— Пока нет. — Куп помрачнел. — Честно говоря, я просто не представляю, чем все это кончится. Дело в том, что родители Алекс Звали ее в Ньюпорт, но она отказалась поехать!
Мне казалось, ей следует принять это приглашение, но…
Самое главное, что я в любом случае не смогу поехать с ней.
Кажется, ее отец не в особенном восторге от наших отношений, и я догадываюсь — почему. Точнее, я знаю, знаю даже лучше, чем сама Алекс. Мне по-прежнему кажется, я недостаточно честен с ней, и во всем виноваты эти проклятые деньги! — Куп в сердцах хлопнул ладонью по колену. — Главное, раньше меня подобные вопросы нисколько не беспокоили, но сейчас я почему-то никак не могу через себя перешагнуть. Должно быть, все дело в возрасте, Тайрин. Я сам не заметил, как стал стариком, да к тому же — не самым мудрым.
— А мне кажется, ты просто вырос, — мягко ответила Тайрин. Она довольно хорошо изучила его слабости и недостатки, однако они не мешали ей любить его. Куп нисколько не походил на ее первого отца — на человека, который вырастил и воспитал Тайрин, однако, как и он. Куп был очень порядочным и честным. Всю жизнь он провел в своем особом мире, был его центром, и в конце концов этот мир избаловал и испортил его. Какие-то стороны его характера так и не развились, так как Куп просто не испытывал в них нужды, и только встреча с Алекс заставила его взглянуть на вещи под иным, новым для него углом. А сделав это, Куп невольно бросил вызов всем своим прежним взглядам и ценностям. Не менее сильное влияние оказала на него и Тайрин, и в конце концов, хотел он того или нет, Куп изменился — изменился настолько, что порой сам себя не узнавал.
Куп все еще раздумывал об этом, когда ближе к вечеру отправился к бассейну. Марк и Тайрин куда-то уехали, Алекс, как всегда, была в клинике. Джимми только недавно переехал из больницы во флигель, но он еще не вставал; Валери проводила с ним большую часть времени, и Куп предвкушал счастливую возможность немного посидеть в одиночестве.
Но в бассейне он неожиданно увидел Валери, которая не спеша плавала от бортика к бортику. Ее волосы были собраны на макушке в пучок, черный купальный костюм выгодно подчеркивал стройную фигуру. На лице Валери по обыкновению не было ни следа косметики, однако Куп не мог не заметить, что она очень хороша собой, даже красива. К сожалению, Валери была намного старше тех женщин, с которыми он привык иметь дело, зато с ней было приятно поговорить о множестве самых разных вещей. Куп уже несколько раз беседовал с ней и находил ее достаточно умной и разносторонне интересной; по временам же она буквально поражала его своей способностью смотреть прямо в корень любой сложной проблемы, которая сбивала с толку даже его.
— Добрый вечер, Купер! — приветствовала его Валери, когда Куп опустился в шезлонг. Купаться он раздумал. Гораздо приятнее было смотреть на Валери, хотя Куп немного сожалел о том, что теперь ему вряд ли удастся погрузиться в размышления. А поломать голову ему было над чем. Во-первых; Алекс. Во-вторых, Шарлей. До обследования, которое должно было расставить все точки над "и", оставалось еще больше трех недель, и Куп изнывал от неизвестности.
— Добрый вечер, Валери. Как там наш Джимми? — участливо спросил он.
— О, он чувствует себя превосходно и уже устал от безделья. Сейчас он спит. К сожалению, я не могу помочь ему, как бы мне хотелось — эти лубки очень тяжелые, — пожаловалась она. Впрочем, и без гипса Джимми был для нее слишком тяжел.
— Вам нужно нанять сиделку. Не можете же вы все делать одна! — сказал Куп. Подобное самопожертвование казалось ему глупым и одновременно восхищало.
— Мне нравится самой заботиться о нем, — покачала головой Валери. — Давненько я этого не делала. И, боюсь, другой возможности у меня уже не будет.
Только тут Куп сообразил, что сморозил глупость. Очевидно, Валери не могла себе позволить платить частной сиделке. Несмотря на свою аристократическую внешность, она, по-видимому, была не очень богата. Правда, Джимми платил за флигель по десять тысяч в месяц, но Куп подозревал, что эти деньги он брал из страховки Маргарет, которая рано или поздно должна была закончиться. Все остальное свидетельствовало о том, что и Джимми, и его мать жили, скорее всего, довольно скромно. Несколько секунд Куп раздумывал, не нанять ли ему сиделку для Джимми за свой счет, но потом отказался от этой мысли. Во-первых, этим он мог невольно оскорбить Валери, а во-вторых. Куп и сам вряд ли мог себе это позволить. Частная сиделка, в особенности хорошая сиделка, могла по нынешним временам обойтись в целое состояние.
