Фиона замечательно провела вечер в кругу друзей. А Джону пришлось выдержать обед с молчащими дочками и суровой экономкой, подававшей еду с непроницаемым выражением лица. Это была не слишком веселая трапеза. Поскольку и Джон, и Энн были единственными детьми в своих семьях и родители их давно умерли, у Андерсонов не было других родственников, которых они могли бы пригласить к себе на День Благодарения. В праздники девочкам особенно не хватало матери. В общем, за столом все чувствовали себя несчастными. Обед закончился очередной ссорой. Джон сказал Хилари и Кортни, что ему надоело, что они пытаются наказать его за смерть своей матери и за то, что он посмел полюбить Фиону.
— Я не позволю вам вести себя таким образом, — твердо сказал он дочерям, которые плакали и повторяли, что не хотят, чтобы он забывал их маму.
— Как вы смеете говорить мне такое? — возмущенно воскликнул Джон. — Я любил маму. И люблю ее сейчас. И буду любить всегда. И никогда не забуду счастливые дни, проведенные с нею. Но это вовсе не значит, что я должен оставаться всю жизнь один, чтобы лучше ее помнить. Вы — взрослые люди! Неужели вы этого не понимаете? Вас нет сейчас со мной, вы обе учитесь. А я совсем один. И я хочу быть с Фионой. Она — чудесная женщина.
— Вот и нет! — возмущенно бросила ему Хилари. — Она — эгоистка! Они никогда не была замужем и не родила детей!
— Но это вовсе не говорит о том, что она плохой человек. Может быть, на ее пути просто не попался мужчина, который достоин стать ее мужем.
— У нее на уме — только собственный успех, она помешана на тряпках, — вставила Кортни.
Можно было подумать, что его дочери знают Фиону Монаган! Как они могли судить о ней, если видели всего лишь раз и не желали узнать получше!
— За что вы наказываете ее? И меня. А вы обе делаете именно это. Я не заслужил такой несправедливости. И она тоже!
— Ты собираешься жениться на ней? — спросила Хилари дрогнувшим голосом.
Обе его дочери считали Фиону своим личным врагом и были твердо намерены уничтожить ее в глазах отца. Они не дали Фионе шанса показать им, что она — хороший человек и любит их отца. И не собирались давать. Но Джон твердо решил, что не позволит двум взбалмошным девицам управлять его жизнью, пусть даже это будут его любимые дочери.
— Я не знаю, — честно ответил он на вопрос Хилари. — Не думаю, чтобы Фиона хотела замуж. Ей нравится жить так, как она живет. И, возможно, она права. После того как вы вели себя с нею, Фиона вряд ли захочет стать членом нашей семьи. И иметь двух таких мерзких приемных дочек. Она предпочтет остаться незамужней. — Джон специально не стал смягчать своих слов. Дочери должны отдавать себе отчет в своих поступках.
Неделю назад Хилари рассказала своей самой близкой подруге по колледжу о Фионе Мо-наган. Она была горда своей непримиримой позицией и твердостью. Кортни во всем разделяла позицию сестры.
— Нам не нужна никакая мачеха! — заявила Хилари отцу.
— Вы могли бы получить мачеху и похуже, — твердо сказал Джон. — Фиона — хорошая женщина. И не вам решать, каковы будут наши с ней отношения. Решать это буду я. Вы — мои дети.
И так будет всегда, сколько бы лет вам ни было. Вы еще молоды, но уверен, что потом вы меня поймете, когда сами узнаете цену любви и цену потерь. А не поймете — тем хуже для вас. Но я не позволю вам разрушить мою жизнь.
— Мы никогда не будем приезжать домой на праздники, если ты женишься на ней, — твердо заявила Кортни.
Господи, и это его дочь, умница Кортни! Она вела себя, как пятилетний ребенок, а не как второкурсница престижного университета.
— Что ж, очень жаль. Не удивляйтесь, если вы обнаружите, что обстоятельства вашей жизни несколько изменились.
Намек был более чем прозрачным.
— Ты урежешь нам содержание? — девицы явно проверяли, как далеко они могут зайти.
