— Что было, то было, — сказал он. — Я думаю, что ради ребенка мы должны снова начать совместную жизнь.
— Ты серьезно? — в ужасе взглянула на него Адриана. Она этого вовсе не планировала, а хотела быть только справедливой к нему. Он же оказался еще более бесчувственным, чем был прежде; как и все в его жизни, ребенок являлся для него только еще одним эгоистичным приключением — увидев, что это сын, убедившись, что он здоров, Стивен вдруг решил признать его, и это после того, как полностью от него и от Адрианы отказался. Адриана ожидала, что Стивен проявит хоть каплю нежности и доброты, хоть какое-то раскаяние, сожаление, какую-то порядочность и заботу. Но внезапно она поняла, что эти ожидания мог оправдать только Билл. У этого же человека за душой не было ничего подобного.
— По-моему, ты не совсем понял, — продолжала она. — Ты, Стивен, бросил нас, потому что тебе до нас совершенно не было дела. И я позвонила только для того, чтобы ты об этом пожалел. Я хотела дать тебе шанс повидать ребенка. Но тебя никто не интересует. Ты нисколько не сожалеешь о содеянном. Тебя интересует только твоя собственная персона, ты даже имеешь наглость говорить, что я тебя «предала». Я далеко не уверена, что ребенок тебя интересует и вообще когда-нибудь будет интересовать. Ты так занят собой, что тебе не до меня и не до него. Ты горд, что у тебя есть «сын», и это все. Кто он для тебя? Что он для тебя значит? Что ты готов ему дать?
Это был важный вопрос, и Стивена он задел.
— Кров, пищу, образование, игрушки…
Адриана покачала головой. Теперь у нее не оставалось иллюзий. Она даже была рада, что позвонила ему.
— Ты забыл про что-то очень важное.
Но Стивену больше ничего не приходило на ум. В растерянности он переводил взгляд с нее на ребенка и опять на нее. Он был привлекателен внешне, но пуст внутренне.
— Ты забыл про любовь. Она важнее крова, пищи, образования, она важнее всего. Важнее компьютеров, теннисных ракеток, мебели, стерео-аппаратуры, квартир, работы… Любовь. По-моему, это единственное, про что ты забыл, когда мы были супругами. Если бы ты любил меня, ты бы не бросил меня и маленького.
— Я любил тебя… но ты не любила меня. Ты нарушила данное мне торжественное обещание никогда не иметь детей.
Стивен говорил совершенно серьезно.
— Я ничего не смогла поделать. И нисколько не сожалею.
— Очень жаль, — печально заметил он. — Ты причинила мне большую боль.
— Я причинила боль? Тебе?
Адриана в изумлении взирала на него.
Стивен поднялся с кресла и стал расхаживать по палате, поглядывая на огромного мишку, которого Билл оставил у двери.
— В том-то и дело, что ты меня предала, — повторил он снова. — И за то, что я ради ребенка намерен простить тебя, ты должна быть мне очень благодарна.
Адриана не верила собственным ушам, слушая его.
— Я так не считаю, — отрезала она и задала Стивену еще один трудный вопрос:
— Стивен, ты любишь маленького? Я имею в виду настоящую любовь… Дороже ли он для тебя, чем все остальное?.. Готов ли ты посвятить ему всю твою жизнь?
Он посмотрел на Адриану, помолчал, а потом ответил:
— Я уверен, что в будущем мог бы этому научиться.
Но, глядя на него, Адриана видела, что это невозможно. В этом человеке давным-давно умерло что-то очень необходимое.
— А если ты опять нас испугаешься, тогда что? Опять нас бросишь? И квартиру продашь? Или просто подашь на развод?
Он поступил с ней и с ребенком жестоко и сам это сознавал, хотя и оправдывал себя ее «предательством».
— Я не могу давать тебе обещаний на будущее. Я могу только сказать, что попробую. Но думаю, что это твой долг: позволить мне вернуться и предпринять попытку.
«Мой долг! — подумала Адриана. — Как это трогательно!»
И спросила:
— То есть как? Ты предлагаешь мне опять выйти за тебя замуж?
Она хотела выяснить все до конца. Такого разговора она очень долго ждала.
— Нет. Я… я думаю, нам следует просто попробовать. Я считаю, что ты должна ко мне вернуться, мы поживем месяцев шесть или год, и я посмотрю…
— Посмотришь, нравится ли тебе быть отцом? А если нет?
— Тогда все будет безболезненно. Документы оформлены, мы пожмем друг другу руки и пожелаем всего хорошего.
Он понимал это как деловое соглашение.
— А Сэм?
— В этом случае он останется с тобой.
— Замечательно. И что я ему потом скажу? Что ты попробовал, но он тебе не понравился? Нет, Стивен, отцовство нельзя взять напрокат, примерить его, как пиджак. Это то же самое, что брак, любовь, сама жизнь. Это не теннисная игра, для которой ты можешь подобрать себе партнера послабее, чтобы удовлетворить свое самолюбие.
Стивена разозлили ее слова, но он знал, что все это правда.
— Тогда зачем ты мне звонила? Может, тебе доставляет удовольствие изводить меня? Или у тебя появился выбор?
От его внимания не ускользнуло ни новое бриллиантовое кольцо у нее на пальце, ни обилие подарков, с которыми явился Билл.
— Меня твое замечательное предложение больше не интересует. Но я хотела, чтобы ты взглянул на своего сына, прежде чем расстанешься с ним навсегда. Мне казалось, что ты этого заслуживаешь, что когда-нибудь можешь горько пожалеть о своем отказе, что полюбишь ребенка, когда он появится на свет. Но этого не случилось. Ты всего лишь хочешь взять его напрокат и меня в качестве няньки, милостиво согласившись простить меня за мое «предательство», как ты это называешь. Но предательство было не мое, а твое, и ребенок теперь мой.
Стивен был в некотором замешательстве, но, похоже, не очень огорчился тем, что услышал. Адриане показалось, что он испытал даже облегчение. Во всяком случае, он не изменился. Теперь она это точно знала.
— Скажи ему, что я предложил тебе вернуться и ты отказалась, раз уж тебя так это беспокоит.
— Ты предложил нам испытательный срок, Стивен. Но об этом, конечно, можно не упоминать.
Она вдруг поняла, что кричит на него, однако это ей даже доставляло удовольствие.
— А я хочу любить его безоговорочно, каким бы он ни был: красивым или нет, капризным или покладистым, здоровым или больным, хочу подарить ему свою любовь, всю, до последней капли. Вот что я хочу дать нашему ребенку!
У Адрианы на глазах появились слезы. Произнеся эту фразу, она осознала, что то же самое готова дать и Биллу.
— Безоговорочной любви не бывает, разве что между дураками, — цинично заметил Стивен.
— Значит, можешь меня такой считать.
Когда-то она предложила Стивену такую любовь, но он ее отверг.
— Ну и всех благ тебе.
Он пристально посмотрел на нее. Казалось, что все чувства, которые некогда их объединяли, бесследно рассеялись,
Несколько мягче Стивен добавил:
— Мне жаль, что так получилось, Адриана. Но по нему не видно было, что он сожалеет, бросая своего ребенка. Был момент, когда малыш его удивил, очаровал, но момент этот прошел. Как только сестра унесла
