раньше, чем обычно.
— Наверное, я просто устала. Да и папа тоже — в последнее время он очень много работает. Он торопился закончить дела, чтобы получить отпуск.
Отпуск у Дуга начинался уже в следующую пятницу, но Глэдис больше не ждала его приезда с нетерпением, как когда-то. Впрочем, если не ей, то по крайней мере детям приезд отца доставит удовольствие.
Самой Глэдис все еще не верилось, что Дуглас готов разрушить их семью только из-за того, что ей захотелось сделать несколько репортажей. С ее точки зрения, одно другого совершенно не стоило, вернее — одно другому совершенно не мешало. Но Дуг, очевидно, считал иначе.
Ее ответ, похоже, вполне удовлетворил Джейсона. Стащив со стола румяное яблоко, он отправился гулять. К ужину он вернулся с двумя приятелями. Все сели за стол, и Глэдис сразу заметила, что паузы в разговорах детей стали длиннее, а смех звучит значительно реже, чем обычно. Словно дикие звери, они как будто чувствовали беду.
Когда поздно вечером Глэдис лежала с книгой в постели, неожиданно зазвонил телефон. «Наверное, это Дуг», — подумала она и со вздохом сняла трубку. Но это был не он. Звонил Пол Уорд. Его голос звучал так отчетливо и громко, словно он говорил с ней из соседней комнаты.
— Ты где? — удивленно спросила Глэдис;
— На яхте, — ответил Пол. — У нас сейчас четыре утра, и мы только что подошли к Гибралтару. В конце концов я решил, что сам поплыву в Европу на «Морской звезде», и вот, путешествие почти закончилось.
— Как интересно! — Слушая его, Глэдис улыбнулась. За три прошедших дня это была ее первая улыбка. — Селина, я полагаю, не с тобой?
Пол рассмеялся.
— Конечно, нет. Седина в Лондоне — встречается со своими английскими издателями. Как ты понимаешь, в Лондон она тоже прилетела на самолете. А как твои дела? Что новенького?
— У меня все в порядке, — ответила Глэдис. Ей ужасно хотелось рассказать Полу об ультиматуме Дуга, но она сдержалась, зная, что он очень огорчится. — Как плавается?
— Отлично. Ветер почти все время попутный, и мы добрались до старушки-Европы даже быстрее, чем рассчитывали.
— Ты непременно должен рассказать о своем путешествии Сэму, — сказала Глэдис, продолжая гадать, зачем все-таки он позвонил ей, тем более в четыре часа утра по своему гибралтарскому времени. Быть может, Полу просто не спалось и он решил поговорить хоть с кем-нибудь?
— Я часто вспоминаю о нем. О нем и о тебе, — сказал Пол. — Ты говорила с мужем насчет своей карьеры?
— Говорила, — вздохнула Глэдис. — Еще две недели назад. С тех пор он молчит и зол, как черт. В эти выходные Дуг тоже приезжал, но ничего не изменилось. Расстались мы довольно прохладно…
Сказав это, Глэдис сразу почувствовала значительное облегчение. Ей просто необходимо было поделиться с кем-то своими переживаниями, но Мэйбл была далеко, а никому другому Глэдис доверяться не хотелось. Исповедоваться же Полу ей было вдвойне легче: во-первых, они разговаривали по телефону, а не с глазу на глаз, а во-вторых, Пол, как она уже убеждалась, способен был понять ее лучше, чем кто бы то ни было.
— В конце концов Дуг почти открытым текстом заявил мне, что, если я вернусь в журналистику, он от меня уйдет, — добавила она. — Он считает, что я нарушила наш брачный уговор…
— А ты, Глэдис? Что ты думаешь по этому поводу?
— Ничего, — честно ответила она. — Дело в том, что Дуг просто не хочет меня понять. Для меня важно быть кем-то, а не просто домашней хозяйкой. А ему на это наплевать. Как бы там ни было, он вполне способен привести в исполнение свою угрозу, хотя бы из чистого упрямства, а я… Я просто не знаю. Это очень важное решение, и я до сих пор не уверена, стоит ли одно другого.
— Вот черт!.. — задумчиво сказал Пол. — Сложное положение, Глэдис. Просто не знаю, что тебе посоветовать. Боюсь только, что, если ты уступишь, тебе будет гораздо хуже, чем если ты станешь настаивать на своем.