Джон считал, что они зашли уже достаточно далеко. Слишком далеко. И был полон решимости дать им это понять.
— Не стоит испытывать мое терпение, — продолжал он. — Я буду очень разочарован, если вы не измените свое поведение, даже если мы с Фионой решим пожениться.
После такого «обмена любезностями» девочки бросились на кухню, где немедленно состоялся «военный совет» с участием миссис Вестерман. По всему выходило, что отец собирается жениться на этой красотке Фионе Монаган.
— Мы быстренько выживем ее отсюда, если он посмеет это сделать, — пообещала миссис Вестерман. — И полгода не продержится!
Она говорила, а Хилари и Кортни слушали и кивали головами. План показался неплохим, девушкам понравилась идея выжить Фиону из жизни отца через полгода. Они ни за что не хотели терпеть эту кривляку. Тем более в качестве жены отца. Как только они избавятся от нее, отец снова будет принадлежать им безраздельно. Если нет в живых их матери, то никто не должен занимать ее место. И никто им больше не нужен. Никто и никогда.
— А что, если отец уволит вас, миссис Вестерман? — нервничая, спросила Кортни.
Кроме отца, экономка была им обеим самым близким человеком.
— Пускай увольняет, — дерзко ответила миссис Вестерман. — Вернусь обратно в Северную Дакоту, а вы сможете навещать меня, когда захотите. Знаете ведь — вы мне как родные.
Миссис Вестерман удалось накопить немного денег. К тому же не так давно она получила в наследство маленький домик. Хозяин ничего ей не сделает. Но ее уважение он утратил бесповоротно. А она его всегда так уважала!
По мнению миссис Вестерман, то, что позволяли себе ее хозяин и Фиона Монаган, было чудовищным грехом.
— Мы не хотим, чтобы вы уходили, — с несчастным видом произнесла Хилари. — Мы хотим, чтобы вы всегда жили с нами.
Но миссис Вестерман давно решила, что в один прекрасный день она вернется к себе в Северную Дакоту. Правда, она собиралась сделать это, когда обе девочки выйдут замуж. Они уже большие, и ждать осталось не так уж долго.
А если она удержит хозяина от брака с той ужасной женщиной, то только выполнит свой долг перед покойной миссис Андерсон. Миссис Вестерман дала себе слово сразу после смерти Энн, что не позволит ее мужу оскорбить память этой чудесной женщины, наделав каких-нибудь глупостей. Миссис Андерсон была такой чудесной женщиной — настоящей матерью и хозяйкой. А эта, теперешняя, с которой таскается хозяин, и спит с ней, и выставляет себя на всеобщее посмешище, кто бы она ни была, — для миссис Вестерман она ноль, полный ноль. И пока жива Ребекка Вестерман, никакая такая Фиона не получит мистера Андерсона. Она поклялась себе в этом и намерена была сдержать клятву.
Глава 10
Напряженные отношения Джона с дочерьми никак не сказывались на совместной жизни его и Фионы. Казалось, они уже много лет жили вместе — период притирки прошел незаметно и безболезненно. Фиона старалась хоть как-то перестроить свою жизнь, ввести ее в размеренное русло, привычное для Джона. Она даже уговорила Джамала одеваться более традиционно, а не носиться по дому с пылесосом в восточных шароварах или набедренной повязке. Она намекнула своим друзьям, что теперь лучше бы не вваливаться в ее квартиру толпами, как это было принято раньше, а звонить и предупреждать о своем приходе заранее.
Она больше не устраивала в своем доме и в саду фотосессий, что нередко случалось раньше, а также не приглашала пожить у себя фотографов из других городов. Фиона старалась уважать вкусы и пристрастия Джона. Ведь он привык совсем к другому образу жизни, и Фиона не была больше свободна в выборе развлечений, ей необходимо было считаться с Джоном. Она последовала совету, данному ей когда-то Эдриеном, и делала все, чтобы Джон чувствовал себя счастливым рядом с пей. Единственным, что осталось неизменным, были ее отношения с сэром Уинстоном. Здесь Фиона четко провела черту.
Она ничего не станет менять в жизни старого пса. Он по-прежнему спал в их кровати и вел себя как
