес доктор, — давай, давай, так держать, еще пару раз поднатужиться.
Говоря это, он кивнул Диане, чтобы она подошла к нему, и Диана увидела появляющегося ребенка. Маленькая головка с темными волосиками медленно, толчок за толчком, пробивала себе путь… Вот еще один толчок… и еще… Джейн старалась изо всех сил, и вот наконец все услышали детский крик, и малышка, покинув лоно матери, вступила в этот мир. Диане казалось, что она смотрела прямо на нее. Джейн облегченно перевела дух, а доктор обернул ребенка в пеленку, очень осторожно, и передал сверток Диане. Пуповина все еще связывала мать и дитя, и Диана испытала трепет, держа этот крошечный кусочек плоти. Слезы застилали ее глаза. И когда она наконец смахнула их, увидела рядом Энди.
Как только врач перерезал пуповину, Диана бережно протянула малышку Джейн. Она столько натерпелась, рожая ее, так что теперь имела полное право взять дочь на руки. Но Джейн подержала ее