— Если я уступлю, я просто умру, — ответила Глэдис. — Не физически, а как личность… Но если я сумею настоять на своем, я могу потерять семью… Не слишком ли это большая цена за капельку свободы и самоуважения?
— Это — первое, что тебе необходимо решить в самое ближайшее время. А решив — не отступать, как бы тяжело тебе ни пришлось. В этом тебе никто не сможет помочь.
— Жаль, что я не такой крепкий орешек, как твоя Седина, — сказала Глэдис, через силу улыбнувшись.
— Ты тоже очень сильный человек, — не согласился Пол. — Просто сила твоя — немного другая, к тому же ты ее еще не осознала.
Но Глэдис не могла с этим согласиться. Селина Смит разделалась бы с Дутом в пять минут.
Впрочем, она никогда бы и не вышла за него замуж — такие мужчины, как Дуглас Тейлор, для нее просто не существовали. Глэдис же не только согласилась стать его женой, но и прожила с ним семнадцать лет, и мысль о расставании по-прежнему ее пугала.
Впрочем, тут же осадила себя Глэдис, это, наверное, просто привычка. Как она теперь понимала, Дуг уже давно ее не любил. Вместе их удерживало только то, что оба оказались деталями одной машины, единственной функцией которой было воспитание детей. Но теперь дети выросли, и их ничто больше не связывало.
— Так как там поживает мой друг Сэм? — спросил Пол, решив, по-видимому, переменить тему.
— В данный момент спит как сурок, — с улыбкой ответила Глэдис. — Но тебя он помнит. Во-первых, он всем рассказывает про то, как вы ходили под парусами. Во-вторых, он начал строить собственную яхту из фанеры и автомобильных покрышек, только, боюсь, слишком далеко от берега.
— Мне бы ужасно хотелось, чтобы он был тут, со мной, — негромко сказал Пол. — ..И ты тоже, — неожиданно добавил он таким странным тоном, что Глэдис смутилась. Эти слова показались ей в высшей степени загадочными и непонятными. Две недели назад, когда они плыли на яхте в Нью-Сибери, Пол не предпринял ни малейшей попытки поухаживать за ней, хотя они оставались на яхте практически вдвоем — Сэм и команда были не в счет. Он не бросил на нее ни одного нескромного взгляда, и Глэдис чувствовала себя с ним в полной безопасности. «Тогда зачем он это сказал? Зачем вообще позвонил?» — в панике подумала она.
— ..Это путешествие тебе наверняка понравилось бы, — продолжал тем временем Пол. — Ты даже не представляешь, как хорошо ночью в океане. Только ветер, звезды, вода… и ты.
Пол действительно очень любил ночные вахты. Именно ночное море так поразило его, что он не выдержал и позвонил Глэдис, чтобы поделиться с ней этой красотой.
— Ты… вы теперь пойдете дальше в Средиземное море, в Италию? — спросила Глэдис просто для того, чтобы что-нибудь сказать.
— Через несколько дней. Сейчас мы поворачиваем на север — у меня есть кое-какие дела в Париже. Кстати, это любимый город Селины, да и мой тоже.
— Я не была в Париже уже бог знает сколько времени! — мечтательно вздохнула Глэдис. — Мне тогда было семнадцать, и я жила в какой-то молодежной гостинице. А где вы остановитесь? В «Ритце», в «Карильоне» или в «Плаз Аттени»?
— В «Ритце». Селине там очень нравится, к тому же в «Ритце» почти не говорят по-французски. Для меня это не последнее дело. Во всех остальных местах мне приходится объясняться в основном знаками. Седина, разумеется, знает французский, поэтому ей, по большому счету, все равно. А ты говоришь по- французски, Глэдис?
— Так себе. Моих познаний хватит только на то, чтобы не заблудиться и заказать в бистро чашечку кофе и гамбургер. Все остальное я успела забыть. Когда-то, впрочем, говорила довольно бегло. Язык я выучила в Марокко — я проработала там полтора месяца, и мои парижские друзья все время смеялись над моим акцентом.
— Седина два года стажировалась в Сорбонне, так что говорит совершенно свободно.