— Алекс на работе? — спросила Валери, выбираясь из бассейна и усаживаясь в шезлонг рядом с Купом. Впрочем, особенно рассиживаться она не собиралась, не желая мешать Купу. Подобные деликатные ситуации она чувствовала очень тонко. У Купа был вид человека, погруженного в собственные мысли, и Валери была уверена — ему сейчас не до нее, хотя он и старается быть вежливым.
— Как всегда. — Куп вздохнул. — Она слишком много работает, но ей это нравится.
Он не сказал, что восхищается ею. Алекс могла позволить себе вовсе не работать, и тем не менее она выкладывалась до последней капли ее сил и умения. Купу казалось, что это либо очень благородно, либо очень глупо — смотря с какой стороны посмотреть.
— А я вчера вечером видела один ваш старый фильм, — сказала Валери и назвала — какой. Его показывали поздно вечером, когда Джимми уже спал. Валери очень устала, ухаживая за сыном, но оторваться от экрана так и не смогла, хотя спать хотелось ужасно. — Знаете, Куп, вы очень хороший актер. И роль была просто превосходная… — Валери была приятно удивлена тем, как точно и ярко Куп сумел передать характер своего героя. — Теперь таких, как вы, больше не осталось, — добавила Валери серьезно. — Почему вы больше не снимаетесь, Куп? Вы могли бы до сих пор покорять зрителей своим мастерством.
— Я стал слишком ленив, — честно ответил Куп и устало улыбнулся. — И слишком стар. Чтобы роль была запоминающейся, приходится очень много работать, а мне… Должно быть, силы уже не те, — заключил он печально.
— Мне кажется, вы ошибаетесь, — негромко возразила Валери и пристально поглядела на него. Казалось, она верит в его силы гораздо больше, чем он сам. Вчерашний фильм буквально потряс ее. Валери не видела его раньше, и она была в полном восторге от игры Купа. Тогда ему было, наверное, около пятидесяти, но он выглядел очень молодым и полным сил. Впрочем, и сейчас — двадцать лет спустя — Куп все еще производил впечатление.
— Вам нравится ваша работа, Куп?
— Нравилась когда-то. Увы, то, чем я занимаюсь сейчас, вряд ли можно назвать словом «работа». Это скорее халтура… — В самом деле, съемки в рекламе и эпизодических ролях не требовали от него практически никаких усилий.
Это было быстро, просто и приносило кое-какие деньги, и Куп не заметил, как эта трясина засосала его. Теперь он уже и сам не помнил, когда в последний раз ему было интересно сниматься.
— Понимаете, Валери, — попытался объяснить он, — вот уже много лет я жду подходящей роли, но ее все нет и нет…
И мне иногда кажется — я ее уже не дождусь.
Его голос звучал устало и печально, и Валери стало его жаль.
— Быть может, что-то еще и подвернется, — сказала она ободряющим тоном. — Я уверена — зрители о вас помнят и хотели бы снова увидеть вас в новом фильме. Только… под лежачий камень вода не течет. Вам и самому нужно приложить какие-то усилия, что-то поискать… В том, что вы справитесь, я не сомневаюсь. Этот фильм с вашим участием, который я смотрела, просто великолепен!
— Спасибо, я рад это слышать. — Куп улыбнулся, и некоторое время они сидели молча. Валери любовалась кружевной тенью куста на кафельной плитке. Куп размышлял о том, что он только что услышал. Валери была во многом права, но Куп по-прежнему не представлял, что ему необходимо предпринять, чтобы изменить ситуацию. Валери сказала — под лежачий камень вода не течет, но ведь он и так постоянно звонил знакомым продюсерам и режиссерам, да и его агент тоже не дремал. Что же еще тут можно сделать?
Не мог же он сам ездить по студиям и предлагать себя на главные роли!..
— Мне очень жаль, что Джимми… что с вашим сыном случилось такое несчастье, — промолвил наконец Куп. — Должно быть, это действительно страшно: вдруг узнать, что ваш сын едва не погиб…
Глядя на нее, он почти осознал, насколько это страшно.
