– С середины июля до конца августа. Примерно на шесть недель.
– Понятно. Так из-за чего же сыр-бор? Она проведет шесть недель с нами и шесть недель с ним. Мы сможем побыть одни… Джилл, пожалуйста… Тебе понравится, честное слово…
На меня смотрел голодный одинокий ребенок, и я не выдержала. Мне хотелось смеяться и плакать. Жить с Крисом… О лучшем и мечтать не приходилось, но что потом?
– Ладно, посмотрим. Как быть с работой? Довод был неудачный, и мы оба знали это.
– Ерунда. Я ведь тоже работаю не в Болинас. Там есть телефон, тебе позвонят, если что… Черт побери, не хочешь – не надо!
Он обиделся, и я почувствовала угрызения совести. Но ведь он ни словом не заикнулся, что уезжает. В этом был весь Крис.
– Хочу, хочу, успокойся, ради бога… Хорошо, я поеду. Я боюсь слишком сильно привыкнуть к тебе, вот и все. Неужели не понимаешь? Я люблю тебя, Крис, и хочу жить с тобой, но, когда лето кончится и мы опять переберемся в Сан-Франциско, я уеду на Восток, а ты вернешься к своей подружке… – Я слишком долго гнала от себя эту мысль.
– Ты ошибаешься, Джилл. Она переедет на следующей неделе. Я все ей сказал.
– Ты? Все сказал? О-го-го!
– Вы правы, юная леди. О-го-го… Если это случится, ничто не помешает вам с Сэм в сентябре перебраться ко мне. Мой дом достаточно велик, чтобы вместить нас всех.
Господи, что ты за человек, Крис? Риторический вопрос. Я знала, что он любит нас, но тряслась от страха при мысли о том, что эта девица никогда не уедет.
– Крис Мэтыоз, знаешь что?.. Я люблю тебя. Болинас – это здорово. Пошли домой, надо собрать вещи.
– Да, мэм. К вашим услугам.
По дороге меня осенило, что я никогда не видела его городского жилья – просто знала, что Крис обитает на Сакраменто-стрит, и все. Мне сразу ужасно захотелось взглянуть на дом, где нам предстояло жить. Нет, надо подождать. Он сказал: «Если это случится». А почему бы ему не случиться? Я не видела для этого никаких причин. Совершенно никаких.
Глава 8
– Крис!.. Сэм!.. Ленч готов!
В большой красной эмалированной миске лежала дюжина бутербродов с арахисовым маслом, рядом стоял кувшин молока. Мы собирались устроить трапезу под большим деревом, росшим на задворках «лачужки», которую Крис снимал каждое лето. Теперь этот домик стал нашей дачей. Он был прелестен. Год назад Крис расписал его яркой солнечно-желтой краской в разноцветную крапинку. Это был простой, но очень удобный деревенский домишко, от которого было рукой подать до пляжа. А больше нам ничего и не требовалось.
– Иду, мамочка! Дядя Криц сказал, что днем мы будем кататься верхом.
Саманта, шатаясь под тяжестью ковбойской кобуры, которую подарил ей Крис, сунула в рот сандвич и довольно вздохнула.
– Поедешь с нами, Джилл?
– Еще бы!
• Я посмотрела на Криса поверх головы Сэм, и мы обменялись улыбками заговорщиков. Все складывалось прекрасно. Лучше не бывает. Мы уже месяц околачивались в Болинас, и жизнь казалась нам сказкой. Мы купались, ездили верхом, по вечерам сидели на крылечке и не могли наглядеться друг на друга.
Через две недели Сэм предстояло уехать к Ричарду, чтобы провести у него остаток каникул. Я привыкла к этой мысли, успокоилась и все чаще подумывала о том, что скоро мы с Крисом останемся наедине. О большей удаче и мечтать не приходилось.
– Эй, Джилл, что с тобой?
Внезапно я почувствовала дурноту. Желудок медленно подступил к горлу, а потом стремительно рухнул вниз.
– Не знаю… Наверное, съела что-нибудь.
– Арахисовое масло? Не может быть. Просто перегрелась на солнце. Иди ложись. Я присмотрю за Сэм.
Я последовала совету, и через полчаса мне полегчало.
– Дорогая, так ты едешь с нами?
– Пожалуй, лучше отложить на завтра…
– О черт, совсем забыл… Вечером я уеду в город. Назавтра есть работа.
Счастливчик… У меня не было заказов уже три недели. Лето – пора застоя. Ну и пусть! Жизнь в Болинас была дешевая.
– Когда вернешься? – Господи, какая разница? Мы никуда не торопились и не строили никаких планов.
– Завтра вечером или послезавтра. Все зависит от того, сколько мы провозимся со съемками. Это документальный фильм. Заказ от властей штата. – Он блеснул зубами. – Не волнуйся, я вернусь.
– Рада слышать.
